Ценный Товар

Глава 11

Открыв глаза, парень понял, что находится в комнате. Замыленным пеленой боли взглядом, осмотрел комнату. Маленькая девочка жалась в углу противоположной кровати.
Приоткрыв рот, Изуку хотел попросить прощения, но его опередили.

— Мистер Деку, вам больно?

Спросила малышка абсолютно тихим голосом. Мидория лишь криво улыбнулся, но его резко передернуло, когда он увидел того Катцуки за спиной Эри. Он хотел закричать, дабы тот не трогал её, но не смог и звука вымолвить. Рука прошлась по горлу, и задрожала нащупывая бинты в районе голосовых связок. Их вырезали.

Он начал активно мотать головой, пытаясь сползти с кровати, но он лишь запутываясь в одеяле, свалился мешком на пол. Эри ахнув, подбежала к Изуку и начала распутывать. Когда взору открылось лицо заплаканной девочки, Мидория попытался выдавить самую искреннею улыбку.

— Изуку-у-у.

Голова метнулась на звук, и парень нахмурился. Над кроватью Эри парил Катцуки, переворачиваясь в воздухе и бросая кокетливые взгляды на самого Изуку.

— Ты не рад встречи со мной?

Мидория лишь отрицательно покачал головой в ответ, а блондин разочарованно ахнул, и осел на кровать.

— Ты жесток.

Хмыкнув Мидория кивнул, он не собирается сдаваться в руки монстру.

Монстру то да, а ведь он уже сдался. Опустил руки. Он больше не может бороться. Больше не может сбегать. Видеть сумасшедшие лица Злодеев. За все свои попытки, он испытывал только боль. Адскую боль.

Пиляющие кости.

Разрыв мышц и связок.

Та же хлестка.

Он запомнил это все настолько ярко, что казалось это происходило с ним минут пять назад. Ужасные чувства, которые даже врагу не пожелаешь. Хотя нет, этому Катцуки только гореть в аду.
Помотав головой, Изуку положил руки на плечи Эри, после шатко поднимаясь.
Воды.
Ему ужасно хочется пить.

***

— Эксперемент номер Два, начать.

Пробубнил Чисаки, наблюдая за Деку, лежащим на столе с отстранённым от этого мира лицом.
Как будто не над ним будут ставить эти ужасные, но довольно прибыльные эксперементы.

Следующие три часа провожались лишь жужанием устройств, а Мидория корчился в ужасных муках, даже без возможности вымолвить и звука.