Под прикрытием

Часть 16. За окном

После преодолённого кросса по коридорам и игры в прятки в мужском туалете от учительницы Рома чувствует себя, на удивление, бодрым. Ему не в редкость спасать свою шкуру от разъярённых учителей, и хоть им с Антоном в любом случае не избежать наказания после такого, ноги сработали почти на автомате, по привычке. Застал бы их кто-то по типу Кати, готовой нажаловаться старшим, Рома бы и бровью не повёл, но преподаватели в этом плане имеют над ним больше власти. Нет, он не боится их, как большинство учеников, но быть оттянутым за ухо в кабинет директора завучем не особо заманчивая перспектива.

Прятаться в кабинках туалета — искусство, нарабатываемое каждым уважающим себя хулиганом годами. Наверное, именно поэтому Антон так растерялся, пристав к единственному источнику информации, то есть Роме, с обширным в сфере ответов «как?». Тогда его отчаянно хотелось засунуть головой в этот напольный унитаз. Он и сам не знает, отчего так занервничал. С Бяшей проделывали и не такие авантюры, а из-за присутствия Антона он всё время, пока прятался в кабинке от зашедшей завуча, чувствовал одно сплошное напряжение. Причём он не сильно удивился, если бы Лариса Александровна начала открывать дверцы и в итоге обнаружила бы его, хотя от мысли, что она с такой же долей вероятности найдёт и Петрова, рука чуть не соскользнула со стенки, на которую он в тот момент опирался. Только послышался щелчок двери, он с облегчением выдохнул. Опасность миновала, поэтому ноги без проблем опустились на плитку, успешно удержав своего хозяина в равновесии. И всё бы ничего, да единственный звук от Антона он услышал не сразу и таким странным голосом, что на пару секунд замер. Когда до ушей достигло задушенное «помоги», он с такой силой распахнул напротив стоящую дверь кабинки, что та ещё чуть-чуть и слетела бы с петель. Но то, что он увидел, заглянув внутрь, заставило почти кататься по полу от смеха. Антон держался с таким усилием, что его длинные ноги вместо того, чтобы просто согнуться в коленях, растянулись чуть ли на на всю ширину кабинки, какой бы маленькой она ни казалась на первый взгляд, а туловище сползло настолько низко, что локти почти доставали уровня ушей. И не столько забавной была поза, сколько выражение лица Антона в этот момент: ноздри раздулись, хватая как можно больше воздуха, по щекам пошли красные пятна, чёлка прилипла к потному лбу и взмокла, а рубашка так задралась на спине, что воротник достал мочек ушей. Было такое ощущение, что он с секунды на секунду лопнет, и останутся от Антона только очки, с характерным бульком упадут в эту вонючую дырку, и помнить о них будет только Рома, до конца не определившийся: плакать ему или смеяться. Бедный Петров просто не смог бы двинуть одной ногой так, чтобы вторая не соскользнула со стенки, поэтому ситуацию пришлось брать в свои руки как в буквальном смысле, так и в переносном. Поднять человека с расстояния полуметра от пола в относительно лежачем положении довольно не просто, тем более, если этот человек ростом и весом практически равняется с тобой. По непонятной для парня причине захотелось не просто помочь встать, а подержать, продемонстрировать какой он сильный, как бы смешно это ни звучало. Никогда Рома не позволял себе чем-то хвастаться перед другими, считал это мерзким дельцем, что любая личная заслуга должна проявляться сама собой, а не выставляться напоказ. И кто бы мог подумать, что именно перед Антоном захочется выпендриться. Позже Рома переубедит себя, что это просто очередной прикол, как те, которые он проворачивал с Бяшей, но ранее, когда держал Петрова, руки отдавали странным ощущением энергии. Таким, какое обычно бывает после крепкой чашки кофе — хочется горы свернуть. А Роме хотелось подольше подержать Антона. Досадно, но законы физики не подчиняются желаниям старшеклассников, поэтому хулигана спустя какое-то время начало покачивать, что закончилось бы хорошеньким шмяком головы Антона о стенку кабинки. Ладно бы просто руки устали, так ноша на них ещё и выворачиваться начала! Конечно, ножки, ручки теперь без дела остались, что ему делать ещё? В тот момент, когда чужие пальцы вцепились ему в плечи, он предположил, что вместо физических процессов прекратят работу биологические, и у него просто напросто остановится сердце. Если так подумать, то когда Антон сам прикасался к нему? Драки? Однозначно нет. То рукопожатие в актовом зале? Да нет, это же рукопожатие, так можно любого прохожего потрогать, да и в итоге всё равно первым взял ладонь Рома. Он не любит задумываться о причинах и следствиях своих чувств, ощущений. А стоило бы, ведь будь Антон озабочен не своим положением в пространстве, а лицом Пятифанова, то наверняка увидел бы широко раскрытые глаза и покрасневшее вплоть до основания шеи лицо.