Prescribed by fate

33

Страх и радость одновременно пребывали в голове Зейна пока он собирал малую часть вещей, которые хотел забрать с собой в Лондон, домой. Дом. Это слово юноша произносил сотни раз за год, что прожил в Германии. Ему нравилась его квартира, нравилась атмосфера творчества и красоты, которую он в ней создал. Однако по-настоящему назвать её своим домом он не мог. Она не была настолько пропитана приятными воспоминаниями, теплом и уютом. В ней не было Лиама весь этот год. А дом для Зейна там, где его любовь. А его любовь - Лиам Пейн, все это время живший в Лондоне.
Малик с трепетом ждал момента, когда он наконец сможет открыть двери своей старой квартиры, вдохнуть родной запах и почувствовать себя наконец-то там, где он должен быть.
В ожидании такого приятного для безусловно обоих момента суета аэропорта и даже куча журналистов казались незаметными. Оба лишь были осчастливлены тем, что они наконец-то вместе, наконец-то летят назад в пускай серый и мрачный, но такой родной и дарящий миллионы теплых воспоминаний Лондон.
Перелёт позади, журналисты лишь возросли в своем количестве, так и норовя сфотографировать вновь воссоединившуюся после долгого разрыва пару, получить хотя бы один ответ на свои вопросы. Но оба игнорировали этот факт, что в Германии, что по прилете в Англию.
- Я так скучал по этому серому городу, - наконец нарушил молчание юноша, выйдя из аэропорта осматриваясь вокруг. Он десятки раз был в этом аэропорту, однако этот особенный, потому что вместе с возвращением в это место к нему вернулась и радость от своего прибытия.
Путь до ближайшей к аэропорту парковки не занял много времени, но по своему завершению вызвал у Малика не меньше эмоций, чем в момент выхода из самолета. Он осматривался вокруг, все время сжимая в своей руке руку партнера, счастливо улыбаясь.
- Знаешь, я будто чувствовал, что назад вернусь с тобой, - с широкой улыбкой, но еле слышно обратился к юноше шатен.
- Почему? - заинтересованно спросил Зейн, однако ответ на его вопрос ему был не нужен, поскольку обернувшись в сторону мужчины, брюнет счастливо взвизгнул, - Лиам, это моя машина!
Выхватив у старшего ключи, Малик быстро подошел к своей машине и сел за руль, не переставая улыбаться. Год за рулем Porsche был классным по мнению юноши, но сейчас он сидит в своей любимой Audi, что оставил когда-то на парковке аэропорта стоять в одиночестве и лишь дожидаться пока её заберет либо сам хозяин авто, либо Пейн.
- Надеюсь, что ты не прибьешь меня за то, что я периодически ездил на ней, - Лиам уселся на соседнем сидении, сразу пристегиваясь.
- Нет, Лиам, я очень рад, что она снова со мной, - Зейн немедля завел автомобиль и тронулся с места, в последствии выезжая с парковки.
Несмотря на то, что мулат внимательно следил за дорогой, он успевал рассматривать знакомые, но уже забытие пейзажи, что вселяли в душу тепло и счастье от пребывания в своем городе. Те же пробки и отсутствие скоростных трасс как в Германии не омрачали настроение юноши, поскольку в тот момент он чувствовал себя еще более счастливым от того, что рядом сидит его любовь, которую он думал, что потерял.
Проезжая мимо знакомых мест, Зейн улыбался. Такое тепло возникало внутри при воспоминаниях о прошедшем времени. Он прогонял из головы мысли о негативных ситуациях, сейчас желая прочувствовать лишь радостные эмоции от возвращения домой. Наконец, доехав до своего жилого комплекса, Малик остановил машину на своём парковочном месте, вслед за этим выйдя вместе со страшим из машины и направляясь в сторону лифтов. Лиам, заходя в лифт, взял юношу за руку, мягко поглаживая костяшки большим пальцем.
- Я почему-то так волнуюсь, - тихо сказал Зейн, посмотрев на старшего. Он действительно переживал, но сам не знал почему. Его так долго не было дома, что приятные ощущения перебивались страхом увидеть что-то новое, что могло не понравится юноше по атмосфере.
Подойдя к дверям квартиры, Лиам открыл все замки и открыл перед младшим дверь, сам оставаясь позади. Ступая на порог, Зейн осматривался. К своему удивлению он не обнаружил ничего изменившегося, всё было как прежде. Как год назад, когда он счастливый возвращался домой в компании Пейна. Пройдя дальше, юноша улыбнулся, увидев несколько фотографий, развешанных на стенах. Однако одно фото не было на том месте год назад. Их первая совместная фотография, что когда-то нашел Малик в своей гардеробной, теперь висела на стене в красивой рамке. Зейн улыбаясь смотрел на это фото, после все же переводя взгляд от стены и направляясь в сторону своей комнаты. Открыв дверь, юноша ахнул. Абсолютно ничего не изменилось с тех пор, даже вещи лежат на прежних местах: мольберт, стоящий почти по центру комнаты с так и не дописанной картиной, палитра и краски, лежащие на небольшом передвижном столике, испачканная краской тряпочка, о которую Зейн вытирал кисти.
- Ты ничего не трогал тут, Ли, - восторженно, но тихо проговорил Зейн, оборачиваясь чтобы посмотреть на стоящего в дверном проёме мужчину.
- Нет, Зейни, я только приходил на твой балкон и курил, вспоминая моменты, когда мы делали это вместе, - Пейн улыбаясь наблюдал за юношей, после подходя к стеклянной двери, ведущей на балкон, выходя туда и закуривая.
Следом за старшим вышел и Зейн, повторяя его действия, но одновременно с этим прижимаясь к мужчине. Всё тот же вид, которым любовался Малик каждое утро несколько лет подряд. Сначала один, размышляя о том, что ждет его в новом дне, а затем и в компании Лиама с разговорами о чем-то не забивающем с утра голову.
- Почти каждое утро я приходил сюда и думал о том, где ты, и не вышел ли замуж за какого-нибудь немца, - Лиам слегка наклонился, оставляя легкий поцелуй на макушке младшего.
- Лиам, разве я могу бы выйти замуж, если люблю тебя? Я даже за тебя замуж не вышел, что говорить о других? - Зейн хихикнул, туша сигарету в пепельнице и собиралась войти обратно в комнату.
- Это дело поправимое, малыш, - Пейн вышел следом за юношей, вместе с ним направляясь в спальню мужчины.
Заходя в спальню старшего, Зейн не ожидал увидеть там предмет, который он думал, что Пейн выбросил или просто спрятал в дальний угол. Перед ним, на том же месте, что и раньше, висела картина, написанная Зейном. На ней все также красовался шатен, любующийся видом на Лондон.
- Я думал, что ты снял ее, - восторженно прошептал юноша, смотря то на картину, то на вдохновителя её написания.
- Я не мог снять картину своего любимого художника, принцесса, - ласково ответил мужчина, приобнимая младшего.
Лиам действительно даже и секунды не думал о том, чтобы снять висящую картину. Он любовался ей, хоть она и приносился вместе с приятными воспоминаниями боль. Боль от утраты юноши, от его побега в неизвестность. Напоминала и о сладком моменте своей презентации, и о горечи расставания с её автором.
Мулат приподнял голову, целуя линию подбородка шатена, после чего поворачиваясь к нему лицом и нежно обнимая.
- Я помню, что в тот день ты приехал из Бирмингема и привез мне большой букет ромашек, - юноша смотрел в глаза мужчины, широко улыбаясь, вспоминая свои ощущения в момент, когда увидел Пейна в прихожей.
- Была правда нотка негатива в том дне, - Пейн чуть усмехнулся, проведя рукой по волосам брюнета.
- Да, в тот день Артур разбил мою машину, - хмыкнул Зейн, поглаживая грудь мужчины ладонями, - А еще я помню, что мой папочка так сладко целовал меня на этом столе в тот день.
Мулат ухмыльнулся, уже с ноткой возбуждения смотря на старшего, перекладывая руки на его плечи и прижимаясь ближе.
- И папочка с удовольствием повторит это со своими малышом, - едва не рыкнул мужчина, подхватив младшего под бедра и усаживая на рабочий стол. Сразу же впиваясь в губы поцелуем.
Руки старшего грубо сжимали талию юноши, стараясь прижать его нежную фигурку к крепкому телу мужчины, что с такой страстью целовал младшего. Постепенно руки шатена спустились к ягодицам, однако не задержались там надолго, ведь Пейна не устраивало то, что от мягкой кожи его отделяла грубая ткань одежды. Поэтому спустя пару секунд джинсы мулата были отброшены куда-то в сторону, после чего его губы вновь попали в плен губ шатена.
Контраст с ощущениями, испытываемыми обоими в этот момент, создавали воспоминания о том, что было тогда, полтора года назад. Самые первые, отчасти робкие прикосновения в контексте интима спустя такое время стали смелыми, требующими на получение чего-то большего.
Сжимая бедро юноши, мужчина целовал и вылизывал нежную кожу его шеи и ключиц, за собой оставляя сначала слабо заметные отметины. Действия старшего провоцировали мулата на громкие стоны, словно молящие шатена перейти дальше. За брюками младшего следом полетело куда-то в сторону и его белье, в то время как Лиам приставил свои пальцы к губам юноши.
Плотно обхватив пальцы губами, Зейн, смотря в глаза старшему, плавно провел по ним языком, чуть втягивая щечки. Юноша обвел пальцы языком, обильно смачивая их слюной, в то время как шатен, тяжело дыша, наблюдал за каждым движением, при этом сильнее сжимая второй рукой бедро младшего. Когда пальцы достаточно были смочены слюной брюнета, мужчина аккуратно развел его ноги в стороны, одновременно с этим с нежностью целуя юношу.
В этот момент в мыслях обоих крутились воспоминания о прошлом, о чувствах и эмоциях, что были приумножены временем. Та страсть, что была в сердцах обоих тогда, тот трепет, который возникал при постепенном проникновении в неизвестный для обоих ранее контакт друг с другом. То же место, те же эмоции, однако теперь страсть дополняло чувство, что в миллионы раз сильнее. Любовь.
Растянув нетронутое никем за прошедший год колечко мышц юноши, Лиам удобнее устроился меж его бёдер, приставив головку члена к входу.
- Я люблю тебя, малыш, - ласково шепчет шатен, одновременно с этим осторожно проникая внутрь мулата, постепенно погружаясь глубже, пока его бедра не коснулись чужих ягодиц.
Зейн опустился спиной на гладкую поверхность стола, вслед за ним наклонился и шатен, разводя ножки младшего шире и начиная медленно двигаться внутри.
Стоны мулата сводили мужчину с ума своим мягким звучанием, словно лаская его уши. Каждое движение то заставляло Малика выгибаться, сжимая края стола в руках, то отзывалось мычанием или выстаниванием имени шатена. Десятки засосов, сотни поцелуев и царапины на спине Пейна однозначно не дадут забыть обоим о происходящем в этот момент, словно они вернулись в то время, когда каждый секс происходил в порыве эмоций, создавая в памяти новую картину.
Из-под прикрытых век юноша иногда смотрел на своего возлюбленного, касаясь пальцами его груди и плеч, периодически оставляя за собой царапины. Каждый толчок был нацелен на попадание головкой в точку, заставляющую мулата вскрикивать от удовольствия и выгибаться на встречу действиям старшего от получаемого удовольствия.
Сейчас обоим было все равно на то, что происходило до этого момента, на ту боль, что была в их сердцах в последний пережитый ими год. Главное, что теперь они вместе, что в данную секунду они буквально одно целое.
Громко выстонав имя мужчины и сжав его предплечье в своей руке, Зейн кончил на свой живот, до хруста выгибаясь в спине, после чего обмякая на прохладной поверхности стола. С таким же не менее громким стоном близок к финалу был и мужчина, закатывая глаза от приятного пульсирующего давления мышц мулата на член. Сжав талию юноши, шатен придвинул его ближе к себе, делая финальный толчок бедрами и кончая глубоко внутрь младшего. Одновременно с этим мужчина наклонился и уткнулся носом в изгиб шеи своего любовника, слегка прикусывая его кожу, тихо шепча куда-то в кожу:
- Моя самая сладкая любовь, мой мир, мой Зейни.