Все карты на стол! Русская попала в Гарри Поттера!

32

В обдуваемой всеми ветрами камере сидит исхудавший мужчина в изношенной и грязной тюремной робе. На плечах его лежало сбившееся сырое одеяло, совершенно не греющее, но хотя бы скрывающее истощенное тело от ветра. Взгляд пустых голубых глаз был обращен в малюсенькое окошко у самого потолка, за которым было удивительно голубое небо. Над Азкабаном почти весь год держатся грозовые облака, а дни, подобные сегодняшнему, походили на праздник. Может, сегодня какой-то особенный день? Этого Родольфус не знал. Он давно перестал различать даты и сезоны, как и все обитатели его этажа.

- Повелитель... Мой Господин...

Если сегодня и был какой-то особенный день, то точно не для них. Приятную тишину прервал скулеж супруги Лестрейнджа-старшего, которая обитала в камере на другом конце нескончаемого коридора. Родольфус и не услышал бы ее криков, если бы не отвратительное эхо. Как же невыносимо было слышать ее голос. Хриплый от долгого молчания, визгливый, надрывный, но даже не это выводило из себя мужчину. За долгие годы заточения он ни разу не слышал от жены ничего, кроме восхваления этого мертвого ублюдка. Именно ублюдка. Собрал аристократов под благородным предлогом, заклеймил, окунул в самое дерьмо и сдох. Убился о годовалого мальчонку. А им теперь заживо гнить в тюрьме.

- Господин! - взвизгнула Белла. И это породило хаос. Заключенные кричали наперебой, поднимая ужасный шум.

- Да заткнись ты уже!

- Когда тебя уже дементр поцелует?!

- Не мешай спать!

- Предатели! Изменщики! Повелитель вернется и всех вас накажет! - кричала в ответ женщина. - Круциатусом не отделаетесь!

Перепалку прервала жуткая черная фигура, завернувшая в их коридор. От одного ее присутствия вся камера покрылась инеем, а сырое одеяло превратилось в монолитное изваяние. Дементр двигался медленно, будто желая, чтобы все узники продрогли до самых костей. Но вот он пролетел мимо камер Родольфуса и Рабастиана, и первый выдохнул с облегчением. Что будет с супругой его не волновало. Эта женщина даже на редких встречах, дозволяемых им как бездетным аристократам, смотрела своими безумными глазами в его и твердила, что они обязательно станут приближенными Господина, когда тот вернется. Да она даже кричала, что Волан-де-Морт будет ее единственным мужчиной и отцом ее детей.