十 (10). Не сумел я, увы. Часть первая (Изменено)

123 34 9
                                    

Первым его воспоминанием было мёртвое тело

К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.

Первым его воспоминанием было мёртвое тело.

Память отоуто напоминала его самого, такая же тёмная, пятнистая, словно измазанная в чернилах. Она таила в себе многое, потому не давала спокойно спать, заставляя прятаться по углам и прижимать колени к груди  в поисках успокоения. Огромная, шумящая по ночам, пахнущая тиной, солью и ветром, прямо как море. Иногда её накатывающие волнами всплески были блеклыми, будто пожухлая листва, а иногда ослепляюще-яркими подобно выжигающим лучам солнца.

Баку[1] не внимал его просьбам, и со временем отоуто перестал его доставать, расстроившись и решив, что пожирателю снов он отвратителен, как и остальным. А кошмары — порождения ослепляющих всплесков — продолжали появляться. Преследовали по пятам. Прятались в тенях и отблесках. Скрывались в чужих голоса и словах. Подбирали момент, чтобы напасть. И всегда побеждали.

Отоуто родился со знанием, что высокие люди странные, а вода холодная (было это что-то само собой разумеющееся, и, конечно, он не мог думать, что другим подобные знания не дарованы). Кошмары были высокие. И память. Но он понимал: она не желает ему зла, а лишь стремится вразумить и показать, что от прошлого не убежать. На самом деле, отоуто не пытался. В отличие от кошмаров, он был тощим и плохо бегал. Отоуто просто хотел, чтобы труп матери перестал висеть перед носом каждый раз, когда он закрывает глаза.

Память и её странные друзья считали иначе. Когда приходила тьма, они извлекали из своих глубин давно минувшее, пережитое и говорили: «Смотри, смотри». И у отоуто не оставалось выбора.

Он помнил, как отражалось, точно в мутном зеркале, покачивающее тело с высунутым языком. Там, где был раньше фонарь с извивистыми узорами, висела женщина, ещё не знакомая ему, и наблюдала равнодушно за уродливым младенцом, не сумевшим, не посмевшим закричать. Фонари подле дарили её лику равнодушный жёлтый свет. А младенец лежал без движения на деревянном полу, разглядывая посиневшие босые ноги.

Мальчик, который разбился о волны [Редактура]Место, где живут истории. Откройте их для себя