Песня уже спета | Том Каулитц

Part 24

                       Настоящее
                           Лили
Весь день мы провели вместе, и следующую ночь – тоже. Не могли отпустить другу друга, и то дело целовались, нежились на диване или просто сидели в обнимку. Разговаривали о важных вещах. Я рассказывала о маме, Том – об Йорге, которого он так и не смог называть отцом. О плохом старались молчать, хотя оба понимали, в какой ситуации оказались.
Я не боялась. И думала даже, что, если завтра вдруг что-то случиться, и это будет мой последний день с Томом, я не буду жалеть о своем выборе. Лучше несколько счастливых дней, чем пустота длиною в год. Но все же я верила в лучшее. Верила в нашу победу и в то, что свет, который заключен в наших сердцах, вырвется и прогонит подступающую тьму. В сказках добро побеждает зло. И пусть мы живем не в сказке, я буду верить в это до самого конца. Сара считала также – я держала с ней связь по телефону. И знала, что они с Биллом, Георгом и Густавом обустроились в съемной квартире в другом конце города.
День и вторая ночь прошли незаметно – время всегда ворует у нас счастье. А вот второй день – тот самый, в который мы изначально планировали разделиться с ребятами – замедлился и стал нервным. В первой половине дня Том инструктировал меня и учил обращаться с пистолетом. Показывал, как правильно его нужно держать, как зарядить и прицеливаться, куда нажимать, чтобы вылетела пуля. Рассказывал про отдачу и безопасность. Том старался быть веселым и уверенным, но я видела, как в его глазах плескается беспокойство.
Прежде чем отправляться на гонки, пришлось ехать за моим байком, который я предусмотрительно оставила в одном из дворов, зная, что любимый «Кавасаки» может понадобиться. Том пригнал «Сузуки», но не тот, в котором участвовал в прошлом заезде, а новый, еще более мощный и с другими номерами. Как я поняла, он арендовал его у кого-то по рекомендации охранника отца.
На гонки мы собирались молча. И каждый старался не показывать страх другому.
Перед выходом из квартиры Том поймал меня в объятия. Сминая мои распущенные волосы, положил ладонь на затылок и, склонившись, сказал:
– Что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю.
Это прозвучало просто. И вместе с тем сильно.
– И я… Я тоже тебя люблю. Такие странные слова,–прошептала я, чувствуя, что тону в пристальном взгляде.
– Почему, малыш? – Его пальцы скользнули по моему лицу.
– Иногда мне до сих пор кажется, что это сон. Я проснусь, а тебя снова нет, – призналась я и обхватила Тома за пояс.
– Во сне не чувствуешь боль. Ты не спишь. – С этими словами Том легонько укусил меня за мочку уха, заставив рассмеяться. Действительно, это не сон.
Его губы нашли мои, мягко накрыли рот поцелуем – головокружительным и дразнящим. И на мгновение я забылась, и все вокруг потеряло значение. Захотелось бросить все и остаться наедине с Томом, и чтобы в нашем маленьком мире не было никого, кроме нас. Но, понимая, как это опасно, я прервала поцелуй.
– Нам пора.
– А волосы? – вдруг спросил Том, гладя меня по ним. – Они будут мешаться.
– Я убираю их под мотокостюм, ты же видел,–удивленно ответила я.
– Это не очень удобно. Я могу заплести их?
Я кивнула. Мы встали напротив большого зеркала. Том взял несколько моих резиночек, что лежали в прихожей, встал позади меня и аккуратно коснулся расчёской распущенных волос. Зачесал их назад, разделил на пряди и начал заплетать. Я думала, он сделает мне обычную косичку, но Том удивил меня – заплел волосы во французскую косу.
Наблюдая за тем, как Том плетет мне косу, я едва ли не заревела. Вспомнилось прошлое. Я маленькая и мне нужно идти в садик. Я не хочу, отчаянно реву, но папа уговаривает меня пойти. Тайком от мамы сует конфету, и сам заплетает мне волосы. Точно так же, как сейчас Том.
– Больно?–голос Тома заставил меня вынырнуть из воспоминаний.
– Не-а.
– А почему глаза красные?
Я не ответила.
Он доплел мне волосы, я повернулась и в порыве любви обняла его. Боже, надеюсь, я не потеряю Тома снова.
– Все будет хорошо. Просто верь мне. Погнали? – спросил Том, согревая мои холодные руки своими.
– Погнали,–кивнула я.
Мы вышли из дома, оседлали своих железных коней и помчались к аэродрому. На байке я чувствовала себя увереннее, чем на машине или пешком. Знала, что смогу оторваться от погони. Ветер и скорость – моя стихия.
Мы мчались по трассе в наступающих сумерках рядом друг с другом. Ветер бился о стекла шлемов, словно пытаясь замедлить. Но ни я, ни Том не собирались отступать. Ехали к месту проведения гонок на территории закрытого аэродрома. Охрана пропустила нас, и мы без препятствий попали на трек, делая вид, что не знаем друг друга, но не теряясь из вида.
Как и всегда, тут царил праздник. Собралось немало народу – и зрителей, и гонщиков на байках. Слышались музыка, крики и визг колес. А свет прожекторов был таким ярким, что слепил глаза. Грязные танцы, алкоголь и кое-что похлеще. Вседозволенность и уверенность в собственной правоте. Желание запретного. Адреналин. Нелегальные гонки во всей красе.
Получив номера, мы сразу же направились в предстартовую зону. Странно, однако теперь с каждой гонкой мы имеем номера. А раньше просто приезжали и говорили о своем желании участвовать в гонках. Я снова была первой в массовом загоне, Том – третьим. Мы ни с кем не разговаривали, и оба не снимали шлемы, впрочем, как и многие другие гонщики, которые не хотели светить лица.
– Эй, прокати меня на своем мотике! – закричала Тому в спину какая-то девица в мини-шортиках, и мне стоило больших усилий, чтобы не повернуться к ней и не сказать пару ласковых. Том, впрочем, даже не обратил на нее внимания. Покатил дальше.
Мы остановились на своих местах в предстартовой зоне. Я то и дело внимательно оглядывалась по сторонам, боясь наткнуться на людей папы или Мартина. Но, кажется, все было в порядке. Зрители на импровизированных трибунах продолжали веселиться – ожидали начало шоу.
– А я так и знал, что ты вернешься! – раздался за спиной веселый голос. Кто-то положил руку на мое плечо, и я, вздрогнув от неожиданности, дернула локтем. Гремлин – а это был именно он – едва не получил прямо по лицу, но вовремя увернулся.
– Пума, ну ты даешь, – хмыкнул он. – Чуть не пришибла.
– Не подходи ко мне со спины,–холодно сказала я.
– Да ладно тебе. Мы же друзья.
Я одарила его нелестным взглядом. Друзья? Как же.
– Я реально рад, что ты вернулась, Пума, – продолжал Гремлин. – На тебя любят делать ставки. И никогда не ошибаются.–Он кивнул в сторону здания аэродрома, в котором и находилось нелегальное казино.
– Замечательно,–сухо ответила я.–Пусть ставят дальше. Я не намерена проигрывать.
– Даже третьему номеру? – ухмыльнулся Гремлин и перевел взгляд на Тома, который как истукан сидел на своем «Сузуки», все так же не снимая шлем.
– Причем тут он? – нахмурилась я, хотя сердце забилось чаще. Мне вдруг показалось, что Гремлин знает правду.
– Он тебе нравится, Пума,–мягко сказал он. – Нашла замену Тому. Ты ведь просила за третьего номера именно поэтому, да?
– Не хочу говорить об этом,–процедила я сквозь зубы.
– Ты не думай. Я не осуждаю,–продолжал Гремлин. – Ты правильно поступила. Нельзя всю жизнь сохнуть по мертвому. Иначе сама можешь откинуться.
– Перестань,–чуть более твердым голосом попросила я. Наверное, раньше слова орга меня бы задели. А сейчас было все равно. Ведь я знала, что Том жив. И что он со мной.
– Как скажешь,–пожал плечами Гремлин.–Порви всех, Пума. Буду болеть за тебя, как обычно.
– Порву,–пообещала я с насмешкой, и Гремлин ушел, весело что-то насвистывая. Если все, что происходило вокруг, меня раздражало, то он кайфовал.
Перед самым стартом пошел дождь. Болельщиков это привело в восторг – многим нравилось танцевать под дождем. Причем футболки многих девушек намокали, и кое-кто из них срывал их с себя под свист парней. А вот гонщики напряглись. Гнать по мокрому треку – такое себе удовольствие. Может быть слишком скользко. Слишком опасно. И если только в настоящих спортивных соревнованиях гонки бы отменили или бы решили поменять резину, то Гремлин и остальные организаторы только обрадовались. Им нравилось, что гонки усложняются плохой погодой. Плюс очко к зрелищности. На жизни гонщиков им было плевать. Если что-то случиться – виноватых не будет. Это нелегальный трек. Никаких правил. Никаких запретов. Только победа и скорость.
Мы вырулили на линию старта. Впереди появилась грид-герл, белая маечка которой промокла насквозь, и было видно, что лифчика под ней нет. Она игриво повела бедрами, а после встала, широко расставив ноги и резко опустила флажки. Под рев болельщиков гонщики сорвались с места и помчались по мокрому треку.
Мы с Томом неслись бок о бок – первыми. Я легко управляла своей резвой кавой, но не наслаждалась драйвом и скоростью, как было это раньше, до появления Тома. Теперь я могла чувствовать себя живой и без этого. Поэтому просто сосредоточилась на гонке, понимая, что не должна подвести Тома.
Мы сделаем всех. И тех, кто едет за нашими спинами, и тех, кто хочет поймать нас. Всех и каждого. С этой мыслью я втопила вперед, еще сильнее пригнувшись к баку и крепко удерживая руль. Кава слушался меня, как ручной зверь. Том не отставал, гнал рядом – казалось, можно было протянуть руку и дотронуться до него, но я не могла позволить себе сделать это.
Позади кто-то сошел с дистанции – не справился с управлением на скользком треке. Я видела это краем глаза, и сердце мое рухнуло в пятки. Что случилось с этим гонщиком? Все ли будет хорошо? Мы должны остановиться, прекратить эти проклятые гонки, но нельзя. Иначе жертв будет больше – не только я и Том, но и Билл, Сара, Георг и Густав… Моя мама и сестра. Пусть я отреклась от нее, но рядом с отцом ей оставаться опасно.
Круг пролетал за кругом, мы с Томом все так же оставались лидерами гонки. Никто не мог угнаться за нами, хотя гонщики были сильные – некоторых из них я знала.
На последнем круге я чуть замедлилась – нужно было, чтобы Том выиграл. Раньше я никогда не уступала соперникам – боролась до последнего, но в этот раз моей личной победой было не первое место в групповом заезде, а реализованный план. Нам нужно попасть в казино. Нужно увидеться с Фостером.
Том приехал первым – опередил меня буквально на несколько секунд, и когда я затормозила, облегченно выдохнула. Мы справились с первой частью нашего плана. Теперь нужно найти Гремлина. И попасть в казино. Флешка у Тома – он должен передать ее Фостеру.