Песня уже спета | Том Каулитц

Part 18

                       Настоящее
                            Лили
Эта ночь тянулась долго. Мы с Сарой заняли спальню и улеглись на большую кровать. А Билл, Том Георг и Густав остались в гостиной: первому достался диван, второму – раскладное кресло, третьему и четвертому–пол. Парни договорились спать по очереди – боялись, что в квартиру, несмотря на все меры безопасности, могут проникнуть люди отца или Мартина. Да и мало ли кто еще мог выследить нас? Нужно было соблюдать осторожность.
Телефоны мы отключили заранее – чтобы нас не отследили по ним. На этом настоял Билл, и он же купил новые сим-карты для связи, зарегистрированные на левые имена. А Тому дал не только сим-карту, но и свой старый телефон. Сара заранее, еще дома, предупредила родителей, что едет отдыхать на дачу с друзьями, и там телефон может не ловить. По инерции едва не набрала и маму, а потом опомнилась. В моей жизни ее больше нет. Каждая из нас сделала свой выбор. От этого стало так горько, что я вцепилась в край футболки. Сара, кажется, поняла тогда, что я чувствую, и без слов обняла.
Лежа плечом к плечу, мы с Сарой тихо разговаривали, а на наши ноги падал холодный лунный свет. На контрасте с темной сентябрьской ночью этот серебристый свет был таким густым, что казалось, будто его можно черпать ладонями.
Было тревожно – как в детстве, когда чудилось, что в каждом углу притаились не тени, а монстры. И стоить только свесить ногу с кровати, как они тотчас утащат тебя. Прошли годы, и теперь я боялась недетских монстров, а людей. В детстве нам не говорят, что самое страшное чудовище выглядит, как обычный человек. С двумя ногами, двумя руками и одной головой. И однажды мы осознаем это сами. Наверное, тогда мы окончательно взрослеем.
– Не спишь? – спросила Сара.
– Нет, а ты?
– И я… Лили, как думаешь, что будет дальше?
– Не знаю,–честно ответила я. – Тебе страшно?
– Страшно. Вчера я с Биллом три часа разговаривали. Плакали, смеялись и спорили.–призналась подруга. – А тебе?
– И мне.
– Лили, а что с твоим магазином?
– Ничего. Сейчас владелец Элли, а я просто администратор. Я не в силах сейчас управлять магазином.
– Это точно,–согласилась я.–Слушай, у тебя есть наушники?
– Есть… «I love it - icona pop»? – тут же догадалась Сара.
Это была наша песня. Особенная. Раньше мы постоянно слушали ее, когда оставались вдвоем. Она придавала нам обеим силы и странным образом утешала.
Сегодня ночью она тоже заставила нас улыбаться. А потом заиграла следующая песня, еще одна, и еще… Вспомнив былые времена, мы с Сарой начали танцевать – наверное, нам обеим нужно было снять напряжение, и мы сами не заметили, как начали двигаться в такт музыке. Старались не шуметь, но не рассчитали свои силы – подруга поскользнулась и полетела на прикроватную тумбочку, потянув меня за собой. С тумбочки со звоном попадали кружка и бутылечки, которые приволокла с собой Сара. А сами мы оказались на полу и нервно захихикали. Хорошо хоть не ударились.
Резко распахнулась дверь и включился свет. На пороге стоял заспанный Билл. За его спиной маячил Том.
Мы с Сарой переглянулись и прыснули. Представляю – парни заходят, а мы тут сидим на полу в топиках и коротких домашних шортиках , с всклокоченными волосами, потому что изо всех сил махали ими. И ржем.
– Ясно, сошли с ума,– вынес вердикт Билл.– Ничего, бывает. Но не у всех проходит.
– У тебя вот точно не прошло,–заявила Сара.
– Мы просто танцевали и упали. Случайно,–улыбнулась я, поднялась и помогла встать Саре.
Том вопросительно поднял бровь.
– Вы танцевали в ночи? – спросил он, не отрывая взгляд от моих ног. Это одновременно смутило меня и развеселило.
– Так вышло,–потупила я взгляд.–Извините, что разбудили.
– Ничего страшного,–буркнул Билл. – Я ведь засыпаю по щелчку пальцев. Мне не нужно полчаса ворочаться в кровати.
– Ну не злись, милый,–подошла к нему Сара и положила руку на плечо. – Хочешь, я тебе буду петь колыбельную?
– Нет, спасибо, кис,– тут же отказался он. – Я люблю спать в тишине.
– Ну и спи,–тут же надулась Сара.
Это была наигранная злость – между ней и Биллом летали искры флера. Им обоим нравилась эта игра, в которой они могли поддевать друг друга и выводить на эмоции.
– А где Густав и Георг?–спросила я.
– Спят.–отрезал Том.
Пока эти голубки препирались, Том все так же наблюдал за мной. Я подошла к нему и вдруг заметила, что в его руке зажат пистолет, который он старательно прятал, чтобы, видимо, не напугать нас. И все веселье мигом испарилось. Парни решили, что с нами что-то случилось. Но мигом побежали выручать.
Стало не по себе, и я погладила его по плечу. Под футболкой чувствовались наряженные мышцы. Будто стальные.
– Все хорошо, Том,–шепнула я ему. – Мы не хотели вас будить, правда, извини.
– Я и не спал,–ответил он.–Время моего дежурства.
– Ложись. Дежурить буду я,–нахмурилась я, чувствуя, как он устал.
Но Том лишь покачал головой в ответ.
В итоге я осталась с ним, и пока ребята спали в разных комнатах, мы сидели на кухне в тишине, которую изредка нарушали звуки с улицы – то негодующее мяуканье котов, то шум двигателей проезжающих мимо машин, то грохот мусоровоза. Том казался спокойным, но я кожей ощущала его тревогу. Он боялся, что нас найдут. Боялся, что из-за него пострадаем все мы. И боялся казаться слабым – ведь с самого детства ему приходилось быть сильным. Никто не мог защитить его, кроме него самого.