Yess & Yes

Экстра 10: Беспокоюсь, что ты будешь ранен осколком стекла (3)

В отличие от нежных поглаживаний его тела, поцелуй становился все жарче и жарче. Большой язык вторгся внутрь его рта, как будто он принадлежал ему, обвиваясь вокруг основания языка, как будто он собирался прощупать его. У него перехватило дыхание от массы, заполнившей рот.
Это был всего лишь поцелуй, но жар распространился по всему его телу, как будто внутри него разожгли огонь. Только когда у него защипало язык и он был на грани того, чтобы задохнуться, Инхон оторвал свои губы.
Поцелуи не прекращались, даже когда он изо всех сил пытался отдышаться. Теплые губы безостановочно блуждали по его щекам, скулам, вискам и даже мочкам ушей.
Инхон прижался губами к его уху и ответил на его признание. От его низкого голоса, шепчущего ему слова любви, у него всегда мурашки пробегали по спине, независимо от того, сколько раз он это слышал.
Он крепко обнял его за затылок, от которого пахло розами. Каким бы сладким ни был, аромат в то же время слегка пугал.
Инхон обычно использовал продукты без запаха или целенаправленно удалял запах в случае каких-либо чрезвычайных ситуаций, когда ему нужно было войти в подземелье. Оставляя такой запах на теле, означало, что он планировал валяться с ним весь день.
Большие руки коснулись внутренней стороны его одежды, и не успел он опомниться, как с него уже сняли майку. Он поцеловал обнаженное плечо и, возможно, обеспокоенный тем, как трикотаж трется о его кожу, скрестил руки на груди и снял с себя одежду.
Используемый материал был таким, который умеренно облегал его тело, открывая силуэт, но как только слой одежды был снят, возникло совершенно другое ощущение. Его руки, плечи и грудь были тверже, чем обычно, возможно, потому, что он задействовал много мышц в подземелье, и его вены были напряжены. Даже в обычные дни мышцы его живота были четко очерчены, словно их усердно вырезали ножом.
В какой-то момент его член встал, натянув ткань правого бедра и обнажив длинный, толстый изгиб. В отличие от его лица, которое все еще выглядело чистым и освежающим, его непослушный член вырвался на свободу, когда он снял с себя одежду, а его тело было похоже на смертоносное оружие, предназначенное для уничтожения монстров.
Джувон протянул руку и коснулся лица Инхона. Его рука прошлась по гладким щекам цвета слоновой кости и погладила изгиб надбровной дуги.
Пряди растрепанных волос падали ему на лоб, а его зачесанные назад волосы были взъерошены. При этих действиях его аккуратное лицо стало растрепанным и раскрасневшимся.
Инхон наклонился ближе, его лицо покраснело. Он думал, что тот собирается поцеловать его снова, но это была прямая и высокая переносица, которая коснулась щеки Джувона. Инхон потерся лицом о его щеку в кошачьем, зверином проявлении привязанности. Он покусывал мягкую щеку и мочку уха, не причиняя никакого дискомфорта.
В этом был оттенок кокетства, но прикосновение, пробежавшее по его боку, было другим. Его теплая и шершавая ладонь скользнула между ребер и потерла соски, по-настоящему по-звериному.
-Хаа... угх..!
-Теперь тебе здесь нравится...
Он потер горошину между двумя пальцами, прежде чем с силой сдвинуть грудь вместе и схватить ее, несмотря на отсутствие мяса. После стольких прикосновений ему следовало бы привыкнуть к этому, но от этого его напряженные соски стали еще тверже. Даже когда его соски ласкали и растирали до боли, губы и язык, которые касались различных участков его лица, были мягкими и податливыми, как облака.
Из-за ощущений, которые испытывало его тело, он больше не мог сказать, нравилось ему это прикосновение или нет. Его тело изогнулось, когда рефлекторное покалывание пробежало вниз, к кончикам пальцев ног.
Губы, которые проследовали вниз по уголкам его рта, линии подбородка и краям ушей, коснулись его затылка и спустились вниз по плечу. Горячий кончик языка высунулся, чтобы лизнуть четко очерченные косточки лопаток, и скользнул вниз по позвоночнику. Несмотря на то, что он был вылизан только снаружи, ему казалось, что у него внутри все сжалось. Это было так, как если бы тигренок, который только что нежно покусывал его, в одно мгновение превратился в черного леопарда, и он оказался зажат у него под ногами.
-Ух, ха...
Губы, скользнувшие вниз по его спине, остановились на копчике. Его спина вздрогнула, он знал, что сейчас произойдет. Ему нравилось быть близким с Инхоном, но это был отдельный вопрос. Он решил, что ему давно пора привыкнуть к этому, но то, что Инхон лижет его задницу, всегда казалось странным.
Он рефлекторно схватил свои брюки, но, как будто это не имело значения, почувствовал прикосновение губ поверх тонкой ткани. Брюки, которые он носил дома, были тонкими, так что он отчетливо ощущал теплое прикосновение этих губ.
Когда он отпрянул от ощущения, которое ничем не отличалось от прикосновения губ к обнаженной коже, большая рука схватила его за бедро. Даже сквозь тонкую ткань чувствовался обжигающий жар его ладони.
Инхон высунул язык и пососал сквозь ткань. Тонкая ткань быстро пропиталась слюной и влажно прилипла к его коже.
Как бы то ни было, изгиб его задницы был виден, как будто носить одежду было бессмысленно. Согретая теплом тел друг друга и пропитанная слюной, ткань, казалось, таяла, как сыр на теплом хлебе.
Когда он пришел в себя, его брюки уже были спущены и болтались вокруг лодыжек. Влажная слюна блестела на коже, которая обычно не была видна снаружи. Даже пальцы на ногах у него покалывало, когда теплые губы коснулись отверстия, с которого исчезала тонкая ткань.
-Нгх, а, уф...
Ощущение того, как тает его кожа и как кончик языка прикасается к ней , всегда было незнакомым. Сам того не осознавая, он попытался приподняться, и твердая рука схватила его за задницу.
Белая кожа его ягодиц была зажата между длинными пальцами. Инхон просунул свой язык внутрь с влажным, чавкающим звуком, зарываясь прямым носом между холмиками попки.
Язык проник внутрь, как водяная змея, роющаяся в грязи, большим пальцем раздвигая увлажненную слюной область вокруг отверстия. Язык прошелся по тугим внутренним стенкам, в конце концов увлажнив их.
-Хааа...!
Его дыхание, насыщенное теплом, щекотало внутри там, где оно касалось. Теплые губы оторвались от влажной кожи, и на мгновение он почувствовал, как по спине пробежал холодок, прежде чем что-то тяжелое прижалось к нему сзади. Головка, влажная от предэякулята, терлась о дырочку, пропитанную слюной.
Хлюп, хлюп, раздался влажный и чувственный звук, когда кончик медленно вошел внутрь. Талия Джувона дрогнула. Словно желая утешить его, теплая рука погладила по спине.
Хотя его растягивали до тех пор, пока он не стал мягким, он все еще был слишком узким, чтобы толстый ствол мог полностью проникнуть внутрь. Инхон тяжело вздохнул, перенося свой вес. Он продолжал толкаться в сжимающиеся внутренние стенки, и его пенис медленно скользнул внутрь.
-Нгх, уф, хаа...
-Хаа, ха... угх.
Было нелегко протолкнуть толстый член в тугое и узкое нутро, но и принять его внутрь тоже было нелегко. Когда он был вставлен до самого конца, их тела покрылись потом. Инхон крепко обнял Джувона своей большой рукой, словно заключая его в тюрьму, и соединенные участки плотно прилегали друг к другу без зазоров.
Ощущение того, как расширяется и сжимается широкая грудь Инхона, ощущалось через соприкасающуюся с ним спину. Даже простой акт того, что они крепко обнимали друг друга, вызывал у него онемение в животе. Давление заставило все его тело задрожать, а дыхание стало затрудненным.
Нет, это было ближе к чувству удовлетворения, чем к давлению. Даже больше, чем инстинктивная боль и удовольствие, от осознания того, что они неразрывно связаны, становилось трудно дышать. Тяжесть, навалившаяся сзади, была желанной.
-Хаа, Джувон-а...
Инхон прижался губами к шее Джувона. Его губы коснулись области под ухом, прямо на челюсти, а зубы прикусили нежную кожу под ухом.
Словно скрежеща зубами, он царапал и облизывал ее, постепенно на его коже появлялись следы поцелуев и зубов. На белой коже, как отпечатки ног, оставались красные отметины.
-Нгх, ха...
Хотя он всего лишь прижимался губами к его коже, член Инхона внутри дернулся, как будто это было разумное существо, обладающее сознанием. Плоский живот Джувона сжался настолько, что стали видны очертания члена внутри.
- Хаа, Ли Джувон...
Каждый раз, когда Инхон звал его по имени, все его тело начинало пульсировать, как будто оно превратилось в сердце. Дрожь пробегала у него от макушки до кончиков пальцев ног, когда человек, который не напивался, сколько бы он ни выпил, называл его по имени голосом, накаленным от волнения.
По их тесно соприкасающейся коже разлилось тепло. То же самое было и с внутренними стенками, удерживающими пенис. Член выскользнул наружу, потираясь о горячие и влажные стенки.
-Ух, ха...!
Его спина выгнулась дугой, когда большая головка прошла сквозь нагретые внутренние стенки без зазоров. Однако его тело было зажато в тисках Инхона, что делало его неподвижным. Инхон приложил кончик пальца ко входу, прежде чем снова надавить.
-Хаа... угх!
Тяжелый ствол глубоко вошел внутрь, задевая каждый нерв внутри. Боль и удовольствие тонко переплетались, как мозаика, каждый раз, когда головка проникала сквозь его чувствительные стенки.
Темп ускорился, когда он вышел, прежде чем снова войти. Тело, в которое грубо толкался член, неудержимо дрожало, и взгляд тоже дрожал.
Лязг, лязг, лязг, лязг. Он не мог сказать, дребезжал ли это стол или дрожал он сам. Его зрение стало расплывчатым, как будто нервы в его глазах работали со сбоями, прежде чем внезапно вновь обрело четкость.
Инхон крепко прижался к комочку удовольствия внутри. Когда головка достигала его чувствительной точки, словно вонзающийся клин, его рот открывался сам по себе, а веки трепетали. Казалось, он никак не мог взять себя в руки. Его разум затуманился и превратился в черноту.
- Хаа... ха, хнг! Нгх...!
-Ха, Джувон, хаа, Ли Джувон...
Чрезмерное трение не только создавало ощущение, что он нагревается, но и создавало впечатление, что он вот-вот расплавится изнутри. Обжигающий жар, казалось, проникал даже в поры его кожи. Ему казалось, что не только его внутренние стенки, но и каждое отверстие на теле наполняются теплом.
Звук звяканья посуды стал слегка отдаляться, прежде чем внезапно зазвенел у него в ушах, и он не смог сказать, было ли это реальностью или слуховой галлюцинацией. Спирт цвета слоновой кости, слегка пузырясь, стекал по ножке стола и капал на мраморный пол. Ароматы шампанского и роз смешались вместе и донеслись до его носа.
Дзынь!
Резкий треск прорезал пространство среди влажных звуков шлепков. Бокал для шампанского, который упал и покатился по дребезжащему столу, наконец упал на пол. Тонкое стекло разлетелось на осколки при столкновении с мрамором.
Грубые движения прекратились, как будто он внезапно пробудился от гипноза удовольствия. Его ошеломленный взгляд, все еще неспособный сфокусироваться, остановился на осколках разбитого стекла, но лишь на мгновение, прежде чем из уст Джувона вырвался еще один стон.
-Угх, ух!
Инхон, который держал его сзади, развернул Джувона лицом к себе. Поскольку член все еще был внутри него, он чувствовал себя так, словно закручивали пробку, когда поворачивали область соединения. Инхон поцеловал Джувона, который не мог дышать, так как почувствовал, как у него защемило в животе, и дал ему отдышаться, прошептав:
-Держись за меня.
Голова кружилась, Джувон не мог понять, что он имел в виду, и просто моргнул. Инхон поцеловал его веки. Затем он обхватил его сзади за колени и приподнял его тело. Предплечья Инхона были твердыми, как стальные прутья, но его тело невольно покачнулось, когда его внезапно подняли в воздух, и он потерял равновесие.
-Хаа, я... если ты вдруг встанешь...!
Как человек, падающий без парашюта, Джувон обнял Инхона за шею. Их грудные клетки прижимались друг к другу так плотно, что можно было почувствовать биение их сердец.
Джувон осознал, насколько далеким может показаться этот путь, только когда они вышли из столовой, где были разбросаны осколки стекла, и направились в гостиную. Все еще находясь внутри него, угол наклона пениса менялся с каждым шагом, который он делал, и прижимался к внутренним стенкам.
- Ух, ха! Ах...
-Ха, это приятно...?
Он знал, что большие руки, обхватившие его колени сзади, не отпустят, но неустойчивое положение все равно казалось ненадежным. Более того, всякий раз, когда он ходил, все еще находясь внутри, головка странным образом прижималась к внутренностям. Толстый член появлялся и исчезал между его ягодицами. Джувон покачал головой, но не потому, что ему было приятно, а потому, что ему казалось, что он вот-вот умрет.
-Ух, нет, хаа...!
-...Кажется, тебе это нравится, хотя...?
Инхон, не подавая никаких признаков того, что находит его тяжелым, покрывал поцелуями его лоб и виски, пока пересекал гостиную. В отличие от того, как он ходил, не издавая никаких звуков, чрезмерно показное присутствие его члена заставляло напряженные внутренние стенки подергиваться, а талию напрягаться.
-Хаа, куда, черт возьми, ты идешь...?!
Инхон поднял голову, которая была опущена для того, чтобы поцеловать его. Он слегка покачал головой, как будто его глазам мешали мокрые от пота волосы, прилипшие ко лбу. Капли воды, мерцая, разлетались в воздухе. Слегка нахмурив свои ухоженные черные брови, Инхон сказал:
-Джувон-а...
-...Хм?
-Разве это не опасно?
-...Что?
Его красивое лицо и здоровое тело двигались перед ним с ощущением силы, почти как если бы они принадлежали храму, нереальность всего этого привлекала его взгляд. Джувон, словно одержимый им, подсознательно скопировал его и тоже нахмурил брови.
Взгляд Джувона остановился на его черных ресницах, его глаза наполнились вожделением, а щеки и губы распухли, как розы. Губы, которые были краснее обычного, шевельнулись, и Инхон прошептал:
-Что, если осколки стекла разлетятся по всей гостиной...?
-...Перестань говорить глупости, хнг!
Не успел он опомниться, как Инхон добрался до лестницы, крепко прижимая к себе Джувона, и поднялся на чердак. С каждым его шагом между толстыми мышцами бедер и твердыми костями образовывались вмятины. Его член входил и выходил в такт его движениям. Непристойный звук шлепков кожи о кожу эхом разнесся по лестнице.
-Ах! Ух, я сам могу, идти дальше, нгх...!
Было трудно выносить толчки, которые достигали только его чувствительной точки, а также то, как безжалостно вонзались в его внутренние стенки. Его влажные руки соскользнули со спины, и он попытался обхватить ногами талию Инхона, но даже это оказалось трудным делом. Каждый раз, когда член совершал грубый толчок внутри него, его мышцы также выходили из-под контроля.
-Хаа... хнг!
- Ха, смотри... дорогой, тебе это нравится...
Даже кончики его ног, которые были подвешены в воздухе, напряглись и болели, как будто их свело судорогой. Несмотря на то, что он вывернул себе талию, его схватили большие руки, и он не смог вырваться. Скорее, он просто извивался, пока член все еще находился в нем.
Его глаза становились все более горячими. Во рту, который открылся сам по себе, пересохло. Пронзительные стоны продолжали вырываться наружу.
-Ха, ух, хаа, ах...
Хотя Инхон был единственным, кто поднялся по всем ступеням, Джувон был единственным, кто чувствовал усталость. Он не мог удержаться от прерывистого дыхания, как будто поднимался по лестнице на 49-й этаж после того, как сломался лифт. Его живот то сокращался, то расслаблялся до такой степени, что можно было разглядеть очертания ребер такими, какие они были на самом деле.
-Нгх, теперь, угх, ты, ха...
Инхон прижал Джувона спиной к стене. Его теплая кожа соприкоснулась с прохладной мраморной стеной. Он приветствовал ощущение облегчения от обжигающего жара. У Джувона не осталось сил даже на то, чтобы поднять веки, и глаза его закрылись, когда он резко выдохнул.
Он недавно начал бегать, и формирующиеся мышцы живота напрягались и расслаблялись, давя на его внутренности. Инхон, который даже не сдвинулся с места, удерживая взрослого мужчину одной рукой, прищурил глаза. На его толстой шее вздулась голубая вена, дыхание участилось.
-Ха... ха, Джувон-а...
Инхон медленно вытащил член из него, прежде чем снова глубоко войти, даже не дав ему времени осознать, что его вынули.
-Хнг! Ах...!
Глаза Джувона резко открылись. Однако сцена перед ним стала белоснежной, и он ничего не мог разглядеть.
Глубоко погруженный член выскользнул обратно. Он почувствовал пульсацию, когда жесткий ствол стимулировал его внутри, как будто электричество проходило через кончики пальцев и кончики ступней вместо кислорода. Его и без того перегруженное сердце, казалось, вот-вот разорвется.
-Нгх, ааа, угх!
Медленно учащающиеся толчки парализовали его мозг, как будто в него выстрелили из пистолета с транквилизатором. Он ни о чем не мог думать, как будто его голова превратилась в кашу, и ему казалось, что то, во что безжалостно вдавливали, было не его внутренними стенками, а мозгом. Слезы навернулись у него на глаза, чтобы остудить жжение, а из открытого рта потекла слюна.
- Ха... п-прекрати, нгх! Хнг.
Стена, которая была прохладной, когда он прислонялся к ней, в какой-то момент стала горячей от трения и скользкой от пота. Руки, обхватившие крепкую шею, теряли силу и постоянно соскальзывали, и каждый раз Инхон снова приподнимал его за талию и вонзался в чувствительную точку. Его зрение окрасилось в желтый цвет, затем в белый, затем снова в черный.
Поскольку это был чердак, из-за низкого потолка ему казалось, что он бьется об него головой. Дикая смесь инстинктивного страха и неконтролируемого удовольствия заставила его почувствовать себя так, словно он действительно вот-вот умрет.
-Нгх, я на самом деле, думаю, нгх...! Я могу умереть...!
-Хаа, мне тоже нравится, Джувон-а, уф, мне это так нравится, что я могу умереть...
Безжалостные движения его бедер наконец довели его разгоряченное тело до кульминации. Сперма вытекла из его члена, неподвижно стоящего в воздухе, и намочила потолок. Это было не так, как если бы лампы, свисающие с потолка, внезапно вышли из строя, но у него потемнело в глазах.
Он ничего не видел и не слышал ни звука. Все чувства, включая зрение и слух, исчезли, осталось только осязание. Головокружительное возбуждение пронеслось по всему его телу. Удовольствие захлестнуло его подобно приливной волне, и он не мог дышать, так что все, что ему удалось выдавить, был хриплый голос.
-Ха... ух, хаа...
На том месте, где бушевало море, не осталось ничего после себя. Силы покидали все его тело, и по нему пробегали прерывистые спазмы.
Кап, кап.
Что-то мокрое капнуло ему на щеку и веко. Джувон с некоторым трудом поднял взгляд. С потолка капала его сперма. Его тело с воспаленными нервами было очень чувствительно к каждой капле жидкости. Когда Джувон прищурился, задаваясь вопросом, что это за странное зрелище, Инхон высунул свой красный язык и слизнул белую сперму, которая попала ему на лицо.
Горячие губы слепо прижались к его лицу. Инхон слизал и высосал каждую каплю жидкости из глаз, носа и рта Джувона.
В отличие от того, как любовно его руки держали его поникшее тело, его член все глубже и глубже проникал в расслабляющиеся внутренние стенки, набухая на полную катушку. Его конечности напряглись, а дыхание застряло в горле.
-Хнг, уф, ах...
Его рот был открыт, едва способный издать подобающий стон, когда внутри него разлилось горячее ощущение. Пенис, погруженный в него, извергал белую жидкость.
-Ха, хаа, Джувон-а...
Поцелуи заливали его лицо, а сперма заливала его внутренности. Неумолимая кульминация снова накатила на него волнами. Все его тело снова свело судорогой от стремительных последствий.
-Ух... хаа, ах...
Его кульминация была долгой и обильной, достаточной, чтобы запутаться, было ли это выделением спермы или мочи. Джувон задался вопросом в своем ошеломленном сознании, был ли Инхон на самом деле не охотником, а каким-то монстром. Выносливость Инхона была не на человеческом уровне .
Даже после того, как Инхон долго кончал глубоко в него, он, казалось, не собирался вытаскивать свой член. У него не было ни сил, ни желания держаться за плечи и предплечья Инхона. Джувон прислонился головой к стене и пробормотал, запыхавшись:
-Уф, сейчас, хаа, я...
Инхон снова поцеловал его в губы. Он не мог сказать, намеревался ли он дать ему вдохнуть или хотел заткнуть ему рот. Его тело, уже чувствительное к чрезмерной стимуляции, ощущалось так, словно его резали, несмотря на то, что к нему прикасались только губы.
Когда он немного отдышался, в его рот проник влажный язык. Он обвился вокруг его расслабленного языка и вызвал покалывание внутри горла. Когда он с силой потерся о нежную кожу у него во рту, а также об основание языка, в животе снова поднялось тепло, как будто он проглотил что-то горячее.
Он снова почувствовал пульсацию члена, погруженного в его мягкие внутренние стенки. Помимо жара в животе, волосы у него на затылке тоже встали дыбом. Сперма, которая просачивалась между ног уже была не в состоянии бежать, так как снова плотно перекрыли вход.
Джувон слегка наклонил голову. Он не мог сказать, было ли это из-за того, что их слюна слиплась и не отделялась легко, или из-за того, что Инхон следил за его движениями, но потребовалось некоторое время, чтобы их губы разомкнулись и они смогли заговорить.
-Ха, прекрати, это... опусти меня.
-Ах... вниз?
Когда Инхон ослабил хватку на заднице Джувона, его спина, которая до этого прислонялась к мраморной стене, неожиданно соскользнула вниз.
-Хнг!
Возможно, из-за того, что член все еще был внутри него, дополнительный вес толкал его глубже. Казалось, снизу вверх ударила молния. Перед его глазами вспыхнуло белое. Мышцы его широко раздвинутых внутренних бедер дернулись, словно от удара током.
-Ах! Ааа, угх! Ты сукин сын...!
Он пытался говорить Инхону только приятные вещи, но в своем полубессознательном состоянии неосознанно произнес проклятие. На мгновение в его ушах зазвенел тихий смешок, но из-за яростных толчков он не услышал никаких других звуков.
Он ничего не мог поделать, кроме как крепко обнять Инхона за шею и обхватить ногами его талию, как будто тонул. Он чувствовал, как напрягается каждый мускул Инхона.
Толстый, твердый пенис полностью выскользнул из него и снова протолкнулся обратно, в результате чего сперма, скопившаяся у него в животе, выплеснулась на пол. Сперма Джувона тоже капала с потолка ему на лоб. С каждым толчком члена жидкости их тел смешивались и разбрызгивались.
Звуки трения и влажные стоны смешались воедино. Стоял непристойный и рыбный запах пота и спермы. Место, где они соединялись, безжалостно растирали, образуя белую пену, похожую на тесто из муки.
-Ах, хнг...!
- Ух, хаа, ха...
Член с силой врезался в его мягкий живот. Его набухшую чувствительную точку безжалостно колотили. Подобно лавине, сильная стимуляция, достаточная для того, чтобы чувствовать себя неистовой, обрушилась на его тело, уже максимально чувствительное после его эякуляции.