Вечный шторм (не мой)

2

— Это он?             

— Нет! Я не знаю, кто именно, но...             

— Довольно, я не хочу ничего из этого знать.             

— Хорошо, я... я понимаю тебя.             

Как же он ненавидел свою жизнь.

***
       — Гермиона, ты уверена, что будешь в порядке?              — Да, ребята, всё нормально, правда, — она собрала волосы в хвост, а затем сразу же распустила, нервно одёргивая резинку на запястье. — Я доверяю Нарциссе, и Малфой вряд ли что-то сделает в её присутствии.              — Да, ты права, — Гарри слегка прищурился, оглянувшись на Джинни и Рона, который угрюмо вперил взгляд в окно. — В любом случае постарайся узнать у неё побольше обо всей этой ситуации... с твоим происхождением.              Гермиона рассказала им, конечно. Только вот произошло это далеко не сразу, а спустя почти месяц с момента, как она сама узнала. И дело было не в доверии, Гермиона элементарно не желала принимать реальность, отрицая факты. Её организм до сих пор отторгал эту информацию, как инородное тело.              Более того, она отметила, что друзья всё ещё не отпустили то состояние, в котором пребывали во время последних лет. Они будто были готовы в любой момент снова ринуться в бой, встретившись со злом.              Но она не была готова, у неё не осталось никакого желания сражаться. Разговоры о настоящих родителях неизбежно заканчивались тем, что Рон или Гарри говорили о Пожирателях и их гнусных планах. Гермиону начинало тошнить от такого, внутри образовывалась бурлящая смесь из гнева и усталости. Она была сыта по горло этой войной и постоянным ожиданием подвоха, опасности. Это всё в прошлом.              — Я всё равно считаю, что это какой-то мерзкий змеиный план. Это даже звучит глупо, полнейшая ерунда!              Ну вот, Рон снова вспылил. Гермиона в ответ лишь устало прикрыла глаза, потому что аналогичную реакцию она видела от него каждый Мерлинов раз, когда они обсуждали эту тему.              — Рон, я устала повторять тебе, — голос был ровным и спокойным, но где-то внутри скрывались нотки раздражения. — Прекрати выдумывать теории заговора, ясно? Не всё, что связано с Малфоями, — зло. Соглашусь, что приятного мало, но я устала, просто устала жить в постоянной погоне за какими-то загадками. Я не хочу больше.              — Не волнуйся, Гермиона. Я заряжу в него бладжером на тренировке, хорошо? — Джинни отвесила брату подзатыльник, получив в ответ недовольное ворчание. — Мы все немного волнуемся за тебя, не буду скрывать. Но ты умнейшая ведьма нашего поколения, поэтому я уверена, что всё будет в порядке.              — Полностью солидарен.              — Спасибо, ребята. И тебе, Рон, — Гермиона одарила друзей тёплой улыбкой, в очередной раз поправив непослушные пряди. — Думаю, мне пора.       
***
       Малфой-мэнор встречал гостей мрачно и величественно, как и полагается поместью. Но Гермионе показалось, будто тучи над ним стояли на оттенок темнее окружающего небесного полотна. Её сердце пропустило пару лишних ударов, подгоняемое воспоминаниями об этом месте. В последний раз, когда она здесь была, на её теле осталась уродливая метка. И сейчас казалось, что мэнор смотрит на неё своими тёмными окнами и насмехается, со злорадством вспоминая её истошные крики.              Драко подошёл к массивным кованым воротам, которые моментально открылись, пропустив его на территорию. Малфой был на голову выше Гермионы, но даже он казался хрупким мальчишкой на фоне величественных парадных ворот. На входе гостей встречали две клумбы, усаженные алыми розами. Удивительно, но даже в такое время Нарцисса успевала ухаживать за садом, хоть и во многом полагалась на домовиков.              — Если ворота закроются, то ты не войдёшь, — Малфой сказал это предупреждающим тоном, в котором сквозило раздражение. Гермиона и не заметила, что он отошёл от неё. Её взгляд был прикован к стенам мэнора, будто намереваясь зацепиться за что-то зловещее и опасное.              — Прости, я задумалась.              Он ничего не ответил, направившись в сторону дома. Его пульс оставался ровным, но внутри что-то неприятно отдалось эхом. Её крики снились ему чаще прочего, но это Малфой никогда никому не скажет. Однако видеть её в поместье снова — неожиданно сложно, как выяснилось. Драко не понимал, как в нём всё ещё могло остаться такое жалкое и ненужное чувство, как сострадание. Он думал, что в нём уже давно всё умерло. Что после всех моральных и физических пыток он не способен на проявление эмоций.              Но это обернулось ложью ещё в тот момент, когда он вышел из себя в Хогвартсе, едва не набросившись на Гермиону. Малфой потерял контроль над собой, обузданный яростью и чем-то ещё, чего не хотел признавать. Это был первый случай такого яркого проявления эмоций с тех пор, как кончилась война.              — Грейнджер, не смей вытворять что-то из своего репертуара. Если моя мать вдруг...              — Прекрати говорить со мной в приказном тоне! — Гермиона перебила его, проговорив слова сквозь зубы. — Я представляю, в каком состоянии миссис Малфой, не нужно думать, что я бесчувственная дура, которая не умеет корректно общаться с людьми.              — Славно, что ты это понимаешь. Нарцисса может быть чрезмерно эмоциональной, хотел тебя предупредить.              — Юный хозяин, юный хозяин вернулся! — высокий голосок раздался с порога поместья. — Юный хозяин пришёл с очаровательной героиней войны!              Гермиона поморщилась и невольно оглядела себя. Она была одета в обычные синие джинсы и белую рубашку, ярко контрастируя со всей обстановкой поместья. Только сейчас она поняла, как нелепо выглядела — уж точно не «очаровательно». На короткий миг Гермиона позволила себе подумать о своём поместье. Будет ли оно таким же пафосным и роскошным, как Малфой-мэнор? Сможет ли она вообще посетить его, учитывая все обстоятельства?