Yess & Yes

Глава 7.1

- Ах, какая неприятность. Какую керамику мы производим?
-Гончарное дело и крашение...Звучит совсем не весело.
-Средняя школа Сунгиля переезжает в городскую землю, но что мы делаем?
-Мы уже пять раз ездили в Ичхон только на школьную экскурсию!
   Дети ворчали, садясь в автобус на 40 человек. Несмотря на содержание их слов, в их голосах слышалось тайное возбуждение. Казалось, какой бы ни была причина, они просто были рады закончить школу и пойти куда-нибудь со своими друзьями.
   Но не я.
-Кто хочет немного оттанга?
- У тебя вкус как у дяди.
-Я, я.
   Над головой передавали пакеты с закусками и напитками. Я положил свою пустую сумку на сиденье рядом с собой и закрыл глаза, как делал всегда. С закрытыми глазами я почувствовал тошноту, когда автобус наполнился звуками фильма, который крутил водитель, шумной болтовней детей и смешанным запахом всевозможных закусок.
   Через некоторое время автобус сбавил скорость и сделал длинный поворот. Автобус еще даже не полностью остановился, но я уже слышал щелчки расстегиваемых тут и там ремней безопасности.
   На поляне у подножия горы стояла пара самодельных строений, сделанных из стенок контейнеров.  Выйдя из машины, дети потянулись и зашаркали в одноэтажное здание.
   Внутри здание представляло собой большое помещение, похожее на зрительный зал. Вокруг больших столов стояло шесть круглых стульев без спинок, которые выглядели как что-то из научного кабинета.
   Я немного постоял сзади, пока учитель велел нам рассаживаться группами по пять-шесть человек.   Ожидая, пока остальные рассядутся группами по три-четыре человека, я присел на краешек оставшегося стула. Я чувствовала недовольные взгляды ребят, сидевших за одной партой. Я просто смотрел на стол.
   Когда атмосфера в какой-то степени разрядилась, мужчина средних лет, одетый в современный ханбок, выступил вперед с микрофоном.
-Добро пожаловать, все из средней школы Семюнг! Привет!
-Привет~.
   Сидело более двухсот студентов, но отвечали немногие, и их голоса были тихими.
-Блин, почему студентам мужского пола так не хватает энергии? Привет!
-Привет!!!
   Дети закричали, как бы говоря: "Сюда!" Крыша сотрясалась от резких звуков, почти похожих на крики, и довольный мужчина средних лет радостно улыбнулся и продолжил:
-Ребята, зачем вы сюда пришли?
-Чтобы делать керамику!
   Мужчина средних лет кивнул и включил большой телевизор, висевший на потолке.
- Вы знаете, что такое керамика? - спросил он, а затем приступил к полному объяснению керамики.
- Керамика - это составное слово от фаянса и фарфора, и все, что обжигается при температуре от восьмисот до тысячи градусов, называется фаянсом, а все, что обжигается при более высокой температуре, называется фарфором. Так что то, что мы делаем сегодня, строго говоря, нельзя назвать керамикой, скорее фаянсом...
   Дети уже зевали с открытыми ртами, когда слова мужчины средних лет затянулись.
   Когда классные руководители, сидевшие сзади, вышли на улицу и дошли до той части, где он объяснял происхождение фаянса и различных видов фарфора, его никто не слушал.
Под голос мужчины средних лет, доносившийся из микрофона, дети болтали между собой, хихикали и занимались другими делами. Я воспользовался рассеянной атмосферой и выскользнул на улицу под видом того, что собираюсь в туалет. Я планировал оставаться снаружи в тишине, пока все не закончится.
   Погода была хорошая, но была большая разница в температуре.  Утром было определенно достаточно прохладно для весенней и осенней одежды, но сейчас было достаточно жарко, чтобы заставить меня пожалеть, что я не пришел в летней одежде. Стояла осень, как будто два времени года в один день.
   Небольшое здание рядом с лабораторией, по-видимому, использовалось в качестве зоны отдыха для преподавателей-гидов.  Здание было обшарпанным, но располагалось у подножия горы, и из него открывался прекрасный вид.
   На низкой стене, окружающей одноэтажное здание, водопадами цвели трубчатые лианы, а красивые клены были выкрашены в красный цвет. Космос в изобилии цвел на земле, а сорняки были беспорядочно высажены тут и там.
   Я обошел здание с задней стороны. Затененную и нечасто посещаемую людьми, я плюхнулся на покрытую мхом землю.
   Ребята из группы, созданной сгоряча, были явно недовольны, поэтому я вышел первым, но я не знал, что я сейчас делаю. Я мог бы сказать, что заболел, или придумать любое другое оправдание, чтобы мне вообще не пришлось ехать на экскурсию, но я чувствовал себя жалким из-за того, что не мог даже этого сказать и оставался инертным.
   Я посидел там некоторое время, глядя в высокое голубое небо, прежде чем внезапно отвести взгляд. Я услышал вдалеке шаги.
   Я не видел никаких людей, но был чувствителен к их знакам. Я был хорош в том, чтобы заглушать свои сигналы, и я был хорош в том, чтобы распознавать их.
   Это была одна из моих скучных специальностей - определять личность человека по едва заметным изменениям в потоке воздуха и его шагах. Он был примерно 170 см ростом, худощавого телосложения, и, судя по походке, у него был непринужденный имидж.
   Человек, появившийся некоторое время спустя, был похож на мои догадки. Как только он завернул за угол здания, он достал из кармана сигарету, сунул ее в рот и встретился со мной взглядом.
   Помимо тонкой желтой бумаги формата А4 с надписью "Место для курения запрещено", приклеенной к фальшивой стене, на нем была такая же школьная форма, как и на мне.    Но когда он увидел меня, он даже не остановился, прежде чем достать зажигалку и прикурить сигарету. Его длинные тонкие пальцы прикрыли уголки рта. Вскоре он уже пускал белый дым в голубое небо.
   Я подумал, не следует ли мне встать и уйти. Но другая сторона, казалось, не особо возражала. Он прислонился спиной к стене и неторопливо курил. Поэтому я решил просто продолжать сидеть. В любом случае, мне некуда было идти, даже если бы я встал.
   Когда я снова посмотрел на небо, то увидел протянутую мне пачку сигарет. Я покачал головой, и он заговорил, словно удивляясь:
-Тогда что ты здесь делаешь один?
   Я знал, кто он такой, даже если это был первый раз, когда я видел его лично. Это был переведенный студент, которого привела классная руководительница в день открытия второго семестра. Как только появлялся переведенный ученик, о нем начинала говорить вся школа.
   Когда учитель представил нового ученика, я склонился над своей партой и обычно ходил, опустив глаза в пол, так что мне так и не удалось как следует разглядеть его лицо. Но теперь я понял, что даже в школе для мальчиков у него была внешность, о которой люди не могли не говорить.
   Его лицо было бледным, как белая фиалка, и волосы, на которые падал осенний солнечный свет, тоже были светлого цвета. Он выглядел так, словно был изящно нарисован тонким пером и слегка раскрашен акварелью, но мягким он не казался.
   Он производил холодное впечатление, возможно, из-за острых уголков его приподнятых глаз и тонкого выреза шеи и переносицы. Все еще находясь в периоде роста, его фигура еще не созрела, и только руки и ноги были намного длиннее, что делало его худощавое тело еще более чувствительным. Переведенный студент снова задал вопрос:
-Я спросил, что ты делаешь.
   Напрасно нервничая из-за его слегка резких слов, я выплюнула: -Я смотрю на звезды...
-...Смотришь на звезды днем?
   Только услышав вопросительный голос, я пришел в себя. Я отвлекся, глядя на его лицо, и ответил слишком честно.
   Говорили, что большинство людей не могут видеть звезды даже
ночью. Поэтому, когда я говорил людям, что могу видеть звезды
днем, они говорили что-то вроде: "Ты сумасшедший" или
"Ты пишешь стихотворение?" "Посмотрите на этого неудачника", и так далее.
-Ух ты, у тебя, должно быть, чертовски хорошее зрение.
-.....
- Разве это не почти на уровне монгольского языка?
   Переведенный студент посмотрел на небо вместе со мной.
   Вскоре он пробормотал: "У меня уже мутнеет в глазах..." - и моргнул.    Даже ресницы у него были светлыми и длинными. Казалось, что эти ресницы будут хорошо смотреться с пушинками из одуванчиков, мягко опускающимися на них.
-Курить лучше, когда ты делаешь это, наблюдая за звездами.
   Он наполовину вытащил сигарету из пачки и снова протянул ее.
   Многие люди предлагали мне сигареты. Потому что вокруг меня было много людей, которые жили на сигаретах. Тем не менее, я ни разу не почувствовал желания закурить, но на этот раз все было по-другому.
   Я неловко встал и потянулся за сигаретой переведенного студента.  Казалось, он пытался превратить меня в сообщника на случай, если я расскажу учителю, поэтому я хотел успокоить его.
   Когда я почти схватил его, он выхватил пачку сигарет обратно и сунул ее к себе в карман. Что? Я посмотрел на переведенного студента. Даже когда я встал, мне все равно пришлось смотреть вверх, потому что я был намного ниже его ростом.
- Нет, хаа… Малыши не должны курить такие вещи, - сказал он игривым тоном, ухмыляясь. Его лицо было холодным, когда у него не было никакого выражения, но когда он улыбался, это меняло все.
   Его свирепые глаза округлились, как полумесяцы, подбородок приподнялся, а на щеках появились ямочки. В одно мгновение мне показалось, что лед растаял и распустились цветы.
   Дул теплый ветерок, заставляя развеваться его форменную рубашку и брюки. Легкий ветерок, смешанный с запахом травы и цветов, взъерошил его волосы.
   Бзззззз, бзззззз....
   Раздался звук вибрации. Ему было все равно, реагирую ли я на его странные шутки или нет.
   Откинув со лба растрепавшиеся на ветру волосы, он поднял трубку зазвонившего телефона.
-Да, я уже ухожу.
  Он одним словом повесил трубку и бросил сигарету на землю. Он наступил ногой на оставшиеся угли и сказал:
-Итак, мы наконец-то делаем керамику? Нет, они называли это глиняной посудой?
   Я слышал шумную болтовню детей за не звуконепроницаемыми стенами здания. Казалось, объяснение только сейчас закончилось.
   Переведенный студент сделал жест подбородком, как бы намекая на то, чтобы войти. Тем не менее, я стояла там, не двигаясь, и он снова спросил меня:
-Ты не уходишь?
-Т-ты иди первым...
   Переведенный студент слегка наклонил голову, но больше никаких вопросов задавать не стал и отвернулся.
   Казалось, он догадался, что мы из одной школы, судя по нашей форме, но он еще не знал, кто я такой и как мы вообще оказались в одном классе. Должно быть, именно поэтому он мог действовать так свободно. Я не хотел появляться перед всеми и показывать ему смысл своего существования.
   Когда переведенный студент обогнул здание и я больше не мог видеть его спину, я подобрал окурок, который он оставил на земле, и положил его к себе в карман.
   В тот вечер я выкурил свою первую сигарету.
   Я знал, что это был мрачный поступок. Но мне было любопытно.    Я ненавидел запах сигарет. Но запах сигарет, исходивший от переведенного студента, был на удивление приятным.
   Итак, я просто хотел знать. Было ли что-то особенное в сигаретах, которые он курил?
   Но исходивший от меня запах сигарет был отвратителен.