Чёрная пыль

Часть 1

  Август, 2009 год. Зона отчуждения ЧАЭС.   Деньги не пахнут. Потому что им, деньгам, многое простительно, а если точнее — практически всё, так что чем бы они ни пахли, люди закрывают на это глаза — ну, или зажимают носы — и просто продолжают усердно грести метафизической лопатой в погоне за лучшей жизнью или за чем там ещё.  В Зоне понятия запаха денег нет вообще, потому что сами деньги утратили свою привычную форму, вернее, даже частично вернулись к исходной, когда ещё не было на свете бумажек, монеток и уж тем более пластиковых карточек, зато были мех, пушнина и замыкающее круговорот товарообмена ёмкое слово «бартер».  Меняли в Зоне всё подряд — начиная с каких-то редких артефактов и забугорного оружия и заканчивая банками тушёнки или кусками марли. Справедливости ради надо сказать, что настоящие деньги здесь тоже водились — за ними, собственно, все и слетались сюда, как буржуа — на сэйл в ГУМе. Штука заключалась лишь в том, что до практического их использования надо было в прямом смысле дожить. Люди приезжали в Зону со стандартной утопической схемой в голове: отпахать полгодика, таская туда-сюда хабар, чтобы потом, перед зимним сезоном, на заработанные бабки махнуть в какую-нибудь тёплую страну и залечь там на пляже, потягивая коктейли и обнимая загорелых девиц. Только эти полгодика поди проживи ещё и останься при всех конечностях, а там уж — хоть на Мальдивы, хоть на Казантип, главное, чтобы силы были после Зоны жить нормальную жизнь.  Впрочем, эта скучная лирика никак не касалась сталкера Антона Шастуна по прозвищу Малой. Всё, что его сейчас касалось, — чавкающая лужа, подобравшаяся к носу резинового ботинка, и два метра мокрого грунта, на котором Малой растянулся во весь рост, притаившись в засаде на небольшом холме у самого периметра разрушенной военной базы.   На первый взгляд место казалось совершенно пустынным и безжизненным, если бы не доносившийся откуда-то издалека нескладный хор завывающих псевдособак. Эти несчастные облезлые порождения Зоны, мутировавшие, вопреки ожиданиям, не из собак, а из волков, были, наверное, самым распространённым её явлением. Будучи не особо одарёнными интеллектом, поодиночке они не представляли большой опасности, но, собравшись в группку из пяти-шести особей, на голодном энтузиазме могли навести шороху.   Из-за них-то Антон и притормозил, не решаясь идти дальше, — в поле зрения псевдособаки, как назло, не показывались, а по звуку расстояние определить было сложно. Сталкиваться с ними нос к носу совершенно не хотелось: во-первых, в целях экономии боеприпасов, а во-вторых, во избежание неоправданного риска. Видал Малой невезучих сталкеров, а вернее, то, что от них оставалось после нападения псевдособачьей стаи, — и от такого зрелища, честно говоря, тушёнка потом ещё несколько дней в горло не лезла.   Через какое-то время завывания стали тише, а затем и вовсе заглохли — видимо, стая убежала в противоположную от базы сторону.  Малой ловко поднялся с земли и огляделся. За периметром на пару сотен метров вперёд простиралось сожжённое поле, служившее местным полигоном; слева оно было огорожено колючей проволокой, прореженной зияющими дырами, а справа — разрушенными бетонными коробками, судя по всему, складами. Аккурат возле складов Антон заметил сгусток полупрозрачной воздушной ряби, похожий на одну из обычных гравитационных аномалий — «Воронку». Прикинув курс и выцепив взглядом все остальные подозрительные места, он метнул гайку на пробу и медленно шагнул вперёд.   Земля под ногами расползалась сырой кашей, и к подножью холма Малой практически съехал — благо не на заднице. Забор, до которого было рукой подать, казалось, держался на одном честном слове, так что лазейку долго искать не пришлось. Без труда нырнув на территорию базы, Антон остановился и задрал рукав, чтобы посмотреть на свой наладонник.   Точка, отмеченная на карте, мигала уже совсем близко. Помимо неё, мигал — вернее, истерично попискивал — датчик аномалий: кроме запримеченной с холма «Воронки» в опасной близости маячили ещё два вибрирующих сгустка: «Трамплины».  Антон метко швырнул гайки вдоль предполагаемого пути и, не встретив гравитационного сопротивления, двинулся дальше. Быстро идти не получалось: приходилось одновременно поглядывать на ПДА, усиленно всматриваться в землю под ногами и ещё успевать озираться по сторонам на предмет незваных гостей.
- Ну где же ты, малышка, — пробормотал Антон себе под нос, раздвигая мокрую подгнившую траву стволом «Галиля» и ежесекундно сверяясь с навигатором.  Нервишки начинали пошаливать. Хуже всего было то, что размякшая после кислотного ливня земля в прямом смысле стёрла с себя все следы. А следы Малому сейчас были очень нужны, потому что он искал тайник, координаты которого слил с наладонника погибшего безымянного сталкера, найденного на окраине Рыжего леса во время предыдущей вылазки.  В Зоне такое собирательство было обычной практикой: мёртвым всё равно пофиг, а живым — нужнее. И хотя Малой не считал себя поклонником подобных занятий — жутковато это было, как-никак — на этот раз почему-то решил попробовать.   Ну а вдруг.  Наконец кружочек, обозначавший местоположение сталкера, поравнялся с отметкой тайника. Антон прошагал туда-сюда пару кругов, проминая ботинками почву и пытаясь нащупать углубление. Земля не подавала никаких признаков инородных предметов.  — Да чтоб тебя, — выругался он, безуспешно хлюпая в грязи и наворачивая уже пятый по счёту круг.   ПДА продолжал насмешливо подмигивать ему двумя совпадающими маячками, но в земляной жиже под ногами Антона по-прежнему ничего не наблюдалось.   Может, мёртвый сталкер подкинул ему подлянку? Может, никакого тайника не было и в помине? Да и вообще, хрень это всё на палке — тайники. Псевдособака в мешке — и только.  Антон уже здорово пожалел, что припёрся сюда, и теперь начал пилить себя за глупость. Жизненной необходимости в этом рейде не было: он просто повёлся — опять — на слабые позывы своей интуиции, которая на протяжении вот уже четырёх месяцев подводила его снова и снова.  И всё-таки каждый раз он продолжал успокаивать себя тем, что ничего в жизни не бывает напрасно или случайно. Как знать, может, именно здесь ему повезло бы найти то, что он так долго искал.   А искал он не деньги. И не редкие артефакты, которые можно было бы обменять на деньги. И не ценные документы, и не оружие, и даже не экзоскелет, который стоил баснословных сумм. Нет, Малой, конечно, тоже являлся частью торгово-денежной цепочки, но сам относился к ней как необходимой составляющей выживания. Да и вообще, не всё в этом мире можно было купить за бабло — это Антон уяснил ещё на службе. В его жизни было кое-что поважнее бумажных отечественных достопримечательностей или даже мёртвых зелёных президентов.   И это «кое-что» ускользало от него раз за разом, как будто сама судьба гадко подшучивала над ним и лишь с наслаждением потирала скользкие ручонки, наблюдая за его беспомощными метаниями.  Антон снова смачно выругался и со злым отчаянием зыркнул по сторонам в поисках чего-то, на чём можно было — пусть даже мысленно, чтобы не наводить шум — выместить сиюминутный гнев.   И замер.  Чуть поодаль, в сторону «Воронки», из-под купола размякших от воды сорняков крест-накрест торчали две аккуратно подпиленные веточки. Он закатил глаза.  —Серьёзно? Ну кам он, чувак.  Дохлый сталкер был тормознут, конечно, и явно имел проблемы с маскировкой объектов на местности. Но Антон сейчас благодарил его за эту тупость — и по-прежнему ругал себя за свою.   В несколько быстрых шагов он добрался до перекрещенных веточек, достал маленькую сапёрку и воткнул в землю. Копать пришлось неглубоко: спустя пару минут лопатка звякнула о жёсткий корпус тайника. Антон победно ухмыльнулся и замахал сапёркой с утроенной скоростью.  Тайник оказался металлическим ящиком с простым замком, который Малой легко сбил той же лопатой. Внутри нашёлся целый набор разномастного огнестрела, несколько банок тушёнки и два небольших артефакта, завёрнутые в грязную холщовую тряпку, — простая «Медуза» и...  Антон не поверил своим глазам; сердце волнительно застучало. Он держал в руках небольшой камушек, похожий на хитросплетённый фрагмент ДНК, — один из самых редких и самых чудодейственных артефактов из всех, что встречались в Зоне.  «Мамины бусы».   Каждый сталкер мечтал обзавестись такой штуковиной, а лучше несколькими сразу — только вот далеко не всем везло вообще хоть раз живьём увидеть это поистине невероятное творение Зоны. Суть «Маминых бус» была проста: надетый на живой организм, артефакт создавал что-то вроде защитного поля, природу которого очкарикам до сих пор не удалось объяснить наукой. Это поле здорово отражало любую атаку, спасало от пуль и прямых ударов по корпусу, усиливало стойкость бронежилета, ускоряло регенерацию тканей — словом, работало как настоящий щит — ну, или, выражаясь метафорически, как мамина любовь.  Завернув артефакты обратно в ткань, Малой принялся быстро складывать найденные вещи в рюкзак.   Не зря всё-таки пришёл. Хотя, конечно, это было не совсем то, что он искал. Вернее — совсем не то, и поганый привкус разочарования перебивал даже радость от «Маминых бус». Может, дело было в том, что Антон сам смутно представлял, что конкретно он искал. Что-нибудь. Любую зацепку. Он бы сразу всё понял, лишь бы подвернулся шанс. Но шанс, чёрт его дери, не подворачивался.   Закончив упаковывать снарягу, Антон закинул рюкзак на плечо — и встал как вкопанный. Где-то совсем близко раздалось глухое голодное рычание.   Псевдособачья, мать-перемать, стая.  Вокруг даже не было никаких укрытий — до склада Малой добежать бы не успел, да и чёрт его знает, что там, на этом складе, могло его поджидать. Так что выход был один: оставаться на месте и сохранять спокойствие.  Он присел на корточки и, вскинув автомат, клацнул затвором. Каким образом тварям удалось подобраться к складам без своих псевдособачьих песнопений, которые обычно слышно за версту, оставалось загадкой, но ясно было одно: теперь стычки не миновать.   Кусты метрах в тридцати от Малого зашуршали, и наконец оттуда выскочила захлёбывающаяся рыком псевдособака. А за ней ещё одна. И ещё.  Всего тварей оказалось шесть, но первую он мигом снял филигранным выстрелом промеж бешеных красных глаз. Издав слабый предсмертный скулёж, псевдособака рухнула на землю, и на неё тут же набросились двое сородичей, начав наперебой рвать в разные стороны безвольную тушку.   Какими же всё-таки тупорылыми были эти облезлые шавки — подумалось Малому — раз жрали даже своих. Впрочем, если так посудить, это мало чем отличалось от людских взаимоотношений. Иногда Антону казалось, что Зона — это просто большая, грязная пародия на всё человечество. Ну, или какой-нибудь оживший злой вымысел писателей-фантастов. Моделирование реальности в чистом виде.  Засмотревшись на псевдособачью трапезу, Антон замешкался; он собирался было сдёрнуть с пояса гранату, чтобы швырнуть её в сторону удобно сгруппировавшихся рядом собак-каннибалов, но не успел: одна из тех тварей, что была ближе остальных, со всей дури сиганула прямо на него.  Малой вздёрнул дуло автомата и всадил очередь в летящее, будто в слоумоушене, псевдособачье брюхо. Дальше терять драгоценные секунды было уже никак нельзя: он сорвал чеку с гранаты и метко отправил её к собачьему пикнику. Раздался оглушительный взрыв, и пожухлая трава покрылась мелкими кровавыми ошмётками псевдособачьей плоти.  Минус четыре. Пятую псевдособаку взрывом не зацепило, но это было легко поправимо с помощью свинцовой очереди из «Галиля», а шестая...   Шестая!  Сбоку послышался разъярённый собачий лай, и краем глаза Антон успел заметить метнувшуюся в прыжке чёрную тень...  На чистых рефлексах Малой мгновенно развернул корпус в сторону нападения — и, поскользнувшись на глиняной жиже, рухнул на задницу. Сложно быть грациозным, когда на тебе тридцатилитровый рюкзак, забитый хабаром и военной снарягой. Автомат упал в грязь, и его тут же засосало вакуумом. Антон успел лишь поднять взгляд на зубастую пасть, искажённую бешеным рыком, и закрыть рукой лицо.  Бабахнуло.   Это был не взрыв; это был ни на что не похожий звук, словно под гигантским давлением — снаружи или изнутри — лопнуло пространство.   По телу прошла мощная вибрация от ударной волны. Кожа покрылась тонкой плёнкой чего-то влажного и склизкого. Антон открыл глаза: с неба мелким дождём падало то, что ещё секунду назад было псевдособакой. Датчик аномалий истошно верещал — в метре от Малого сытой рябью переливалась «Воронка». Которая только что спасла ему жизнь.   Впрочем, рассыпаться в благодарностях перед аномалией ещё было рано: последняя псевдособака по-прежнему скакала вокруг, заливаясь разъярённым лаем. Антон рванул из кобуры свой «БэПэ» и несколькими выстрелами отправил псину на тот свет.  Воцарилась тишина; только псевдособачьи кусочки над аномалией продолжали еле слышной капелью оседать на землю.  — Сходил, блядь, за сокровищами, — произнёс Антон, оглядывая кровавое поле боя.  После такого незапланированного месива не помешало бы перевести дух, но долго рассиживаться посреди военного полигона было опасно: стопудово на звуки стрельбы и лая уже вовсю спешили другие обитатели Зоны. Так что Малой вытащил из грязи свой автомат и поднялся на ноги.  Наверняка его уже заждались.   *  — Сука, — громко выругался он, споткнувшись на пороге об автомобильный аккумулятор. — Разбросали тут, псевдособаки страшные.  — О, привет, Малой! — бодро поздоровался торговец, вынырнув откуда-то из-за прилавка.  Звали его Пашка Француз. Французом он не был, но из-за тонкого орлиного носа и высоких скул выглядел как чистокровный парижанин и держался так, будто всю жизнь по утрам плевал с Эйфелевой башни, а после — жрал на завтрак круассаны и занюхивал коксом через свёрнутые трубочкой страницы «Собора Парижской Богоматери».   — Здорово, — угрюмо отозвался Антон, завалившись внутрь. — Чё это у тебя там за квесты под дверью? И так, блин, чуть не сдох по пути сюда.   — Да таскается тут группка зелёных, — так в Зоне называли сталкеров-новичков, — подлизываются, как могут, скоты. Припёрли мне хлам со Свалки, вот тебе, Француз, силь ву пле, бля, а куда его складывать? На крыльце под нашими дождями стухнет за два дня. Не в дом же тащить.  — Чё это ещё за подношения, а, Паш? — хмыкнул Малой.  — Ну, каждый крутится, как может, ради копеечки. Ты себя вспомни, совсем жалкий был. — Паша посмотрел на него с ностальгической улыбкой. — Если б я тебя не пригрел, окочурился бы тут на второй неделе.  — Да-да, — закатил глаза Антон. — Мать ты наша чернобыльская Тереза. Ладно, я вообще это. Сувенирчик тебе принёс.   — Неужто нашёл? — Француз мигом оживился, жадно блеснув глазами.  —Ага, нашёл, — буркнул Антон, копаясь в рюкзаке. — И смерть свою чуть не нашёл заодно.  — Ладно тебе, не прибедняйся. Я ж знаю, что ты свой срачельник из любой передряги вытащить сможешь, уж слишком его бережёшь.  Вот это было правдой. И именно поэтому на Малого можно было положиться — заказы, там, всякие серьёзные доверить или просто по-человечески помощи попросить. Да и вообще, Малого здесь любили — ну, насколько, конечно, это имело место в суровых чернобыльских реалиях. Потому что, во-первых, он всегда держал слово, а порядочность в Зоне была второй редкостью — после женщин; во-вторых, он был простым, но не глупым; обращался со всеми дружелюбно, но не бесил лучезарностью, а напротив — обладал каким-то особым умением располагать к себе и быть душой компании. Впрочем, хитрецой его природа тоже не обделила: Антон и с брюзгливыми торговцами умел найти язык, и Зону со всеми её сюрпризами чувствовал на каком-то невероятном интуитивном уровне, чем даже не каждый бывалый сталкер мог похвастаться. Его бы с таким набором личностных характеристик ненавидеть — да вот только не получалось ни у кого.  — На, — сказал Малой, протянув Паше небольшой предмет, бережно завёрнутый в упаковку от бич-пакета.  — Элегантная обёртка, — поморщился Француз, но тут же оттаял, стоило ему взять свёрток в руки.   — Силь ву пле, бля.  В шуршащем пакетике оказался артефакт «Снежинка», который и был первоначальной целью сегодняшней шастунской вылазки, ещё до разрушенной военной базы. Он выглядел, как наэлектризованный «Морской ёж» — только стоил раз в пять дороже и трещал, как шерстяной свитер на морозе. В Зоне такая вещица была большой редкостью, но Антону повезло — с лёгкой Пашкиной руки. Полмесяца назад торговец рассказал ему по большому секрету, что возле оврага на окраине Свалки два сталкера, чьи прозвища Француз тактично опустил, наткнулись на «Электру», но «Электра» эта была подозрительно плотная и искрилась, как огромный бенгальский огонь. Один из сталкеров сдуру сунулся поближе, чтобы рассмотреть — ну и шарахнуло его до обуглившихся костей. Второй даже не рискнул труп товарища вытаскивать — сразу драпанул со Свалки от греха подальше — и бегом к Паше.  Пашка, не будь дурак, сталкера успокоил и водкой напоил, а заодно и все подробности выведал — чтобы после выложить Малому с предложением сотрудничества. За пару недель аномалия должна была рассосаться, так что от Антона требовалось лишь сходить до оврага, найти тело подневольного Гая Фокса и рядом с ним — порождённый аномалией артефакт, которым, по Пашкиным предположениям, могла оказаться не простая «Вспышка», а что-то куда более интересное.  Так оно и случилось: в конце концов Малой достал «Снежинку», за которую Паша обещал ему новый армейский броник и самое главное — ПДА последней модели с функцией «невидимки».  — Уж звиняй, но упаковывать не буду, — сказал Француз, раскладывая перед Антоном его честно заработанные вещи.  — Не обижусь, — ответил тот и принялся рассматривать карманный компьютер, упоительно сиявший новизной.   — Последние сплетни слыхал, кстати? Женёк Наган на прошлой неделе Вовчика Поэта пришил. Чего не поделили — псевдособака их знает. Не бабу же.  Малой уныло кивнул.  Завалить коллегу-сталкера было последним делом в Зоне. Всё-таки даже в беспринципной сталкеровской среде имелись какие-то общепринятые отголоски морали, и пренебрегать ими было чревато в первую очередь для репутации перед торговцами. А от отношений с торговцами зависели драгоценные шансы на выживание — и, конечно же, бюджет.  — Самое смешное, что теперь этот Наган каждое утро ходит на пятачок перед шестой вышкой, лбом полы подметает — солнышку молится. Думает, что так ему все грехи отпустятся, как на Святом ручье.   — На каком-каком ручье? — переспросил Антон.  — Ты что, — ахнул торговец, — почти полгода по Зоне шатаешься, а про Святой ручей не слышал? Тоже мне Даша-следопыт, срамота. А с виду интеллигентный человек!  Антон скривил лицо, показывая, что нападки Француза ему были до одного места. Торговец закатил глаза.   — Старая легенда, бывалые уже устали её рассказывать, — со вздохом начал он. — Якобы на нашем побережье Припяти, ближе к Станции, есть кусочек земли — прям ну местный Элизиум. Оазис! Там Святой ручей и течёт.  — И что в нём такого? — спросил Антон.  — Да аномалия это, только странная очень. Говорят, там вокруг ручья трава зелёная растёт. Не это сено полугнилое, которым вся Зона поросла, а настоящая трава, зеленющая, как на картинках с альпийскими лугами. И вода в этом ручье чистая, как в арктических льдах, пей — не хочу.  Антон со скучающим видом пожал плечами.  — А при чём тут грехи?  — Ну, кто-то считает, что это святое место. Чистая вода — под радиационным куполом, каково, а? Божья земля, не иначе. Кто постарше и много жизней положил — верит, что там грехи отмолить можно.  — Сказки какие-то тупорылые. Я их уже во, — он провёл рукой по горлу, — за всё время наслушался по самый кордон. Ты мне ещё про Семецкого расскажи, как он из этой лужи водицы испил и теперь бегает по Зоне и легендарно топчет артефакты.  — Ну, был там Семецкий или нет, — цокнул языком Француз, — я не знаю. А вот группа какая-то, поговаривают, ходила. Как их там... «Эфиопий»? А, нет, «Эпицентр», точно. Где-то год назад.   — И чего? — прищурился Антон.  — Чего-чего, — торговец многозначительно вздохнул и сделал паузу — набивал себе цену, гад. — Не вернулся никто. Но, правда, видели какого-то сталкера. По кликухе Лазарь. Слышал о таком?  Антон, до этой минуты расслабленно подпиравший рукой щёку, разом весь напрягся и даже, кажется, перестал дышать.  — Лазарь? — севшим голосом переспросил он.  — Он самый, — подтвердил Француз.   — Что за Лазарь?..   — Из группы той. После их похода долго никаких вестей не было, а потом кто-то сталкера-одиночку засёк. Якобы ходил вдоль периметра тенью неприкаянной. По аномалиям ступал, как Иисус — по воде. Только вот, говорят, выглядел, как мертвец воскресший. Потому и Лазарь.   — А что с ним в итоге стало? — слова дались Антону с трудом; во рту давно пересохло.  Паша пожал плечами.   — Исчез. Отмучился, наверное, бедняга. Не видели его давно уже.   — И никто потом не пытался найти этот Ручей? Или группу?  — Пытались, как же, — ответил Француз. — Но возвращались все на полпути, не выдерживали. Ходили кругами туда-сюда — и возвращались.  Антон выдохнул и, откинувшись на спинку стула, нарочито небрежно произнёс:  — Мастак ты, Пашка, байки рассказывать, конечно. Тебе бы книжки писать.  Француз хмыкнул и, немного смутившись, ответил:   — А я и пишу. Стишки. Издаваться хочу, как домой вернусь.  — Чё ж ты забыл тут в этой дыре тогда, а? — вздохнул Антон, добродушно покачав головой, а потом подмигнул торговцу. — Ладно, выберемся отсюда, обязательно куплю твою книжку. Подпишешь мне её на память.   *  Задерживаться у Француза Малой, вопреки обыкновению, не стал — и очень скоро вежливо откланялся: во-первых, нужно было успеть заскочить в бар и сбыть найденное в тайнике оружие, а во-вторых...   Кажется, это было оно.  Антон пугался этой мысли — и вместе с тем чувствовал, как в груди разливалось тепло надежды, на сей раз окрепшей, настоящей. Спустя грёбаные четыре месяца безуспешных блужданий по Зоне удача наконец улыбнулась ему, подбросив единственную ниточку, которая могла привести его к тому, ради чего он здесь оказался.  И сейчас это было самым важным в его жизни.    До бара идти оставалось недолго. Постепенно лесок начал редеть, и Антон вырулил на знакомую, ставшую уже почти родной развилку, посреди которой стояло двухэтажное обшарпанное здание, огороженное высоким бетонным забором.  Над входом красовалась внушительная вывеска с полудохлой неоновой надписью «При5» — настоящая дизайнерская находка. Только пятёрка больше походила на английскую «S», поэтому между собой сталкеры называли это заведение не «Припятью», как изначально задумывалось одарённым креативщиком, — а «Призом». Что, впрочем, в какой-то степени было закономерно: еда, бухло и тепло — как приз за очередной прожитый в Зоне день.  Держал это элитное заведение торговец по имени Поз, или Кандидат, как его любили называть чернобыльские старожилы, — потому что в миру он действительно был кандидатом каких-то там, суть их за ногу, наук. Это слышалось даже по его манере речи, остроумной, часто хлёсткой, как пощёчина снорка, но неизменно интеллигентной. Как его с такими регалиями занесло в Зону, никто не знал.  Хотя, откровенно говоря, встретить здесь можно было кого угодно, даже батюшку с броником под рясой. Сюда из разных уголков бывшего Союза стекался самый разномастный народ. Потому что Зона манила; тут у каждого за плечами была своя мрачная история — или же наоборот, пустота длиной в несколько десятилетий, что, в общем-то, часто являлось одним и тем же. Ведь в Зону шли не те, кто сбился с пути, а те, кто его никогда и не находил.     Калитка в заборе, как всегда, была гостеприимно приоткрыта. Малой проскользнул внутрь и, в два шага взбежав по маленькой лестнице, распахнул массивную металлическую дверь, ведущую в сам бар.  Внутри было тепло и по-домашнему пахло картошкой с разогретыми консервами. За столиками рассредоточились уставшие с дороги сталкеры, среди которых нашлось и несколько знакомых лиц. Раздав кивки направо и налево, Антон выцепил взглядом Кандидата и прошёл в глубь помещения.  — Привяо, — по-свойски бросил он, плюхнувшись на скрипучий барный стул.  — Сколько лет, сколько зим, Малой, — добродушно улыбнулся бармен. — Как там сегодня, хорошая погодка?  — Была-а бы водка, — запел Антон, — мы б поддали с тобой.  Они оба хохотнули и наконец пожали друг другу руки.  — Есть будешь? — спросил Кандидат, заранее, впрочем, зная ответ, и налил Малому стопку сорокаградусной — для друзей здесь первая всегда полагалась за счёт заведения.  — Буду, — кивнул тот и залпом опрокинул рюмку.  На голодный желудок оно, конечно, было не ахти как умно, но напиваться Антон не планировал, а от пятидесяти граммов беленькой перед обедом ещё никто не страдал.   Между тем бармен уже возился в морозильнике.  — Ну чего, какие дела?  — Принёс тебе чутка железа, — ответил Малой, вываливая товар на барную стойку. — Три «БэПэшки», ещё «Гадюку», «Ингрем» и несколько гранат для подстволки. Надо?  — Ты что, бандитов грабанул? Чай, в Зоне только они с таким суповым наборчиком ещё гоняют. — Поз отложил в сторону пластиковый лоток с картошкой и без особого энтузиазма взвесил в руке «Ингрем». Антон пожал плечами, мол, на безрыбье и сам раком станешь, — но при этом тактично умолчал, что прикарманил себе новенький «Вал» — единственную достойную находку, выуженную из тайника. Остальное было, что называется, дёшево и сердито, и в Зоне этого добра имелось столько, что хоть анусом лакомься. Тем не менее, торговцы зачастую скупали всё подряд, а Поз, в отличие от многих, даже вёл себя в этом деле порядочно и цену не сбивал — тем более для Антона, к которому относился с особым теплом.  — Ладно, беру по стандартному ценнику, — заключил он и поставил замороженную порцию еды в засаленную микроволновку.  — Только на одной твоей доброте и держится это проклятое место, — сказал Антон, улыбнувшись до лучистых морщинок в уголках глаз.  Бармен сгрёб оружие под прилавок и взамен вытащил пачку банкнот.  — Ты как, Малой, сегодня тут? Или снова весь в делах?  — Угу, весь в делах, как гусь в сливках, — ответил тот, пряча деньги за пазуху. — Сходить нужно кое-куда.  — Далече?  Антон немного помялся, но потом всё-таки решил сказать начистоту — Позу можно было.  — Только без этих своих отеческих наставлений, окей? К Святому ручью.   На лице бармена мелькнула какая-то нечитаемая эмоция. Он взглянул на Антона поверх очков, словно пытаясь понять, прикалывался тот сейчас или нет.  — Харю попроще сделай, — огрызнулся Антон, — а то у меня обед скиснет.  — Малой, — назидательно начал Поз, облокотившись на барную стойку, — ты в курсе, что этого Ручья ни на одной карте нет? Ты как вообще собрался туда идти Может, ещё и Эльдорадо поищешь заодно, хер ли нет?   Микроволновка пискнула, оповещая о том, что еда согрелась. Поз выудил контейнер и, положив сверху вилку, как-то грубовато поставил перед Антоном.  — Ну так, — деликатно начал тот, — я вот как раз у тебя и хотел спросить, ты же всё знаешь.  — А дулю с маслом случайно не хочешь? — проворчал бармен. — Нет никакого Святого ручья, это легенда, мало, что ли, таких легенд по Зоне гуляет.   Антон пропустил эти замечания мимо ушей и елейным голосом продолжил гнуть свою линию.   — Ну, Поз, ну, Кандидатушка, кам он, ты наверняка что-то слышал.   «Кандидатушка» закатил глаза, но, судя по всему, уже начал потихоньку сдаваться под уговорами Антона — долго он этому упрямому сорванцу никогда противостоять не мог.   — Ешь давай, а то остынет, — хмуро кивнул он на контейнер с картошкой. — На кой чёрт тебе вообще этот Ручей сдался?  — Надо, — коротко ответил Антон и наконец принялся за еду.  — Информативно. — В голосе Поза скользнула нотка недовольства. — Малой, ты же знаешь, у нас тут так дела не делаются.  — Ну, сначала ты мне расскажи что-нибудь, — лукаво прищурившись, проговорил тот, — а потом я тебе.  — Жопа ты хитрожопая, — вздохнул Кандидат. Антон ликующе блеснул глазами и, откусив от картофелины большой кусок, приготовился внимать. — Ладно, слыхал про группировку «Эпицентр»?   Тот неопределённо промычал с набитым ртом — слыхал не далее чем час назад от Француза и теперь нуждался в подробностях.  — Ну вот, они прошлой весной намылились к этому Ручью. Человек десять их было, оптимизма — полные штаны.  — Ближе к делу, Поз, — прожевав картофелину, оборвал его Антон. — Про то, как их Зона к рукам прибрала, я в курсе. По маршруту детали есть?  — Господи, какой ты доёбистый бываешь, а. Знаешь заброшенный частный сектор километрах в пяти от базы «Союза»?  Антон снова кивнул.  — В общем, когда «Эпицентр» выдвинулся, пошли они именно в ту сторону. Ну, так я слышал от кого-то из их ребят. Они как раз там все из «союзников» были, кстати. Отпочковались на свою голову.  — Принято. Это всё?  — А тебе мало? Дальше по пути у кого-нибудь спросишь, — язвительно сказал Кандидат и принялся усиленно натирать полотенцем вымытый гранёный стакан, давая понять, что разговор подошёл к логическому завершению.  — Ладно, всё равно спасибо, — искренне ответил Антон.  — Ты там поосторожнее в дороге, — вдруг туманно бросил Поз, не глядя на него.  — Расшифруй?  — Слушок тут ходит, что хлопец один по кличке Граф тоже туда намылился.   — И чё мне с этого Графа? — небрежно отмахнулся Антон, продолжив ковыряться в картошке. — Пусть хоть сам Призрак тащится, мне не жалко.   — Пафос выруби, а то Саркофаг щас зафонит, — скривился Поз, снова вернувшись к посуде. — Моё дело предупредить. И вообще, спасибо скажи, что я тут распинаюсь перед тобой бесплатно, по-дружески.   И то верно. Антон виновато поджал губы.  — Сказал уже. А почему «Граф»?   — Ну, поговаривают, он реально потомок какой-то графской семьи, и бабла у него до усрачки, — пожал плечами Поз. — Да и выглядит соответствующе. Весь такой аристократ дохера, синеглазый брюнет — ну вылитый граф. На кой чёрт в Зону припёрся — не ясно.  — Прям социальный дайвинг какой-то. — Антон с насмешкой качнул головой. — Совсем зажрались, мажоры несчастные.  Поз как-то загадочно ухмыльнулся.  — Про него разные слухи ходят: много невероятных, а хороших вообще нет. Говорят, — бармен наклонился к Антону и понизил голос до полушёпота, — что раньше, ещё до Зоны, он детей убивал. Не знаю уж, насколько это правдивая информация, но тип мутный, стопроцентно.  — Ты сам-то его знаешь?  — А как же. Захаживает ко мне дай бог раз в месяц, сдаёт хабар в весьма скромных, — ворчливым тоном уточнил он, — по моему мнению, количествах. А потом закупается по мелочи и снова пропадает. Где шляется всё остальное время — хрен знает. Мужики ставки делают, вернётся он после очередной вылазки или нет.  — Я бы поучаствовал, — сказал Антон и будто в подтверждение своих слов с аппетитом воткнул вилку в очередную картофелину.  — Так-то оно так, только вот Граф этот тоже не лыком шитый. Я от разных людей слышал, что он дважды от контролёра сматывался.   Вот это уже было серьёзное заявление. Стоило начать с того, что встретить контролёра в здешних местах — целое событие. Они обитают далеко в глубине Зоны и ведут в основном ночной образ жизни — ну, а ночью любой здравомыслящий сталкер предпочитает не высовывать нос из гнезда. Тут и днём существовать опасно, а с наступлением темноты — и подавно.  Во-вторых, даже если сталкеру всё-таки не повезло столкнуться с контролёром, эта встреча чаще всего становилась последним мероприятием в жизни бедолаги. Ускользнуть от этой твари удавалось лишь единицам, и то почти все из них потом успешно двинулись крышечкой — всё же такое мощное телепатическое влияние, которым обладает контролёр, не могло проходить бесследно. Словом, один раз выбраться живьём из этой стычки уже было сродни чуду, ну а дважды...  Из всего этого следовало, что пресловутый Граф уж точно был отбитым на всю голову — хотя бы потому что шлялся по Зоне ночью. Впрочем, не то чтобы Антон так с ходу и поверил всем этим россказням; он в принципе был скептиком по жизни, да и своих забот у него имелось предостаточно, а эти байки про фриканутых сталкеров-одиночек годились разве что под рюмку чернобыльской водочки.  — Ладно, не ссы, — сказал он, подбадривая, скорее, не Поза, а самого себя. — Там в дороге и без всяких графов приколы будут, я уверен. Ты лучше скажи ещё вот что. Знаешь чего-нибудь о сталкере Лазаре?  — Не заебёшь, так зацелуешь, прости Господи, — запричитал Кандидат. — Ну, как раз из «Эпицентра» он был, кажется, а что?   — Ты его видел? — как-то нервно спросил Антон.  — Нет, не довелось. Я в ту осень рано уехал, ещё в сентябре. А «Эпицентр» вроде бы отчалил под первый снег. Слушай, на кой псевдособачий хрен ты пристал со своим Лазарем?  Антон провёл пятернёй по волосам, словно собираясь с мыслями, а потом проговорил тихо и серьёзно:   — Ты спрашивал, чего я на Ручье забыл? Так вот, нужен мне этот Лазарь позарез.