Чёрная пыль

Часть 5

  — Привет, — Даша совсем по-родному поцеловала его в щёку.   Он чмокнул её в ответ и, сияя лучезарной улыбкой, принялся стягивать ботинки.   — Тох, я пакет оставил в коридоре, захватишь? — раздался Серёжин голос из кухни; Антон даже не успел заметить, как тот — реактивная бестия — уже смылся из прихожей, едва они переступили порог, — обычное дело; за Серёжей никогда не угнаться.  Он взял пакет и, пустив Дашу вперёд, прошлёпал следом на кухню.  — Я суп сварила с вермишелькой.  — А я тебя люблю, — ответил Серёжа — и наконец поймал её в свои объятья, подхватил на руки легко-легко и закружил по тесной кухне, чудом не задевая мебель.  Антон замер в дверях, залюбовавшись, — наверное, в этом доме улыбка никогда не сползёт с его лица.   — На второе — котлеты с гарниром, — продолжила Даша, прижавшись щекой к Серёжиному уху и поглядывая на Антона. — Для Серёжи — рис, для тебя — пюре.  Антон крупы не переносил — это знали все, кроме, разумеется, армейских поваров, которые вечно готовили до тошноты надоевшую перловку.  — А можно я тоже пюре поем?  — А можно я тоже всех вас обниму? — Не дожидаясь ответа — хотя разве много здесь было вариантов? — Антон обхватил длиннющими руками двух своих самых родных на свете людей — и стало так хорошо, что невозможно было вдохнуть.  Боже, как он их любил.  Серёжа говорил: «Судьба». Он говорил, что Дашка-улыбашка и Антошка-босоножка были его судьбой.  Наверное, где-то в глубине души Антон чувствовал примерно то же самое — просто названий никаких не давал. Потому что — зачем, когда оно просто есть и большего уже не надо.   ***
   Шли к частному сектору — тому самому, который располагался на несколько километров севернее «Союза». До него оставалось рукой подать, и через пару часов сталкеры точно должны были оказаться на месте — если никто снова не попытался бы их убить. Но уже постепенно темнело — августовские ночи в Зоне всегда наступали слишком неожиданно — и дорога становилась небезопасной, поэтому они всё-таки решили сделать короткий привал.  Граф быстро развёл небольшой костерок и, вынув перочинный ножик, аккуратно вспорол консервные банки, чтобы разогреть ужин.  Антон чувствовал себя странно. Помимо Поза, на просторах Зоны ему никто никогда не готовил еду — пусть даже за готовку и считалось всего лишь успешное вскрытие жестяных крышек или заваривание бич-пакетов. Он уже настолько отвык от всяких отголосков заботы, что теперь любое проявление человеческого тепла ощущалось чересчур остро.  Арсений между тем вовсю колдовал над их ужином: натянув рукава на ладони, достал из огня горячие банки — сперва для Антона, потом — для себя, а после — поставил греться воду, чтобы заварить чай.  Малой вытащил свой нож и начал с аппетитом уплетать пышущую жаром тушёнку.  — С ножа есть не принято, — не глядя на Антона, как бы между делом заметил Граф и достал откуда-то маленькую походную вилку — металлическую, не  пластиковую.   Антон даже жевать перестал от такой наглости.  — Слышь, эстет, — огрызнулся он и, мгновенно забыв про все свои едва-едва пробудившиеся нежные чувства, одарил Графа уничижительным взглядом, — это Зона, а не Метрополь. Давай просто спокойно пожрём, а?  Арсений фыркнул и принялся ковырять тушёнку своей элитной вилкой.  — Расскажи лучше, какой у нас всё-таки план. А то мы не договорили.  — Спокойно пожрём, — ответил Граф, не сдержав улыбку, — ну, для начала. После — дойдём до заброшек и переночуем там.  — Это понятно, — поторопил его Антон. — А дальше?  Дальше сам он дорогу не знал — Поз ему больше ничего не рассказывал, а у «союзников» он подробностей выяснять не стал, полагаясь на осведомлённость Графа.  — Дальше нам нужно будет зайти на «Маяк».  — Это ещё для чего? — нахмурился Антон.  «Маяк» был старым кирпичным заводом. Антон не слышал, чтобы из сталкеров туда кто-то наведывался — во-первых, потому что «Маяк» находился на северо-западе, а во-вторых, потому что ничего полезного там не хранилось — одни псевдособачьи кирпичи, да и только.  — Забрать кое-какую вещицу. Это не отнимет много времени.  — Погоди-ка, — Антон подобрал с земли палочку и начал возюкать ей по земле, расчерчивая карту. — Мы сейчас здесь.  Он поставил одну жирную точку, а потом провёл от неё линию в сторону и обозначил вторую.  — Это частный сектор. А вот здесь, — он замахнулся и начертил кривую загогулину сильно дальше от первых двух точек, — а вот здесь, блин грёбанный «Маяк», Арс! И ты говоришь, что это не отнимет много времени? Какой следующий пункт?  — Следующим пунктом надо будет выйти к Припяти, — по-прежнему невозмутимо произнёс Арсений.  Антон взвыл. Припять протекала гораздо восточнее того места, где располагался завод.  — Не ной, — остановил его Граф. — В той стороне живёт мой товарищ. Мы остановимся у него, отдохнём, пополним запасы. А дальше пойдём до конца.  — Что ещё за товарищ? — недоверчиво спросил Антон. — Зачем в тех местах вообще кто-то живёт?  — Ну, он человек такой. Специфический. Ему подходит.  Антон сник. Всё это ему очень не нравилось. То есть нравилось всё, кроме треклятого, суть его за ногу, «Маяка».   Конечно, в глубине души Антон понимал, что, не подбери его Граф, болтался бы он до сих пор по Зоне, как хрен в рукомойнике, поэтому теперь компромиссы были неизбежны. Но любой неоправданный крюк — это всегда неоправданный риск, а рисковать почём зря Малой не любил: слишком мало жизней у него на это имелось — всего лишь одна.  Вода закипела. Арсений отложил тушёнку и, разлив чай по кружкам, протянул одну Антону.  — Что за «вещица», которую надо забрать на «Маяке»?  — Электрический насос для фильтра, — ответил Граф, отхлебнув чай. — Для того самого товарища.  — А без этого он нас к себе не пустит?  — Антон, я давно обещал ему. Сейчас это по пути, а другого шанса может не быть. Я планировал этот пункт изначально, и, в конце концов, я же не знал, что встречу тебя.  — По пути? Это не по пути, блин, ни разу, — возразил Малой. — И вообще, ты мог предупредить раньше.  — Мог, — кивнул Арсений с сожалением. — Должен был, конечно, но тогда нас чуть не прикончила та странная аномалия, потом эти бандиты, и...  Малой видел, что Графу действительно сейчас было совестно за эту недомолвку. Да и наезжать на него теперь на самом деле не имело смысла: в прошлый раз они обязательно договорили бы, если б не отвлеклись на спасение собственных шкур.  — Клянусь, это единственное отклонение от маршрута. И, слушай, Шаст...   Арсений заглянул Антону в глаза — уже привычно, он знал этот жест — и, всматриваясь в ответ в хрустальную, без капли лукавства синеву, неожиданно для самого себя разом успокоился.  — Это мой проёб, — продолжил Арсений, — и я не позволю, чтобы с тобой там что-то случилось, даю слово.   *  Дома показались, когда на улице окончательно стемнело. Антон периодически поглядывал на ПДА, чтобы вовремя засечь других сталкеров или бандитов; но карта была пуста — ни единого маячка, кроме его собственного. Графский компьютер на общем собрании решили до поры до времени не включать.  Частный сектор был небольшим и, окутанный стелящимся по земле туманом, с безрадостной точностью напоминал Сайлент Хилл. Одна улица, пара дюжин пустующих домов с чёрными и бездонными, словно разинутая пасть контролёра, окнами — и полное отсутствие каких-либо признаков жизни. Не самая приятная атмосфера для будущего укрытия на ночь, но это было уж точно лучше, чем спать под открытым небом. Сталкеры неспешно продвигались вдоль дороги, рассматривая дома. Выбирать ночлег наугад по одному лишь внешнему виду было трудно — как бы симпатично ни выглядела лужайка, за резной калиткой могло поджидать что угодно; впрочем, не осматривать же каждый чёртов дом. Заприметив более или менее целое здание, Малой беззвучно указал на него Арсению. Это был двухэтажный дом, когда-то красивый, а теперь — попорченный Зоной, кислотными дождями и временем. Но, по сравнению с другими постройками, он смотрелся как вылитый особняк с Рублёвки: по крайней мере, стёкла в окнах были на месте и крыша не выглядела так, будто грозилась вот-вот сползти от малейшего дуновения ветерка, — так что сталкеры двинулись к нему.  Дверь оказалась не заперта. Наверняка кто-то прежде использовал здание так же, как сейчас это собирались сделать они: дорога была известная, несмотря на то, что вела к северу, куда соваться хватало смелости только у самых опытных — или самых отбитых. Возможно, парни из «Эпицентра» тоже делали здесь привал — и от этой мысли сердце Антона камнем падало куда-то вниз.  В прихожей было темно. Так темно, что казалось, будто темнота могла засосать с головой, стоило лишь шагнуть навстречу.  — За мной иди. Я первый, — еле слышно сказал Граф и, притормозив Малого рукой, осторожно переступил порог.  Антон возражать не стал — только удивился слегка этому внезапному геройству, но тут же решил списать его на негласные уступки командной работы.   Они оба включили фонарики и начали медленно продвигаться внутрь, вглядываясь в каждый сантиметр пространства вокруг: в заброшенных домах можно было легко напороться на мутанта или аномалию. Антон смотрел особенно внимательно: если бы они случайно вписались в какой-нибудь «Холодец», то досталось бы главным образом Арсению, а уж этого сталкер никак допустить не мог. Во-первых, Графу ещё предстояло вести Малого к Ручью. А во-вторых...  Точно так же, как и Арсений теперь действовал с оглядкой на Малого — Антон чувствовал ответственность за своего нового партнёра. Пусть они и встретились только вчера, но с тех пор успело произойти слишком много вещей — с ними и между ними. Слишком много для случайного знакомства.  Дом был большой, ещё сохранивший в себе отголоски тёплой, уютной аккуратности. Сталкеры исследовали комнату за комнатой; Антон вскользь рассматривал рамки с фотографиями, картины и прочие мелочи, по которым вырисовывалась смазанная, совсем поверхностная, но всё-таки щемяще личная картина о хозяевах.  На первом этаже оказалось спокойно; лишь в глубине кухни парни обнаружили небольшую, видимо, совсем свежую «Теслу» — подвижный сгусток электрической энергии. Она билась между холодильником и навесным шкафчиком и не могла выбраться из ловушки, в которую сама себя загнала. Такие аномалии часто возникали в пустых закрытых пространствах, но не доставляли особых проблем, если их никто не тревожил и откровенно не совал туда нос или другие части тела.  — Пойдём глянем что наверху, — шепнул Антон, кивая в сторону лестницы.  Деревянные ступеньки — в лучших традициях фильмов ужасов — скрипели на каждом шагу. Граф старался ступать мягко; Антон шёл след в след. Поднявшись, они свернули в просторную спальню-кабинет — и застыли на пороге. Комната была словно перевернута вверх дном. Возле стены стояла большая двуспальная кровать — всклоченная, растерзанная; беспорядочно скомканное одеяло свисало вниз. Подушки, вывернутые наизнанку, валялись на полу, выдавая не то следы борьбы, не то последствия проделок какой-нибудь гравитационной аномалии, которая, образовавшись после Выброса, нахулиганила сама с собой, а затем рассосалась. Этот вариант был самым оптимистичным; о других думать не хотелось.  Антон посветил фонариком в следующий угол — и вздрогнул: на полу лежал труп человека, больше напоминавший сдувшуюся резиновую куклу, бескровный, выжатый, жуткий, как сама Зона.  — Стой, — тихо сказал Малой, хватая Арсения за рюкзак. — Здесь...  Он не успел договорить: воздух прямо перед ними смазался и быстрым движением рванул по комнате, а в следующее мгновение Графа отшвырнуло в сторону и со всей силы впечатало в старый книжный шкаф. С полок с грохотом посыпались трухлявые книги, и Антон увидел, как над Арсением материализовался кровосос.  — Арс!  Мутант подхватил своими костлявыми лапищами-руками безвольное тело Графа и, с утробным рыком разинув чавкающие, склизкие щупальца, впился ими в его шею.  Не помня себя, Малой выхватил из-за пояса нож и, сиганув твари на спину, вогнал его прямо под пасть. Кровосос яростно зарычал и, хрипло булькая собственной кровью, оторвался от Графа, а затем скинул с себя Антона и вновь стал невидимым. Антон быстро поднялся и, успев заметить мелькнувшую в воздухе волну, замолотил автоматной очередью по всей комнате. Фонарик упал на пол и закатился под шкаф, подсвечивая теперь чуть больше, чем ничего, и Антон знал: если он сейчас вслепую не добьёт кровососа, возможно, эта минута станет для них с Арсением последней.  Сердце колотилось так, что казалось, между ударами даже не было перерывов. Антон прижался спиной к стене и, вцепившись мёртвой хваткой в автомат, заорал:  — Иди сюда, гнида! Давай, блядь, сука, я здесь!   Это сработало: через мгновение безобразная морда с мерзкими, мясистыми щупальцами материализовалась прямо перед его лицом. Малой, до боли сжав палец, надавил на спусковой крючок и зажмурился.  Треск очереди стоял до тех пор, пока не клацнул опустевший магазин.  Антон распахнул глаза: под его ногами валялась изуродованная, развороченная пулями туша кровососа. Сомнений в том, что он сдох, не было, так что Малой, не теряя ни секунды, кинулся к книжному шкафу, под которым уже послышалось неуверенное шевеление.  — Арс! Он тебя укусил?! — В один прыжок оказавшись перед Графом, Антон дёрнул вниз его окровавленный воротник, чтобы открыть шею.  На коже ничего не было — лишь лёгкое покраснение, хотя куртку сплошь покрывали мокрые бордовые пятна.  — Нет, нет, он не успел, — измученно ответил Арсений. — Это его кровь, не моя.  Малой отстранился и, выдохнув с облегчением, тяжело опустился на пол. Граф был неестественно бледный, растрёпанный и испуганный. Антон разглядывал его по-прежнему беспокойно, пристально — и недоверчиво, всё ещё пытаясь убедиться, что тот не истекал кровью.  Он ведь своими глазами видел, как щупальца присосались к шее Графа. Кровососу требовались доли секунды, чтобы впиться в кожу и впустить яд, понижающий свёртываемость крови до того, что даже из самой маленькой ранки начинало хлестать фонтаном. То, что Антон вовремя успел отогнать тварь, было ещё одним сказочным везением на их счету, и эта история определённо могла бы стать визиточкой в каком-нибудь баре среди полупьяных скучающих сталкеров.   — Вот, держи, попей. — Он достал из рюкзака фляжку с водой и протянул её Графу, а затем вытащил из-под шкафа свой фонарик и вышел, чтобы осмотреть последние комнаты.  Хотя уже было ясно, что в доме не осталось никого, кроме них двоих, — кровосос обработал помещение задолго до их прихода.   — Всё чисто, — сообщил Малой, прислонившись плечом к дверному проёму; Арсений сидел в той же позе посреди кучи вываленных на пол книг и хлебал воду. — Ты как?  Тот поднял руку, сложив пальцы в жесте «окей», и со слабой улыбкой произнёс:  — Вот мы и квиты, да, Шаст?  Это было почти что трогательно, хоть и выглядело — на фоне окружающей картины — слегка бредово. Антон фыркнул, улыбнувшись до лучиков в уголках глаз, и почувствовал, что теперь отпустило окончательно. Он подошёл к Арсению и, усевшись рядом, перехватил у него из рук свою фляжку.  — Квиты.    *  Граф сразу заявил, что спать рядом с трупами не собирается, так что сталкеры расположились в соседней, по-видимому, гостевой, комнате, в которой нашлись большой диван, стол и удобные кресла. Впрочем, Малой так вымотался за этот бесконечный день, что готов был вырубиться на любой ближайшей поверхности, хоть на груди у кровососа в обнимку с щупальцами — неприхотливости Зона учила очень быстро.  Свет включать не стали: горящие окна могли привлечь незваных гостей. Несмотря на то, что территория была заброшенная, в Зоне с электричеством, на радость сталкерам, проблем не имелось: всё вокруг как будто само собой было пропитано энергией — до той степени, что приборы часто пошаливали и хаотично врубались, а проводка, даже совсем старая и обветшалая, могла переносить ток.  Глаза к темноте давно привыкли; вытащив из рюкзака аптечку, Антон стянул бронежилет и куртку, а потом зажал в зубах фонарик и принялся перевязывать рану.  К вечеру она немного подзатянулась: даже гноя, вопреки опасениям Малого, в ней не было — без сомнений, лечащее действие «Маминых бус» дало о себе знать. И всё же оттого, что Антон почти не шевелил рукой, стараясь держать её в одном положении, мышцы сильно ныли — от плеча и по всей левой стороне спины. Закончив перевязку, Антон с ногами забрался на диван и начал разминать шею здоровой рукой.  Граф, который до этого уходил обратно в спальню, чтобы — псевдособака его пойми зачем — «посмотреть книжки», вернулся с охапкой увесистых томов и пристроил её на стол. После недопоцелуя с кровососом он на удивление быстро пришёл в себя: к лицу вернулся естественный, живой цвет — а поведение, судя по неуместной тяге к искусству, вновь стало привычно-странноватым.   — Болит? — спросил он, заметив страдальческое выражение на лице Антона.  Тот неопределённо качнул головой.  — Массаж?  — А что, так тоже можно? Это бесплатная услуга? — с подозрением сощурился Малой.  — Только в качестве пробного сеанса, — улыбнулся Арсений, подсаживаясь к нему.  — Ну, валяй.  Устроившись поудобнее, Граф потёр ладони друг об друга, чтобы разогреть их, а затем коснулся напряжённых плеч. Антон еле заметно вздрогнул; по спине пробежала волна мурашек. Пожалуй, такого вторжения в личное пространство он в Зоне ещё никому не позволял. Не считая химер и псевдособак, которые хотели перегрызть ему глотку, но это была уже совершенно другая история.  Он поджал губы, перебарывая мимолётный моральный дискомфорт: в темноте происходящее казалось ещё более странным. Но стоило Арсению сжать пальцы и надавить на какие-то — очень правильные, чёрт возьми — точки, как воздух тут же выбило из лёгких.  — Ах, блядь... — Антон выдохнул, чувствуя, как от движения сильных рук по телу мгновенно расползлась тёплая, приятная волна разминать шею здоровой рукой.  Граф, который до этого уходил обратно в спальню, чтобы — псевдособака его пойми зачем — «посмотреть книжки», вернулся с охапкой увесистых томов и пристроил её на стол. После недопоцелуя с кровососом он на удивление быстро пришёл в себя: к лицу вернулся естественный, живой цвет — а поведение, судя по неуместной тяге к искусству, вновь стало привычно-странноватым.   — Болит? — спросил он, заметив страдальческое выражение на лице Антона.  Тот неопределённо качнул головой.  — Массаж?  — А что, так тоже можно? Это бесплатная услуга? — с подозрением сощурился Малой.  — Только в качестве пробного сеанса, — улыбнулся Арсений, подсаживаясь к нему.  — Ну, валяй.  Устроившись поудобнее, Граф потёр ладони друг об друга, чтобы разогреть их, а затем коснулся напряжённых плеч. Антон еле заметно вздрогнул; по спине пробежала волна мурашек. Пожалуй, такого вторжения в личное пространство он в Зоне ещё никому не позволял. Не считая химер и псевдособак, которые хотели перегрызть ему глотку, но это была уже совершенно другая история.  Он поджал губы, перебарывая мимолётный моральный дискомфорт: в темноте происходящее казалось ещё более странным. Но стоило Арсению сжать пальцы и надавить на какие-то — очень правильные, чёрт возьми — точки, как воздух тут же выбило из лёгких.  — Ах, блядь... — Антон выдохнул, чувствуя, как от движения сильных рук по телу мгновенно расползлась тёплая, приятная волна расслабленности.  — У тебя сильно зажаты мышцы, — сообщил сталкер.  Мозг соображал туго; Граф будто не массаж делал, а один за другим вырубал выключатели в голове Антона — но до выключателя плохих шуток ещё не добрался.  — Что ж, выписывайте освобождение от физ-ры, доктор, э-э... Какая у тебя фамилия?  — Попов.  — Попов? Какая-то она не графская, — разочарованно заявил Антон.  — Отлично, — недовольным тоном произнёс Арсений, — мы с тобой всего второй день знакомы, а я уже не оправдываю твои ожидания?  — Сейчас... — От очередного энергичного движения Малой невольно зашипел, глубоко втягивая воздух. — Сейчас очень оправдываешь.  Граф усмехнулся, продолжая умело разминать по-мальчишески угловатые плечи.   — У меня дежа вю, — вдруг сказал Антон. — Как будто в прошлой жизни ты уже делал мне массаж.  — Это вряд ли, — ответил Арсений после короткой паузы, словно во время неё обдумывал услышанное. — «Дежа вю» — просто красивое слово, означающее, что ты тормоз и твой мозг тормознуто обрабатывает информацию. Ну, знаешь, одно полушарие быстрее, другое — медленнее.   Честно сказать, у Малого сейчас от этих крепких, тягучих движений оба полушария работали совсем паршиво.  — А вообще, — продолжил Арсений, переходя к шее, — по нумерологическим расчётам, в прошлой жизни я был гадалкой.  — Кем? — пробормотал Антон, окончательно поплыв и потеряв нить разговора.  — Не суть, — отмахнулся сталкер, с весёлым любопытством наблюдая, как Малого развезло Доделывали массаж молча — под сосредоточенное сопение Антона.   — Всё. — Арсений шлёпнул сталкера по раскрасневшейся коже, а потом разочаровывающе быстро убрал руки.  Малой сразу же обмяк, едва ли не растёкшись расслабленной лужей, стоило Графу его отпустить.  — Охуенно, — с чувством произнёс он. — Спасибо.  — Ого, у тебя получилось. Сказать запретное слово.  — Ты всё не сдаёшься, — усмехнулся сталкер. — Я, как ты понял, привык долги делом отдавать, а не этими тупорылыми спасибо.  — В таком случае, может, мне тоже плечи помнёшь? — лукаво разулыбался Граф — впрочем, в шутку, и Малой это знал.  — Точно не в этой жизни. Могу сижкой угостить. Хочешь?  У Антона всегда с собой была пачка сигарет, но курил он очень редко — экономил, как мог, позволяя себе подымить только в особенных случаях. Сегодняшний вечер, видимо, как раз был из таких; да и вообще, до сих пор оставаясь в живых после непрерывной череды их азартных игрищ с судьбой, не грех было и напиться — чего уж говорить о несчастных сигаретах.  — А хочу, — согласился Арсений и придвинулся ближе.  Вытащив из рюкзака полупустую, помятую пачку красных «Мальборо», Малой достал оттуда одну сигарету вместе с зажигалкой и прикурил. Приоткрытые губы тут же окутал плотный, сизый дым. Глубоко затянувшись, Антон откинулся на спинку дивана и передал сигарету Арсению.  — Не курил их со времён ординатуры, — поделился тот, зажимая фильтр губами и делая вдох.  — И как ощущения? — с интересом покосился на него Антон — Пиздато, — ответил Граф, выдыхая густое, горькое облако, и тоже прислонился к спинке, запрокинув голову.  Антон неосознанно задержал взгляд на его шее — очерченной в темноте белеющим пятном, с острым кадыком и россыпью крошечных родинок. Арсений заметил это и, по-видимому, решив, что Малой просто ждал сигарету, предложил её ему. Но, когда Антон потянулся за ней, Граф вдруг перехватил его запястье и поднёс к лицу, чтобы рассмотреть.   На руке Антона висел ребристый, похожий на решётку артефакт, едва уловимо переливающийся электрическими импульсами.  — Это что, «Батарейка»? — Арсений с удивлением потрогал завораживающее порождение «Электры».   «Батарейка» была достаточно редкой — и крайне востребованной по сталкеровским меркам: она здорово повышала мышечный тонус и почти не имела негативного влияния на человеческий организм, в отличие от прочих артефактов, которые в той или иной степени отравляли радиацией.  — А, да, — кивнул Антон и покрутил кистью, позволяя Графу насмотреться вдоволь.  Антон нашёл её в прошлом месяце, когда, продолжая поиски Серёжи, по очередной слепой наводке кого-то из сталкеров шарился по окрестностям Мёртвого города. В итоге «Батарейка» стала единственной полезной находкой, а сам Малой еле унёс ноги, едва не оставив свои мозги на десерт толпе голодных зомбаков.  — Никогда не видел, чтоб артефакты так носили.  Это было верное наблюдение: обычно сталкеры привязывали артефакты к поясу. Но Антону такой способ ношения не нравился — вещицы мешались, цеплялись за запасные обоймы и могли отвалиться в самый неподходящий момент. Поэтому Антон изобрёл собственную гениальную инновацию и начал носить мелкие артефакты на запястьях — чем несказанно гордился.  — А это что? — Граф указал на второй браслет из ровных круглых бусинок — молочно-прозрачных, с угольно-чёрными прожилками.  — Турмалиновый кварц. Это не артефакт.  — Подарок от девчонки? — улыбнулся Арсений и отпустил руку.  Малой не ответил — молча сделал новую затяжку и медленно выдохнул дым, заполняя темноту белёсым маревом.  Это действительно был подарок. Серёжин — на день рождения.  — Ладно, — Граф неожиданно хлопнул себя по коленкам и поднялся с дивана, — докуривай и ложись спать. Я пойду снаружи подежурю.  — Разбуди меня через два часа, поменяемся.  Арсений кивнул, закинул автомат на плечо и, взяв со стола одну из книг, вышел. Антон посидел ещё с минуту, задумчиво уставившись на дверь, а потом затушил сигарету, опустил голову на подушку и, умостив ноги на подлокотник, вытянулся во весь рост. Но сон ещё долго не шёл, и Малой просто лежал с открытыми глазами, глядя в потолок и перебирая пальцами кварцевый браслет. Мысли нестройной вереницей мелькали в голове, и Граф — как знать, вдруг он на самом деле вешал лапшу на шастунские уши — там ведь полно места, пусть Малой и был парнем далеко не глупеньким, всякое в жизни могло случиться, а в Зоне — и подавно, взять хотя бы эти несчастные два дня, за которые ему пришлось пережить столько неприятностей, сколько он в одиночку и за пол-лета не огребал; да и вообще — какого чёрта, и Поз ведь предупреждал, а глаза слишком честные и слишком синие, он таких глаз ещё никогда прежде не видел, а Серёжа, его Серёжа, он же говорил — «Судьба», и, может...  Антон не успел додумать эту мысль — и вырубился.