кому больнее, уходящему или тому, кто остаётся? всю свою жизнь, я считал, что уходящему проще. потому что перед ним открывается новый путь, меняется обстановка. конечно, ему легче. чем тому, кто остаётся в тех же местах с вечными воспоминаниями, связанные с приятным временем. однако сейчас это кажется несколько иначе. я уходил, оставлял людей. и не сказал бы, что мне было легко это переживать. но и не сказал бы, что это одно и то же чувство, которое испытывает человек от которого вы ушли.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
в последние дни я все чаще думаю о своей маме, которую я оставил в том доме с моим отцом. все ли я тогда сделал правильно? был ли у меня другой выбор? стоило ли оставлять ее одну с братом в том доме с тираном? слова Германа до сих пор крутятся в моей голове, они напряженно висят над моей головой и все назойливей твердят об одном и том же. я чувствую свою вину, что лишил ее сына. моя обида постепенно переросла в настоящую злость, из-за которой я не видел ситуацию в целом. я действовал на эмоциях и считал, что прекратить все это можно лишь уходом из дома.
**
— ты где была? — отец пьяный еле стоит на ногах, сверля взглядом только что пришедшую маму.
— с подругами посидели, а что? — она принюхивается, — ты что пил? тут же ребенок.
— о, простите, мадам совершенство, — он усмехается, — но это я просидел весь вечер с ребенком дома, пока ты крутилась с «подругами». ты хоть знаешь какое сейчас время?
он приближается к ней на шаг, лицо мамы мгновенно напрягается и я поспешно встаю с кресла. в груди неприятно сдавливает от волнения, а сердце начинает бешено стучать, чуть ли вырываясь из моей груди.
— мне уже с подругами нельзя посидеть?
— рожала ребенка ты, ведь так? — цедит сквозь зубы отец, — вот и сиди с этим бездарем сама. я не могу на него даже посмотреть. он просто невозможно ужасен. ты видела его глупые глаза? они выражают детскую наивность. бесит.
