Люцифер: проповедь демона

Часть 33. Нарушение техники безопасность

Когда я пришел в себя, голова болела так, будто ей дробили орехи. Первым делом я приподнялся на черном кожаном диване и стал лихорадочно ощупывать свой торс на предмет повреждений. — Все с тобой нормально, ты же моя плоть и кровь, — мимо меня вальяжной походкой прошел Сатана, не переставая покачивать в руке стакан с виски, ледышки в котором соблазнительно застучали по его краям. Видимо, в отключке я пробыл приличное количество времени, иначе объяснить идеальный порядок в кабинете отца было бы сложновато. Обстановка была настолько картинной и идеальной, что здесь было в пору открывать музей. Разгром? Какой разгром? Я уже было подумал, что это все мне приснилось, но головная боль поставила все на свои места.

— Тебя вырубило на несколько часов, Эд немного тебя подлатал, — Сатана облокотился спиной о свой дубовый стол и медленно, с расстановкой, пригубил содержимое стакана. Одной рукой он поправил свой бежевый твидовый пиджак, а затем выставил вперед ногу, демонстрируя миру отполированный до блеска ботинок. Клянусь, даже с дивана, который находился в нескольких метрах от стола, я увидел в отражении свое измученное лицо. Я нервно облизал сухие губы и лег обратно, не переставая шумно дышать. — Эд, будь добр, принеси Люциферу что-нибудь от головы, — отец сказал это настолько громко, что в висках снова запульсировала адская боль. По его лицу не было понятно, сделал он это специально или же из добрых побуждений. — Сию минуту, Господин, — послышался кроткий голос дворецкого, а затем удаляющиеся шаркающие шаги, звук которых поглотил лабиринт бесконечных коридоров. — Где непризнанная? — резкое осознание того, что эта ненормальная убежала, вызвало во мне чувство тревоги, — Куда она делась? Сатана пожимает плечами и медленно делает глоток виски, не отводя от меня глаз. Несколько секунд он гоняет алкоголь по ротовой полости, пропитывая каждую частичку слизистой, а затем также медленно глотает, его лицо расплывается в улыбке. — Волнуешься за нее? — он наклоняет голову набок, и в его глазах появляется недобрый огонек, что в сочетании с натянутой любезностью вызывает мурашки по телу, — Жаль, ты также не заботишься о своем отце, которому так беспрецедентно выбил коленную чашечку и разбил десна всего несколько часов назад... — Ты же Сатана, с регенерацией дела у тебя идут куда лучше, чем у меня, — я криво ухмыляюсь и аккуратно усаживаюсь на диване, пытаясь не делать резких движений, чтобы не вызвать новый приступ головной боли. Отец продолжает сверлить меня пронизывающим взглядом, стакан в его руке в любой момент готов треснуть от напора длинных пальцев. Когда в кабинет заходит Эд с подносом в руках, Сатана моментально меняется в лице — каждая морщинка расправляется сама по себе, а уголки губ приподнимаются в любезной улыбке. От этого лицемерия меня начинает тошнить, я бросаю на него презрительный взгляд и беру стакан с подноса, наполненный до краев каким-то травянистым отваром. Не отводя свои глаза от отца, я залпом выпиваю напиток и встаю с дивана, разминая затекшие мышцы. — Мне нужно в душ, если ты не против, отец, — я выхожу из кабинета, не дожидаясь его ответа. Через несколько секунд я слышу за спиной поспешные шаги, дворецкий обгоняет меня и учтиво открывает передо мной дверь в душевую. — Не нужно было, Эд, все нормально, — я запинаюсь и закусываю нижнюю губу, все же решаясь спросить то, что меня беспокоит на данный момент, — Ты видел непризнанную, Эд? Дворецкий понуро выдыхает и жмет плечами, поднос в его руках слегка вздрагивает. — Никто не видел, чтобы она выходила из дворца, Господин, — Эд задумчиво смотрит на меня, а затем опускает свой взгляд, — она должна быть где-то здесь. Я утвердительно киваю дворецкому и смотрю ему вслед, как он неспеша скрывается в темноте коридоров. Постояв так несколько секунд, я начинаю снимать с себя одежду. Когда я дохожу до кабинки, на мне уже ничего нет. Я открываю вентили с водой и подставляю обнаженное тело спасительной влаге. Руками я медленно провожу по своему торсу, который вдоль и поперек покрыт запекшейся кровью. Кровь смывается довольно быстро, не оставляя за собой ни намека на случившуюся несколькими часами ранее потасовку. Я вдыхаю полной грудью и с удовлетворением отмечаю, что трещины в ребрах стремительно заживают и осколки костей больше не впиваются в мои легкие. С тихим вздохом я подхожу еще ближе к душевой лейке, что прикреплена прямо надо мной, и опираюсь рукой о стенку, не переставая получать удовлетворение от осознания силы своей регенерации. Я запрокидываю голову назад и подставляю свое лицо горячей струе воды, которая стекает по моим щекам, затекает в рот и скользит вдоль моего тела, смывая остатки пыли и стыда. Я опускаю голову только тогда, когда из открытого рта перестает появляться примесь крови. Я сплевываю, и пальцами медленно массирую свою шею, а затем разминаю мышцы спины. Выключив воду, я беру с вешалки белое полотенце и начинаю аккуратно пропитывать им свое тело. Мой взгляд падает на закрытую корзину с бельем, на которой бережно был сложен черный брючный костюм, отполированные до блеска ботинки стояли немного поодаль. Одевшись, я замечаю на тумбочке стакан виски. На моих губах появляется едва заметная улыбка и, сделав несколько небольших глотков, я ставлю еще полный стакан на место и решаю прогуляться до стойки регистрации, чтобы поговорить с Эдом и поблагодарить его за проявленную заботу. Я медленно иду по коридору, а мои шаги отражаются от пустых стен, сливаясь в одну-единственную существующую ноту, которая обычно играет в начале какого-нибудь пафосного клипа. Мое внимание привлекает силуэт высокого мужчины, который стоит у ворот ада и что-то с интересом рассматривает у себя в ладони. Когда он поворачивается ко мне, его желтые глаза на мгновение вспыхивают огнем. — Здравствуй, Люцифер, — демон идет мне навстречу и протягивает руку, попутно пряча объект своего интереса в карман черных брюк. — Азазель, — я тоже вытягиваю руку вперед, но не для того, чтобы поздороваться. Мое сознание переполнено яростью и все, о чем я только сейчас думаю, это, будь она проклята, непризнанная, которая всегда находит проблемы на свою пятую точку. Резким движением я хватаю демона за грудки и без особых усилий откидываю его к стенке. Азазель всем своим видом показывает замешательство, а когда делает попытку встать, тут же попадает под мою горячую руку. — Где непризнанная, ебаный ты кусок дерьма? — я снова хватаю князя за грудки и со всей силы трясу его, приложив при этом затылком о стену. Азазель рычит и хватается за мои запястья, с нескрываемой ненавистью начиная прожигать своими ладонями кожу. Но я не намерен отступать. — Думай, с кем ты связываешься, Люцифер, — глаза демона становятся оранжевыми, — я — князь ад... — Ты подчиняешься Сатане, а я его сын, — я не даю ему договорить, — не заговаривай мне зубы, где Вики? — Не понимаю о чем... Я снова со всей силы трясу его, на пол со звонким стуком падают два багровых камня на цепочке, напоминающих по виду амулеты. — Что это? — я кошусь вниз, а затем перевожу свой взгляд на демона, — Ты украл это? — Я нашел их здесь, они лежали у стойки, — Азазель шумно выдыхает и поднимает руки в примирительном жесте, — отпусти меня, Люцифер. Несколько секунд мы сверлим друг друга взглядом, и я медленно разжимаю пальцы, отпуская демона из своей цепкой хватки. Князь важно выпрямляется и поправляет ворот рубашки, пока я наклоняюсь и поднимаю с пола амулеты, предварительно изучив гравировки. — Что тут у вас происходит? Я чувствую, как за моей спиной буквально из-под земли вырастает внушительного вида тень.

— Люцифер, Азазель... — холодный голос отца пронизан ненавистью, — что у вас произошло? Князь ада легким движением руки смахивает с плеча мраморную крошку. — Ничего такого, о чем Вам стоит переживать, повелитель, — его голос даже не дрогнул, вот уж кто-то, а он умеет мастерски врать. — Сделаю вид, что поверил, — Сатана ухмыляется и попадает в поле моего зрения, при виде амулетов его зрачки расширяются, — откуда у тебя эти амулеты, Люцифер? — Лежали на полу, — я оборачиваюсь к отцу и медленно приподнимаю их за цепочки, чтобы они оказались на уровне моего лица, — это может быть как-то связано с исчезновением непризнанной? — При всем моем уважении, у нее не хватило бы на это мозгов, — Сатана хмыкает и проводит пальцами по гравировкам. От его прикосновения амулеты раскаляются до предела, — интересно... — Согласен, но в теории такое возможно? — несмотря на языки пламени, которые поползли вверх по цепочке и задели мягкие подушечки моих пальцев, я продолжаю держать камни. — Один отвечает за транспортировку, другой же содержит все самые низменные фантазии, — повелитель ада ухмыляется и снова игриво касается одного из камней, — дай-ка мне сюда, Люцифер. Я нехотя отдаю ему амулеты, которые тут же утопают в широких ладонях отца. Огонь в его руках ласково облизывает кожу и нисколько не причиняет боли, в то время как мои пальцы все еще представляют собой обожженное мясо. — Вики... — он говорит это тихо, но каждая его буква пропитана таким всепоглощающим желанием, что начинает вызывать во мне агрессию, — Вы там, Вики Уокер? Сатана подносит амулеты к уху и на его лице появляется змеиная улыбка, обнажающая белоснежные клыки. — Попалась, душенька, — он облизывает пересохшие губы и смотрит на меня, не скрывая своего превосходства, — наша неподражаемая Вики Уокер не знала одного-единственного правила — ни в коем случае, никогда... — отец цокает языком и снова улыбается, видимо, его забавляет сложившаяся ситуация, — никогда нельзя пользоваться сразу двумя амулетами, это может вызвать непредвиденные эффекты. Я приподнимаю бровь и наблюдаю за тем, как отец подходит к стойке и кладет багровые камни на ее поверхность. — Люцифер, будь добр, забери нашу красавицу из плена ее фантазий, — отец что-то поет себе под нос и пританцовывает на месте. — Что это? Какой-то ритуал? — я хмыкаю и медленно подхожу к Сатане, болячки на моей руке начинают затягиваться кожей, оставляя после себя легкий дискомфорт. — Нет, это просто моя любимая песня. Для того, чтобы попасть в амулет мне достаточно только этого. Громкий щелчок пальцев, и я стремительно падаю в пустоту. Мне кажется, или я чувствую запах моря?