Забери меня

14 Глава

      — Я обещаю, что не буду делать ничего необдуманно, на эмоциях или не посоветовавшись с тобой. Большего обещать не могу, — не терпящим возражений тоном говорит Арсений,
— Как с тобой связаться?      
 — Никак?..       
— Соц. сети?       
— Все отслеживаются.      
 — Телефон?       
— Это временный, когда вернусь в Москву, мне выдадут другой, с новой сим-картой.

      Попов смотрит на воду, закусывает губу. Как же, твою мать, не вовремя он потерял телефон.     
— Запоминай мой номер. Его вроде можно восстановить, если очень надо.       Антон послушно заучивает набор цифр, перепираться с находящимся на взводе Арсом не хочется. Брюнет вообще выглядит максимально сосредоточенным и настроенным на успех, от бессильной растерянности не осталось и следа.       
— Вы сразу улетаете?       
— Не знаю. Если не сразу, то остановимся скорее всего у вас в серф-лагере.      
 — Помнишь на краю территории фонтан с подсветкой? Трёхъярусный, за ним небольшая рощица, там ещё лавочки стоят.       
— В общих чертах, — неуверенно отзывается Шаст.       Арсений чертит в воздухе план местности, обьясняет где находится нужное место:      
 — Я буду ждать тебя там.       — Когда? — парень чувствует себя сбитым с толку.       
— Всегда, пока не пойму, что вы улетели. Придёшь, как появится возможность. Только остаток сегодняшнего дня меня там не будет, я поеду за телефонами. Себе и тебе. — Мне? — измотанное сознание не успевает за Арсением.       
— Тебе. Чтобы у тебя был личный, постоянный. Ну и мой новый номер заодно узнаем. Если встретиться не получится, я восстановлю старый.       Арсений замолкает, напряжённо размышляя. Шаст смотрит на него и не понимает рад он такой активности или нет. Если Арс в это полезет, ему не светит ничего хорошего, но зацепиться за призрачную надежду хочется невыносимо.     
 — Может тебе можно письмо по почте отправить?       
— Может лучше сразу бандероль? Или голубя почтового? — вырывается у Антона.    
   Арс чуть улыбается, но тут же снова становиться серьёзным:    
   — Ну а что? Отправить его не тебе персонально, а соседям твоим, чтобы ты смог беспалевно его забрать с какой-то момент.       
— Не, это не вариант. Я живу за городом, там нет никаких соседей.
— В любом случае, ты можешь отправить письмо мне.       
— Ага, — уныло соглашается Шаст.       Арсений какое-то время молчит а потом тихо и как будто через силу спрашивает:      
 — У вас правда есть договор?       
— Да.       
—Пиздец.       Если Попов матерится, то это действительно пиздец. Антон тревожно косится на него, пытается считать мысли и эмоции. Он вообще не хотел, чтобы Арс знал, потому что это омерзительно. И он в этом не особо виноват и все такое, но все равно. Он как смертельно больное, гниющее заживо существо, которое вроде и жалко и прикасаться противно. Но во взгляде Арсения нет даже жалости, только боль, как будто его собственная, отражающаяся в голубых глазах.   
— Почему ты не рассказал? — с тоской спрашивает Арс.       
— Я... ну... не хотел, чтобы ты во мне разочаровывался. Ещё больше.      
 — Ты такой придурок, — Арсений закрывает лицо руками,
— Хорошо, ладно, почему ты не можешь просто от него уйти?       
— В смысле, «просто уйти»?       
— Спустится с катера на землю и пойти в противоположную от него сторону, — он чуть медлит и тихо добавляет, — Со мной.       
— Потому что он возьмёт меня за руку и уволочёт куда ему нужно? — иронично предполагает Шаст.       
— Он имеет на это право?      
 — Да.       Попов недоуменно приподнимает бровь, Антон вздыхает, настраиваясь на рассказ. — Если кратко, то я недееспособен из-за психических заболеваний. Поэтому он по-прежнему мой опекун, несмотря на совершеннолетие. Он забрал меня в шестнадцать и полтора года мы жили нормально. Я, блять, — он горько, тоскливо усмехается,
— Я даже его любил. Как отца. Он целых полтора года вёл себя нормально, представляешь? Выжидал, приручал, максимально всем меня показывал, всех убеждал в том, что мы... — парень тяжело сглатывает, — Мы счастливая семья, — слова вылазят через силу, раздирая, распуская стежки на старых шрамах, — И все ему верили. Даже я. А в восемнадцать меня изнасиловали, — смешок, — Не то, чтобы это было неправдой, но, — парень трёт переносицу, сжимает пальцы, вспоминая, как внутрь клизмой загоняли заранее приготовленную сперму, — Блять, короче, это было сделано так, что экспертиза подтвердила, что это был не Максим, а другой мужик. А потом купленный психиатр красиво объяснил, почему я обвиняю в случившемся опекуна. Что это такой-то перенос, хуесос и тому подобное.       
— Стоп, стоп, стоп! — прерывает его Арсений, — Если ты якобы недееспособен, то ты же не можешь никакие договоры подписывать. И, ну, он же не имеет права ничего с тобой делать. Это же не может быть добровольно по определению.      
 — Не знаю, — парень устало вздыхает.       
— Но ведь получается, что достаточно попасть в полицию после, кхм, сессии.       
— Наверное. Только это практически невозможно. Здешним ментам на меня плевать, а пока я смогу выйти к людям в Москве, все заживет.       
— А если заснять?       
— Что?       
— Следы побоев.       Антон опрометчиво пожал плечами и глухо застонал.      
 — Так я не пробовал. Я добирался до полиции три раза. Один раз в самом начале, и Максим просто меня там нашёл, извинился, что упустил своего психованного подопечного, и забрал оттуда. Второй раз я был с как раз не до конца зажившими следами и Макс долго возмущался где они меня взяли и почему я в таком виде. Но заявление не написал и всю эту ситуацию замяли. А на третий раз мне попался очень принципиальный мужик и Максим его вытолкнул под грузовик, не сумев договориться.       
— Допустим, — после долгой паузы отозвался Арсений, — А если сбежать тайно?       
— У меня нет ни документов, ни денег. И чип под лопаткой.      
 — Чего!?       
— Ну чип, как у собак, чтобы можно было по геолокации отследить.       
— Его можно вытащить?
— Не знаю. Сам я точно его достать не могу.       Ещё одна пауза.       
— Думаю у меня есть деньги, чтобы кому-то их заплатить и он его извлёк, непонятно только кому, — Арсений проводит рукой по волосам, — А что если привлечь к этому внимание общественности?     
  — На «Пусть говорят» сходить? — усмехается Антон.       
— А почему нет? Если большое количество людей об этом узнает, скрывать и замалчивать станет невозможным.       
— Ты представь это реально. На федеральные каналы кого попало не берут. Да и я не могу прийти куда нужно, когда нужно. Как ты собираешься привлекать к этому внимание?       Попов смотрит на море, потом на бортик, на свои руки, хмурится:       
— Не знаю пока.       
— Арс, — Шаст старательно собирает оставшиеся силы,
— Не делай ничего. Просто уезжай. Ты сделаешь только хуже. Уходи.       Антон смотрит в палубу, потому что знает, что в его взгляде написано противоположное. Боковым зрением замечает, что Арсений повернулся к нему. Воздух сгущается от напряжения. Шаст видит, что Арсу сейчас тоже тяжело, он весь как натянутая, опасно звенящая от каждого касания, струна. Кажется, одно лишнее слово и он сорвётся. Арсений борется с внезапно обрушившимся на него миром и с самим собой, у него просто не осталось запаса энергии, чтобы противостоять ещё и Антону. Они должны быть сейчас вместе, на одной стороне. Хотя бы вдвоём. Шаст почти физически чувствует исходящую от парня обиду. На это и расчёт. Нельзя его пускать во всю эту муть. Антон просто не имеет права тащить его за собой.      
 — Хрен тебе, — почти весело говорит наконец Арс и насмешливо смотрит в изумленные зеленые глаза,
— Разбежался, куда деваться. Рассказывай давай, что ещё ты пытался делать, будем искать ошибки и отсекать очевидно дурацкие затеи.       Антон сдаётся и рассказывает про свои беспорядочные попытки сбежать, опуская то, чем они заканчивались. После этого Арсений продолжает предлагать разнообразные идеи, а Шаст объяснять, почему они невыполнимы, пока на горизонте не появляется берег. Антон, заметно прихрамывая, уходит готовиться к высадке. Арс опирается на бортик и невидяще смотрит в воду, слишком много потрясений для одного дня. Разговор внёс ясность в некоторые моменты, но вместе с тем показал, что ситуация ещё хуже, чем казалось. Мда, в жизни бывают трудности, но на это все смотришь, и слово «пиздец» начинает играть новыми красками.       Наверх выплывает заспанный Костик, машет Попову рукой. Арс подходит к нему, вполуха слушает рассказ о том, как рыжий однажды проспал бурю. Чуть позже обратно выходит Антон, он одет так же, как при их первой встрече: водолазка с горлом и длинными рукавами, сверху яркая худи, на голову наброшен капюшон, джинсы, носки, кроссовки. В такой одежде никакие следы просто не видны. Кроме обветренных искусанных губ и потухшего взгляда.       А следом случается то, к чему Арсений по какой-то причине забыл морально подготовится — появляется Максим. И не просто появляется, а вполне целенаправленно, перебирая всеми своими буграми мышц, катится к нему. Попов усиленно представляет в своей голове котят и щенят, пытаясь задавить волну слепой ярости и отвращения.      
 — Арсений, верно? — голос оказывается неожиданно высоким и плохо сочетается с мощными телесами.       
— Верно, — Арс кидает на мужчину быстрый взгляд и «смущенно» отводит его.       Прожечь в черепе дыру он все равно не сможет, а так открыто демонстрировать Максиму свою ненависть явно лишнее.      
— Ты напряжен. О чем переживаешь?       «Прикидываю, насколько идея попытаться выкинуть тебя за борт и утопить тупорылая»       
— Воды боюсь. И меня укачивает. Извините.       
— О, не стоит. Я хотел поблагодарить тебя, ты хороший тренер. Мне нравится, как ты повлиял на Антона.       В голове у Арсения полнейший бардак. Он абсолютно не понимает чего мужчина добивается, что ему там, сука, нравится, и чем обусловлен такой интерес к его персоне. На острове Максим с ним даже здороваться не стал, а тут сам подошёл, диалоги какие-то затеял. Просто был не в настроении, а теперь доволен жизнью? Интересно, почему?      
 — Я польщен, — Арсению кажется, что это звучит слишком уж язвительно, но Максим вроде ничего не замечает.       Мужчина по-отечески кладёт руку ему на плечо. Тяжелая, властная, горячая. Попов едва удерживается от того, чтобы по руке ударить или, на худой конец, вывернуться и отскочить подальше. Вместо этого Арсений одобрительно и слишком нагло похлопывает лежащую на плече ладонь, задерживая свою руку на ней. Сверху. Раздражение и возмущение перебивают остальные эмоции. Он все же поднимает взгляд и вздрагивает, вдруг осознав, что у них одинакового цвета глаза, у Максима даже чуть красивее, ярче. В них толика удивления и любопытство, в глазах Арсения вызов. Дуэль взглядов прерывается неуверенным «мы, кажется, приплыли» от Костика. Мужчина убирает руку, Попов мрачно улыбается и идёт помогать рыжему пришвартовываться.