Мотылёк | 18+

12

После похорон мы с Никитой не общались с неделю или дольше. Все пространство в моей жизни как будто разом стало огромным, пустым, ничем не заполненным. Я пыталась с головой погрузиться в университетские занятия и написание нового сценария, не оставляя себе ни минуты на банальный отдых, ведь знала – любое мгновение, когда я не буду занята, напомнит мне о Еве, разлагающейся где-то глубоко в земле.

На следующий день после ее похорон ни свет ни заря я вызвала такси и отправилась на кладбище. С трудом отыскав ее могилу, заваленную свежими венками, я встала на колени и заплакала так, как не плакала еще никогда. Казалось, моя грудная клетка порвется от бесконечных рыданий, которые так сильно ее сотрясали. Затем, когда моя истерика пошла на спад, я легла на холодную землю, не страшась испачкать одежду, и начала говорить с Евой так, словно она была способна меня услышать. Я пробыла на кладбище около двух часов, и это время далось мне с трудом. Хотя, в какой-то момент мне даже показалось, что мне стало немного легче, однако тяжёлый камень отчаяния продолжал отдавливать мое горло. Поверить в то, что здесь, под землей лежит моя лучшая подруга мое сознание отказывалось. С того дня я ни разу не появилась на ее могиле, из-за чего меня безумно мучает совесть до сих пор.

Работа со сценарием фильма об Эйзенштейне шла плохо. Все чаще процесс застревал, и я обнаруживала себя сидящей перед пустой страницей с пульсирующим курсором часами, без способности выдавить из себя хотя бы строчку. Пожалуй, именно тогда я вспомнила о блокноте, который незадолго до своей смерти оставила мне Ева – сценарии, что она написала, пока лежала в больнице. Я долго искала его, разбирая хлам своего рабочего стола, но он как сквозь землю провалился. Я кусала губы и корила себя за то, что так безалаберно обошлась с последним творением Евы. Ведь она так рассчитывала на то, что я его прочту, а я снова не оправдала ее надежд.

Кроме того, почти каждую ночь меня изводили кошмары, главной героиней которых была, как вы уже догадались, Ева. Она умирала там раз за разом, а я вскакивала на собственной постели, разрывая тишину своей квартиры криком. Пожалуй, именно тогда я и начала избегать всяческого погружения в сон, чтобы элементарно не видеть весь этот ужас. Так и началась моя самодельная бессонница. Перед наступлением темноты я вливала в себя пол-литра энергетика или крепкого кофе, только бы не провалиться в сон. Всю ночь я посвящала чтению книг об Эйзенштейне, фильм о котором мы собирались снимать с командой.