Мальчик, который разбился о волны [Редактура]

十一 (11). Целую ночь напролёт он голоса приносит

Осенью они с отцом ели червей.

В ту пору на смену жаре и засухе, что уничтожали урожай, приходили сильные дожди, которые почти затапливали деревню. Тосигами[1] навещал редко и так же редко внимал мольбам. Мальчик знал, что у богов много забот, и они не всем могут помочь. Но не терял надежды, что однажды они отвлекутся от важных дел и будет посещать людей не только в столице. Одни считали, что это чушь, что боги немилосердны по прихоти своей и не более, другие, что молитвы богам попросту неслышны и нужно стараться лучше. А пока взрослые спорили, мальчик хотел есть и спать в тепле, не прячась от колючих ветров, ливней или испепеляющего солнца.

Но у судьбы, как обычно, были другие планы.

Осенью мальчик зарывался пальцами в землю, где копошились черви, и лишал их жилища. И жизни. Иногда от скуки или внезапно накатившей то ли ненависти, то ли зависти к их беззаботности разрывал длинные тельца и затаптывал до неоднородной кашицы. Потом корил себя за глупый порыв и хоронил, что осталось, плача и наблюдая, как остальные ползают, извиваются в запахе сырости.

«***-сан говорила, что так всегда: кто-то мёртвый лежит, а кто-то рядом и не замечает», — думал тогда мальчик.

Отец плакал тоже. Но не из-за того, что кого-то раздавил и даже не из-за того, что приходится есть что-то мерзкое, а из-за странной грусти, которую мальчик не понимал. Отец смотрел непроницаемым взглядом, улыбаясь, однако, будто бы радостно, и по щекам его всякий раз текли слёзы. Наверное, слушал Тишину. Или вспоминал.

К счастью, червями питались порой не только они. Летом рыбы появлялось много. Она словно множилась изо дня в день, а затем внезапно пропадала. Поэтому мальчик пытался поймать как можно больше, но обычно попытки успеха не приносили.

Раньше не приносили.

К вечеру зной спал, и жители деревни постепенно начали выползать из своих домишек, возвращая привычную суету. Однако мальчик был далеко от них, и людские дела его не интересовали.