Ты правда меня не обидишь?

Часть 23

Омега открыл глаза уже в больнице. Саднило горло, болела голова и дышать было трудно. Он дотрагивается до трубки подачи кислорода,  что присоединена к носу, и снимая её, осматривается. Палата не похожа на больницу где работает Хёнджин, она другая. Он скидывает одеяло, в поисках телефона, но джинс на нём нет, только больничная сорочка.

В палату входит медсестра, а следом вбегает Хёнджин.

На больничной койке сидел истинный. Его кожа была белее белого, кроме жутких, багровых полос на шее, которые когда то уже были там. Сейчас он казался таким маленьким и истощённым, таким хрупким и жалким, что сердце Хвана задолжало. 

- Феликс! - он бросается к истинному и крепко сжимает его в своих объятиях, - Зачем ты туда ездил? Боже, я так испугался за тебя.

- Прости меня, Хёнджин. Прости. - хрипло разревелся омега, прижимаясь к груди любимого, - Я такой дурак.

Глухой кашель позади отвлекает их друг от друга.
- Доктор Хван, здравствуйте. Я ждал Вас.

- Доктор Ким, спасибо что позвонили. Какие есть повреждения, кроме видимых? - взволнованно спросил альфа, невесомо проводя кончиками пальцев по следам от чужих пальцев на шее омеги.

- Кроме видимых никаких. Следы удушья на шее, и явное нервное истощение. - заключил Ким, - Вам нужно быть повнимательнее к своему здоровью, Феликс, для ребёнка опасны подобные приключения.

- Ребёнка? - осоловело переспросил Ли.

- Да. Срок конечно небольшой, но это точно.  Поздравляю! - широко улыбнулся врач, и похлопав по плечу ошалевшего Хвана, и вышел, оставляя их наедине.

Хёнджин прерывисто выдохнул. Мысль о ребенке рождала какое то странное тепло в груди и лёгкую улыбку на губах. Конечно, это было немного не вовремя, но он был ... рад?

Раньше дети у него ассоциировались с препятствием в карьерной лестнице, к личному успеху и свободе, но сейчас сердце разрывалось от непонятных чувств и неприкрытой нежности.

- Хёнджин, я не знаю что сказать. Прости.  - слабый голосок омеги, вырвал его из мыслей.

Альфа обхватил болезненно бледное лицо истинного, и с невообразимой нежностью посмотрел в глаза.
- Я люблю тебя, Феликс. Мы со всем справимся, обещаю. -  он прижался губами ко лбу омеги.

****

Шесть бесконечных месяцев адвокат Бана тянул и не сдавался. Он находил новые, взятые из ниоткуда доказательства, свидетелей и исскуссно подделанные  фотографии, но суд встал на сторону омеги. Благодаря камерам наблюдения в комнате для свиданий в тюрьме, и тем конвоирам, появились ещё доказательства в пользу омеги, и с громким провалом Ли Минхо проиграл дело друга.

Феликс сжимал руку истинного, а свободной рукой поглаживал выпуклый живот, который никак не хотел успокаиваться.
В зале суда душно и напряжённо, омега старается не смотреть на злую, мстительную улыбку бывшего мужа, что не сводит с него глаз. Как и сидящего рядом, взлохмаченного, взмыленного и уничтоженного Ли Минхо, что схватился за голову.

Гробовую и напряжённую тишину нарушает властный голос судьи.
- Подсудимый, Ваше последнее слово. 

Загнанный в клетку, словно страшный зверь, Бан поднялся на ноги, и громко позвал.

- Феликс! - омега от неожиданности вздрогнул, и испуганно посмотрел на бывшего мужа. 
- Как только я выйду отсюда, ты первый к кому я приду, обещаю тебе! - дал слово он, со злобной нечеловеческой улыбкой.

Феликс съёжился от страха, прижимаясь ближе к своему альфе, и старался сохранять спокойствие, но в ушах звенело обещание бывшего мужа, оно уже побежало по венам оглушающим страхом и впилось ржавыми гвоздями в мозг.

Бан Чана осудили на пять лет, и перевели в колонию строгого режима. Адвокат Феликса не смог вернуть компанию родителям, но ему  было уже плевать на это. Всё равно, счета Бана были заморожены, поэтому дела компании пока повисли в воздухе.

Ли Феликс вышел из здания суда, и поднял голову вверх, подставляя пылающие щеки прохладному ветру. Мысль о том что он теперь свободен никак не хотела укладываться в голове, он не мог привыкнуть к мысли что впереди его ждёт только счастье. Абсолютное счастье, рядом со своим истинным, и их будущим малышом.

И пусть это было трудно и больно, но оно однозначно того стоило. Теперь дело осталось за самым важным – научиться доверять, научиться любить правильно, снова верить словам, поступкам и своему сердцу.

С выработанной, за несколько месяцев привычкой, руки Хёнджина с нежностью обхватили выпусклость омеги, когда тот подошёл сзади. В большую  ладонь тут же толкнулась крохотная жизнь, и Хван с любовью приласкал животик. Его подбородок опустился на хрупкое плечо, а губы коснулись своей метки.  

- Вы в порядке?

- Я не могу поверить что всё закончилось, Хёнджин.

- Всё закончилось, солнышко. Наконец-то, теперь я могу считать тебя полностью своим. - горько хмыкнул альфа, и тихо спросил:
- Ты выйдешь за меня?

- Ты правда меня не обидишь?

- Никогда. 

Конец 👉