Песня уже спета | Том Каулитц

Part 17

                     Настоящее
                         Лили
– Что ты сказал? – прошептала я, чувствуя, как слабеют ноги.
Я стояла у окна – не могла больше сидеть. Дыхание утяжелилось, а солнечное сплетение ныло – будто по нему ударили.
– Твой отец работал на Мартина,–глухо повторил Том, опустив голову. Ему тяжело давалось каждое слово.– Мартину нужно было убрать Фостера. Не знаю зачем. То ли самому, то ли его «попросили»–в то время Мартина покрывали важные шишки из правительства. Он как раз вышел из зоны в первый раз и чувствовал себя безнаказанным. Настолько, что решил подстроить авиакатастрофу. Только Фостер не погиб – погибла его семья.
– Боже,– потрясенно проговорила Сара и закрыла руками рот.
Чтобы не упасть, я схватилась за подоконник. Вцепилась в него пальцами так, что побелели костяшки. Том понял, что мне нехорошо, подошел и обнял меня.
– Прости, что говорю тебе это,–тихо сказал он. – Знаю, что не должен был. Но… Ты должна знать правду.
– Должна,–кивнула я, тяжело дыша. – Спасибо...
– Сначала Даниэль работал в компании, которая принадлежала Мартину, хотя была оформлена на подставных лиц, затем с его помощью завладел другой крупной компанией.
– Компанией своего бывшего друга. Отец завладел ею,– с ненавистью сказала я. Говорить о нем было тяжело. – Вот почему он похитил тебя. А я все гадала… Но, черт подери отец всегда работал в части. Вот почему его уволили...
– Он увидел меня. Узнал. Выследил. Не знаю, как,–глухо ответил Том.–Но теперь Мартин знает, что я жив. Думаю, он понял, что Билл и Йорг тоже не погибли.
– Иногда мне кажется, что отец – демон, который появился, чтобы сломать мне жизнь,–проговорила я со злой усмешкой.
– Демон? Нет, не демон. Он, скорее, рядовой бес,–усмехнулся Том. – Ищет выгоду во всем. Пресмыкается перед сильными, использует власть над слабыми. Тот еще выродок. Твоя мать до сих пор с ним?
– Да. Родила ему ещё одну дочь. Мама выбрала Даниэля. Я теперь для нее чужая. – Эти слова я сказала с трудом. И тотчас почувствовала детское полузабытое желание подбежать к папе, обнять его и, заплакав, рассказать о проблемах. О том, что мне плохо. О том, что меня обижают. Чтобы он защитил меня, как раньше. Спрятал от всего плохого и разобрался со всеми. Он ведь сильный. Он может. Он ведь мой папа… Папа, которого больше нет.
– Как же все это тупо,–взъерошил косички Том.
– А потом? Что было потом? Расскажи,–попросила я.
– Фостер уехал в Лондон. Мартина посадили во второй раз. Снова не без помощи моего отца. Пауки затаились. Чтобы снова напасть друг на друга. Теперь Мартин на свободе, мой отец прячется, а Фостер вернулся. Он не знает, что за всем этим стоит Мартин. Но как только узнает, уничтожит его.
– Откуда твой отец узнал об этом?–спросила я пересохшими губами.
– Точно не знаю. У него остались кое-какие связи,–пожал плечами Том.
– Значит… Тебе нужно встретиться с Фостером? – продолжала я через силу.
– Да. И передать то, что велел старик. Виктор любит азартные игры. Бывает в казино, которое находиться на территории аэродрома, где проходят гонки. Поэтому мне пришлось участвовать, чтобы попасть внутрь. Ты же в курсе, что это могут сделать лишь победители. Или те, кого Гремлин лично знает и доверяет.
– Да, но… Тебя же могли узнать, Том! Кто-кто, а Гремлин уж помнит тебя! – воскликнула я.
– Да, хоть я и собирался быть в маске, но рисковал. У меня не было другого выхода. У Фостера сильная охрана. Меня к нему не подпустят.
До меня вдруг дошло.
– Значит, ты должен был победить, чтобы завоевать доверие Гремлина. Иначе бы он не пустил тебя в казино,– сказала я, большими глазами глядя на Тома. – Но в тот раз ты проиграл мне. Решил помочь и проиграл. Тебя сняли с гонок. И ты не смог попасть внутрь, чтобы встретиться с Фостером.
– Разве я мог поступить иначе?–слабо улыбнулся Том. – Я испугался за тебя. Сначала решил, что на черно-красной «Каве» настоящая стерва. Видел, как ты себя вела. Высокомерная, гордая, независимая. Ещё эта кличка...
– Пума! Ты же мне сам дал ее в Париже.
– Я просто нарисовал ее!
Том коротко рассмеялся и погладил меня по волосам. Стало чуть легче, хотя сердце все еще бешено колотилось.
– На тебя все парни смотрели и пускали слюни. А я думал: «Какая наглая девчонка». Тоже не мог оторвать от тебя взгляд. И бесился. Говорил сам себе, что должен думать о Лили. А эта байкерша и оказалась моей Лили. Ты так изменилась. – Он поцеловал меня в лоб. И я невольно улыбнулась.
– Спасибо, что спас меня тогда, номер пять. Из-за меня тебя дисквалифицировали, и ты не смог попасть в казино…
– Я не уверен, что смог бы вообще попасть в казино в ту ночь – Гремлин почти не знал меня. Я хотел втереться в доверие,–ответил Том.
– Извините, что прерываю ваше любовное чириканье,–вмешался Густав, который вместе с Георгом все так же сидели на диване. – Но у меня вопрос. Откуда вам знать, когда Фостер находится в подпольном казино? Вы могли попасть внутрь после гонок, а его бы там не оказалось.
– Фостер любит наблюдать за гонками с мониторов,– пояснил Том. – Он азартный. Любит делать ставки. Поэтому приезжает в казино тогда, когда организаторы проводят гонки.
– Понял,–кивнул Густав и нахмурился. – И как теперь туда попасть? Снова участвовать в гонках?
– Я туда попаду,–сказала вдруг я, и все уставились на меня. – И сама передам Фостеру все, что нужно.
Георг изогнул бровь, а Сара покрутила пальцем у виска.
– Гремлин знает меня. Доверяет. Несколько раз звал в казино–просто потусоваться, но я всегда отказывалась,–сказала я. – Мне будет просто попасть внутрь. Я найду Фостера и передам ему все, что нужно.
– Спятила? Тебя нельзя втягивать в это,–запретил Том.
– Мой отец предал мою семью!Он работает на Мартина!–выкрикнула я, чувствуя дикое желание мести.
– Это опасно,–выдохнул Том. Кажется, он не ждал от меня такой реакции. Но разве я могла поступить иначе?
– Вот именно,–поддержал его Густав.–Пусть Том и Билл сами решат! Я помогу.
– А ты вообще не лезь,–пихнула его локтем в бок Сара, и Густав замолчал.
– Я сам все сделаю, Лили, просто доверься мне,–попросил Том, взяв меня за руку.
– Нет. Лучше ты мне доверься. Пожалуйста,–прошептала я и крепко сжала его пальцы.
Наши глаза встретились. Мои – полные боли – и его – уставшие, но решительные. Никто из нас не собирался сдаваться. Каждый хотел сделать по-своему.
Пока мы говорили, Сара и два Билла деликатно ушли в другую комнату – решили, что не станут вмешиваться. Ну или Сара решила и утащила за собой, а он не сопротивлялся.
Разговаривали мы долго. Не ругались, даже голоса не повышали, хотя от переизбытка эмоций меня, казалось, вот-вот разорвет. И каждый хотел уберечь другого от опасности.
Том говорил, что ему страшно отпускать меня. Что он боится – вдруг все пойдет не по плану, и меня схватят люди Мартина. А я говорила, что, наверное, и так уже под прицелом. Отец рано или поздно выяснит, кто спас его пленника. И выйдет на нас с Георгом и Биллом. И вообще, времени у него больше нет. Я должна участвовать в новых гонках и попасть в казино, чтобы встретиться с Фостером. Это будет быстрее и надёжнее. Ведь его могут рассекретить, раз теперь знают, что сын Йорга жив.
– Я не могу отпустить тебя, Лили,–беспомощно сказал Том. – Это как паутина, понимаешь? Сплетенная из власти, денег и грязи. Стоит в нее попасть, как все, конец. Ты в ловушке. Я оказался в этой паутине из-за отца. И не хочу, чтобы в нее попала ты из-за меня.
– Я понимаю тебя,–мягко ответила я, все так же крепко держа его за руку. – Но я должна помочь тебе. Мне страшно, что с тобой снова что-то случиться. Если ты пострадаешь, я…
Я сама умру. Растворюсь в воздухе, будто меня не существовало.
Этих слова сложно было произнести, мне пришлось замолчать, но Том все понял и так.
– Лили…
– Помнишь, ты обещал, что всегда будешь рядом со мной,–прошептала я, обнимая его за плечи.
– Я буду. Обещаю.
– Тогда позволь мне остаться рядом с тобой. Позволь защитить тебя, Том. Ты сильный и смелый. Но ты не вывезешь один. Это слишком тяжелый груз. Но вместе мы все сможем.
Я подняла на него глаза и слабо улыбнулась, почувствовав, как его пальцы касаются моей спины – крохотного оголенного участка кожи между футболкой и поясом джинсов. Касаются осторожно, будто бояться сделать больно. По позвоночнику побежали мурашки, и я коротко выдохнула.
– Малышка, я не могу…
Том склонился ко мне, и его губы почти касались моих губ.
– Тебе нужно помочь своей семье. Даже если плевать хотел на отца, то Билла тебе жалко. Я поняла это, когда ты рассказывал о том, как боишься за него. А я хочу отомстить за предательство отца, который скрывал свои проделки несколько лет.
– Я не хочу втягивать тебя и Билла во все это. Тем более его. Он не справится.
Я неожиданно для самой себя отстранилась от Тома и сняла с руки браслет. Тот самый, который год назад хотела подарить ему на день рождения. Браслет был сделан на мужскую руку, и на моем запястье болтался. А вот Тому будет в самый раз.
– Что это? – спросил он удивленно, разглядывая украшение.
– Мой подарок. Я приготовила его для тебя, но… Но так и не успела отдать. Возьми. Хочу, чтобы он был с тобой. Я знала, что мы встретимся, Том. Через вечность,–сквозь подступающие слезы улыбнулась я. – А ты пришел раньше. Спасибо тебе за это.
Том взглянул на меня, и его кадык дернулся.
– Прости.
– Это не твоя вина. Не проси прощения.
– Моя. Если тебе станет легче – весь этот год я думал о тебе. Каждый день. И каждый день сожалел, что так вышло. До сих пор не понимаю, почему то сообщение не дошло тебе.
Я нахмурилась.
– Сама не знаю. Может быть, я просто не заметила его. В те дни я была сама не своя. Все было как в тумане. Почти ничего не помню.
Я помнила слезы. Много слез. Литры. Но не стала говорить об этом Тому. Ему и так тяжело. Зачем добивать раненого? Словно понимая это, Том с благодарностью взглянул на меня. А затем перевел взгляд на гравировку браслета.
– Я буду любить тебя целую вечность и даже немного больше. Т. от Л.–прочитал он вслух искаженным от внутренней боли голосом.
– Когда я заказывала этот браслет, еще ничего не знала о вечности,–вымученно улыбнулась я. – О том, что она будет нас разделять. Это казалось мне просто красивой ванильной фразой. И только потом обрело смысл. Пожалуйста, не дай вечности снова нас разделить. Это единственное, о чем я тебя прошу. Давай вместе сделаем то, что освободит нас обоих.
Вместе выиграем или же вместе проиграем.
Его лицо было бледным, глаза горели. В вечерней полутьме обозначились резкими тенями скулы.
Я надела браслет на запястье Тома, аккуратно застегнула его. Затем, встав на носочки, обвила руками шею парня, заставляя склониться. И первой прильнула к его губам за поцелуем. Поцелуем-спасением – для него, и для меня.
Мы были на равных, никто не забирал инициативу. Том осторожно играл с моими волосами, разметавшимся по спине, а я гладила любимого по лицу, кончиками пальцев изучая заново его черты: бледная родинка на щеке, высокие скулы, и красивые шоколадные глаза. Я сжимала его плечи, которые под тонкой белой футболкой казались горячими.
Это был неспешный поцелуй, ласковый и чувственный. Поцелуй, который затягивал раны на наших сердцах. Мы отстранялись друг от друга на несколько секунд, что-то шептали, улыбались, терлись кончиками носов. И снова приникали друг ко другу, чувствуя, как от нежности в душах расцветает весна. А ведь еще недавно наши души были скованы льдом.
Вечность, которая раньше разделяла нас и казалась грозной и непреодолимой, вдруг потеряла свою значимость. Она стала крохотной – по сравнению с той любовью, которая жила в моем сердце.