Красно-зелёное

11. Их судьбы

В Книге Судеб ни слова нельзя изменить.
Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.
Можешь пить свою желчь до скончания жизни:
Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.

Омар Хайям

На какое-то мгновение всё затихло и воцарилась странная, до жути неестественная тишина. Я подбежал к Музаффару и Тиёко. Последняя уже почти отошла от пережитого шока и провела рукой по шее. На пальцах осталась кровь. Японка смертельно побледнела, чем несказанно напугала как меня, так и моего напарника.

- Я что, ум-умираю? - с трудом просипела Тиёко.
- Нет, уважаемая, - ответил ей Музаффар на блестящем английском. - Это всего лишь царапина и при том неглубокая. Никто вам умереть не...
Последние его слова заглушили отдалённые выстрелы. Через мгновение мы увидели группу из человек пяти человек, не меньше, которая направлялась в нашу сторону и, судя по всему, явно не для того, чтобы поздороваться. Все незнакомцы были хорошо вооружены и в случае перестрелки шансов у нас, учитывая потери в виде одного убитого и двух раненых, не было бы никаких.
- Кто это? - испуганно прошептала госпожа Киросаки, бросив быстрый взгляд в сторону стремительно приближавшихся людей.
- Бандиты Мурада Бешеного, - мрачно изрёк Музаффар. - Он оставил часть своих головорезов на квартире, вот они и бегут ему на подмогу... Аль-Афинов, я задержу их, а вы звоните Имаду аль-Мухаду - пусть присылает подкрепление.
- Хорошо, - я быстро кивнул и в тот же миг воздух рассекла автоматная очередь. Музаффар ответил на это двумя выстрелами. чуть выглянув из-за джипа, служившего ему, мне и Тиёко укрытием. Стараясь унять дрожь в руках, я начал набирать следователя аль-Мухада...

Всё, что происходило после того, как я вызвал подмогу, больше походило на сон: стрельба, непосредственным участником которой стал я, крики, стоны, тихий плач Тиёко Киросаки, а потом визг тормозов и властный окрик "Оружие на землю! Полиция Каср-Бен-Гашира!"...

Всех участников боя( а иначе я произошедшее назвать и не мог) доставили в полицейское отделение. Только лишь убитого сержанта и его тяжело раненого напарника забрала Скорая. Музаффар от госпитализации наотрез отказался и с большой неохотой позволил наложить себе повязку. К его счастью, пуля прошла навылет и извлекать её не пришлось. Тиёко Киросаки же в буквальном смысле онемела от страха и теперь не могла внятно даже двух слов связать. Это очень встревожило Мартина и он, от души поблагодарив всех участников операции, попросил поскорее отпустить их в отель.