Чёрная пыль

Часть 6

Малой загородил Арсению солнце, утреннее, но уже успевшее подняться высоко — и как только Граф не проснулся от обжигающего света, палящего прямо в рожу?  Они шли четвёртые сутки с тех пор, как выдвинулись с заброшек, и сон под открытым небом стал почти привычным — вдвоём пережидать чернобыльскую темноту было гораздо менее стрёмно, чем в одиночестве. Дежурить по очереди тоже стало привычным, и сегодня куковать на рассвете выпало Малому.  Местный рассвет — конечно, та ещё романтика. В Зоне эти утренние часы имели свой несравненный привкус, сырой, кислый, розово-туманный — будто с отравленного и душного пейзажа из какой-то книжки Куприна, которую Малой читал ещё в школе. Книжка та, к слову, тоже была про завод — и картинка почему-то врезалась Антону в память едва ли не сильнее, чем иллюстрации с голой Маргаритой на метле.  До «Маяка» между тем оставалось чуть больше пары километров, а это значило, что сегодня сталкеры имели все шансы наконец расправиться с посторонними делами и двинуться в нужную сторону. У Малого от нетерпения скулы сводило; он буквально отсчитывал минуты, отведённые Графу на сон, пока тот мирно посапывал и периодически смешно морщил нос. Когда наладонник наконец показал семь утра, держать себя в руках дальше было уже решительно невозможно.  — Встану рано поутру, — громко и нараспев заговорил Антон, чтобы Арсений услышал, — об реактор хер потру! Подъём, барин.  Арсений отреагировал сразу же — приоткрыл глаза и, заспанно глядя на Антона снизу вверх, пробормотал:  — Высокая поэзия. Прям как ты.  — У меня в арсенале другой не водится.  Граф фыркнул и, «козырьком» поднеся ладонь к глазам, прищурился.  — С этого ракурса ты похож на скульптуру Бернини.   — Кого-кого? — поморщился Антон, уперев руки в бока.  Это был их очередной заход вместо «доброго утра». Граф как-то отмочил первым, Малой неожиданно подхватил, и теперь каждый новый совместный день начинался по-особенному. Пусть это было и странновато, но всё же немного веселило и разряжало обстановку. Антон, кроме всего прочего, во время их ночных пересменок еле сдерживался, чтобы не засунуть травинку спящему Арсению в нос или в ухо или не подложить в ладонь какой-нибудь склизкий артефакт из «Холодца» — останавливало только то, что в сонной несознанке Граф как нефиг делать мог его пристрелить на одних рефлексах, — так что эти дружеские пакости Малой решил оставить до лучших времён.  — Скульптор такой был, тупица, — пояснил Арсений и сладко потянулся, прячась в шастунской тени и задевая пальцами сухую траву.  Антон закатил глаза; по-другому на графские выпады — как и на всё графское существование в целом — реагировать уже не получалось.  — А ты похож на дохлого чела из «ГТА», — ответил он и наконец отошёл обратно к костру, бросая Арсения в одиночной схватке с ярким солнцем. — Я воду вскипятил. Она, кстати, почти закончилась.  — На «Маяке» будет.    Они наскоро попили чай с галетами. Потом Малой обработал Питера; после школы отслужил в ракетной бригаде где-то в Ленобласти, в посёлке с нелепым названием, которое Антон забыл спустя секунду. Служилось, по его словам, весело и хорошо, а за три месяца до дембеля Арсений заболел желтухой и потом долго валандался в госпитале, где ему временно дали блатную должность хлебореза и кормили на убой. Отслужив, поступил в медицинский — воплощать пылкие юношеские мечты о спасении людей и утверждать свою значимость в этом мире. Дальше — была учёба до двадцати восьми со всеми муторными этапами, кандидатская — и наконец, практика в детской областной. Граф даже поделился парочкой своих коронных баек про вытаскивание пластикового конструктора из самых невообразимых мест человеческого организма и про то, как однажды пятилетний мальчик так не хотел даваться на осмотр, что укусил Арсения за подмышку и порвал ему халат.  Истории были прикольные, но тайн главного героя не раскрывали. За эти несколько дней Малой узнал, скорее, не о прошлом Графа, а о том, каким он был сейчас, вообще — о том, как он смеётся или как начинает едва разборчиво бормотать, когда пытается сдержать улыбку. О том, что любит глупые каламбуры и всюду под видом цитат великих вставляет какие-нибудь дурацкие фразеологизмы собственного сочинения.  Как бы там ни было, Арсений хоть и рассказывал красиво, увлекательно и очень живо — но всё не по существу, так что в сухом остатке новой информации особо не прибавилось. То, что он был врачом, Антон и сам уже знал, а остальные его рассказы были скупы на факты. Обычные такие, жизнеопределяющие факты вроде, к примеру, женитьбы или мало-мальски криминального прошлого. Ничего, что прямо или косвенно могло бы сойти за причину, по которой Графа занесло сюда.   Ни слова про Чернобыль.  Антона так и подмывало спросить, зачем он приехал — он, Арсений, детский, мать его, хирург с отзывчивой душой и честными, умными глазами. Что он искал здесь, в Зоне, чего он от неё хотел, требовал, ждал — что, в конце концов, она могла ему дать. Но этот вопрос, прямо как на той, другой сестре-Зоне, задавать было не принято; ясно ведь — что всё не от хорошей жизни.  Сам Арсений Малого тоже старался не расспрашивать о личном. Про Серёжу больше не заговаривал, хотя видно было, что порывался пару раз. Антон уже толком и не знал, благодарен он был за это или подсознательно сожалел — в конечном счёте, откуда вообще взялась эта тупорылая, бессмысленная зоновская тактичность — и кому она нужна? Может, без неё было бы проще?  Впрочем, доверие так или иначе зарождалось само собой. Потихоньку, осторожно, иногда — слепо и интуитивно, но, пожалуй, именно в эти моменты — наиболее искренне. Антон привык полагаться на свои ощущения, и Граф проверку внутренними шастунскими детекторами проходил на удивление ладно.   А ещё Малой всё чаще ловил себя на том, что смотрел. Неосознанно наблюдал за Арсением — дольше, чем было позволительно. Псевдособака разбери зачем; это получалось пугающе бесконтрольно. Но хуже всего было то, что Арсений смотрел в ответ. Малой старался не перехватывать эти взгляды, но всегда чувствовал их затылком — до мурашек.   И не понимал ничего, ровным счётом ничего.   *  — Иногда мне кажется, что всё это происходит не со мной, — поделился Антон, лёжа на животе и вглядываясь в пологие холмы, за которыми скрывались широкие трубы «Маяка».  Они почти добрались до места, а сейчас притаились в засаде — выжидали. Мутанты в этих краях разгуливали, как маньяки по ночным паркам, и, прежде чем соваться на завод, не лишним было сперва разведать обстановку.   — Это нормально. Это означает, что твой котелок ещё варит, а чувство нереальности происходящего — всего-навсего защитная реакция мозга на стресс.  — Звучит оптимистично.  — Мозгу вообще не нравится всё время быть адекватом, — продолжил Арсений. — Это сложно. Один умный мужик говорил, что человек, ну, в целом может пребывать в двух состояниях.  — В каких? — Малой заинтересованно поглядел на Графа.  — Они называются «субъект номер один» и «субъект номер два». И меняются в зависимости от того, насколько человек себя осознаёт в данный момент как, ну... живое существо с собственной думалкой. Вот, например, когда ты телевизор смотришь и всецело погружаешься в рекламу какого-нибудь, не знаю, «Хэд-энд-шолдерс» — твой разум не понимает, что он самостоятельный. Он воспринимает телевизор как новую реальность, а реальную реальность перестаёт осознавать. И ты становишься субъектом номер два. А когда ты сам по себе и нечаянно задумываешься о смысле бытия — тогда ты субъект номер один. Потому что это, ну, естественное, природное состояние разума.  — Так, стопэ. — Антон выставил ладонь перед лицом Графа, останавливая его. — Я ни хрена не понял.  — Ладно, — вздохнул Арсений и улёгся поудобнее. — Давай на приближенных примерах. Когда ты порнушку смотришь, то ты субъект номер два. Ты сфокусирован не на своей реальности, а на вымышленной, чужой.  — А когда сам участвую, — медленно проговорил Антон, догадываясь, — то номер один?  — В общих чертах. С сексом немного сложнее, там мозг вообще сворачивает свою работу до примитивизма. Но в остальном — всё просто, как два пальца в жопу.  — Понятия не имею, насколько это просто — два пальца в жопу, — зачем-то заметил Антон.   Достойная и крайне необходимая ремарка. Арсений еле подавил смешок; уголки его губ поджались, сдерживая улыбку.  — Достаточно просто, — пожал он плечами, но, словив убийственный взгляд Малого, развивать эту тему дальше не рискнул.  Антон смутился; кончики ушей, как обычно, предательски запылали. Он уткнулся носом в приклад и, сосредоточенно уставившись куда-то вдаль, спросил:  — А мы сейчас субъекты номер один или номер два?  — Мы сейчас, — отозвался Граф, деловито склонившись над автоматом и тоже возвращаясь к осмотру территории, — субъекты номер один в чистом виде. А ещё — потенциальный ужин кровососа. Так что гляди в оба, второй раз может и не повезти. Ему уж будет всё равно, какой по номеру субъект он жрёт.  — Не каркай, — пригрозил Антон. — Я в Зоне подыхать не собираюсь. Мне вообще в детстве цыганка на нашем воронежском рынке нагадала, что помру я в восемьдесят шесть в солнечной стране. Чернобыль на солнечную страну не смахивает.  — Начнём с того, что Чернобыль не страна.  В этот момент издалека послышался громкий топот; на холме мгновенно поднялось огромное облако пыли. По склону, сверкая копытами, на бешеной скорости неслось стадо диких кабанов-мутантов.  Антон с чувством чертыхнулся, мысленно надеясь, что твари бежали по каким-то своим безмозглым кабаньим делам и укрытие сталкеров было им совершенно не по пути. Арсений, видимо, подумал то же самое, но автомат всё равно перехватил покрепче.  — У меня три с половиной обоймы осталось, — сообщил Малой как нельзя кстати.  — В солнечной, говоришь, стране, блин? — вяло откликнулся Арсений.   У Графа тоже запасы были на исходе, а кабаны, помимо своей вопиющей тупорылости, славились ещё и немыслимой живучестью, так что при встрече на них запросто можно было вхолостую спустить все боеприпасы — а дальше молиться до зелёных соплей, чтобы поблизости оказалось какое-нибудь высокое дерево, готовое выдержать человеческий вес с рюкзаком и оружием в придачу.  В окрестностях «Маяка», как назло, не росло ни единого, даже самого убогого куста — кругом были лишь низкие холмы, поросшие сухим сорняком, да производственный трубопровод. Из высоких сооружений имелись только столбы с электросетью, но и те стояли в недосягаемости — бежать до них сейчас, пока кабанья ватага мчала прямо на сталкеров, было равноценно самоубийству.  Малой дёрнул затвор, приготовившись стрелять; внутренности обожгло адреналином.  — По команде, — успел предупредить Граф — как вдруг кабанья орава резко свернула влево и поскакала прочь.  Сталкеры молча подняли головы и с открытыми ртами проводили взглядом грохочущее пыльное облако, пока то не скрылось за дальним холмом.  — Это что, на хрен, было? — ошарашенно произнёс Антон.  Граф выдохнул и сплюнул в траву.  — Слабительное с мгновенным эффектом, блядь.    Зона почему-то продолжала щадить. Это явно не вело ни к чему хорошему, думалось Малому: известная херабора, проходили. Расслабляться уж точно было нельзя — не могло же это фантастическое везение длиться вечно, как бы сталкерам ни хотелось.  Короткими перебежками они наконец добрались до «Маяка» и, кое-как с нескольких попыток взломав ржавую массивную дверь, проникли внутрь.  Фонарики включать не стали: дневной свет заливался через невысокие, но широкие окна под потолком, хорошо освещая пространство. Воздух живописно клубился микроскопическими пылинками от глиняного порошка и угля.  — Респиратор надень, — шёпотом сказал Антон, кивнув на пыльную дымку, и тоже нацепил на лицо защитную маску.  Впрочем, грязный воздух был меньшим из зол. Самой неприятной новостью оказался размеренный, глухой стук, доносившийся сверху — из запертых комнат, к которым вела хлипкая металлическая дорожка, расположенная на высоте нескольких метров и огибающая помещение по периметру. Возможно, источником шума вновь была какая-нибудь динамичная аномалия вроде «Теслы», которую сталкеры обнаружили в заброшке. Второй, менее позитивный, вариант подразумевал присутствие в здании одушевлённых обитателей.  Сталкеры прислушались. Стук не прекращался — но и не приближался; сиюминутной угрозы не было.  — Идём, — шепнул Граф.  Стоило им сделать несколько шагов вперёд, как в ту же секунду заверещал детектор аномалий. Малой вырубил его и запустил пальцы в кармашек с гайками. Граф сделал то же самое, и они принялись с обеих сторон проверять помещение. Полыхнуло почти сразу: завод был заполонён «Жарками».   Сам «Маяк» изнутри был обставлен в лучших традициях стимпанка. Большую часть пространства в центре занимала производственная установка, на которой, очевидно, когда-то изготавливались кирпичи. Сейчас она выглядела по-винтажному обшарпанной и безжизненной; механизмы давно заржавели и покрылись пылью.  По правой стороне располагались отсеки с сырьём — угольной крошкой и глиной. По левой — тянулись трубы, уходя к каким-то конусообразным механизмам в центре установки. Граф проследил взглядом их витиеватое направление и увидел большой коллектор на другом конце помещения. Туда-то им и нужно было.  Аккуратно лавируя между бесконечными «Жарками» — и откуда их столько взялось? — сталкеры наконец добрались до ёмкости, регулирующей водообеспечение в здании.  — Арс, — позвал Малой, указав на подобие пожарного гидранта, располагавшееся тут же, возле коллектора.  Он навалился на заржавевший вентиль и, с трудом провернув его, скрестил пальцы в ожидании момента истины. Трубы глухо загудели. Секунд десять ничего не происходило, но потом из крана резко захлестал поток ржавой воды.  Арсений торжествующе похлопал Антона по плечу. Затем они быстро набрали фляги и бутылки и раскидали по ним обеззараживающие таблетки — теперь запаса должно было с головой хватить до следующего пункта.  — Упаковывайся, а я пока посмотрю, что там с насосом, — сказал Граф и обошёл коллектор с другой стороны.  Распихав воду по рюкзаку и пересчитав таблетки, Антон пошёл догонять Арсения. Тот нашёлся совсем недалеко — стоял возле какой-то цилиндрической пузатой штуковины, которая была впаяна в трубы. Малой догадался, что эта самая штуковина служила основным производственным насосом, выкачивающим воду из коллектора.  — Ты его собираешься брать? — спросил он, делая ударение на «его», и пнул ногой неподъёмную конструкцию.  — Ага, в карман положу и пойду, — беззлобно съязвил Арсений. — Нет, конечно. Тут где-то есть маленькие, для локальной подачи воды.  Граф с шумом выдвинул один из больших металлических ящиков, которые рядочком стояли возле стены, и заглянул внутрь. Антон повторил за ним, взявшись за соседний. Осмотрев несколько таких ящиков, они наконец нашли то, что искали: аж четыре миниатюрные копии насоса-гиганта.  — Почему они в ящиках лежат?  — Запасные, Шаст, не тупи, — закатил глаза Арсений. — Не с труб же их снимать, ну.  Он вытащил один из насосов. Маленьким его вряд ли можно было назвать: он был хоть и не очень тяжёлый, но достаточно габаритный, и как Граф собирался его нести — Малой представлял с трудом.  Арсений тем временем проверил устройство на невредимость и, сняв рюкзак, с абсолютно невозмутимым видом принялся привязывать насос сверху — куда обычно путешественники присобачивали спальный мешок. Действовал уверенно: видимо, они с товарищем давно продумали этот план.  Пока Граф занимался упаковкой, Малой окинул взглядом верх помещения и рассмотрел с полдюжины закрытых дверей, которые, по всей вероятности, вели в отсек управления и какие-то непроизводственные комнаты.  — А туда нам надо? — Антон кивнул на узкую металлическую дорожку-каркас, заменяющую пол второго этажа.  — Слушай, давай заглянем, — предложил Граф. — Тут склад должен быть с оружием.  — На кирпичном заводе? — Антон скептически поднял бровь.  — После аварии здесь какое-то время вояки жили. Мне Армян говорил.  — Кто?  — Тот мой товарищ, — пояснил Арсений и, взгромоздив рюкзак на спину, первым двинул к лестнице.  Гайки звонко отскакивали от железной сетки — аномалий на пути пока что больше не было. Поднявшись, сталкеры начали по очереди осторожно исследовать комнаты, минуя ту часть, откуда всё так же настойчиво доносился непонятный стук.  Первые две комнаты были похожи на зону для персонала: внутри стояла скромная, покрытая многолетней пылью мебель — и ничего кроме. За третьей же дверью, на их счастье, оказался тот самый склад.  — Ого, Арс, смотри! — воскликнул Антон, едва переступив порог. — Броник.   Он стянул респиратор и, в несколько быстрых шагов подлетев к высокому стеллажу, достал оттуда совершенно новый, целёхонький бронежилет.  — Возьми себе? — обратился он к Графу, демонстрируя находку.  — Не надо, — отказался Арсений, тоже сняв с лица защиту. — Мне куртки хватает.  Кевларовая куртка была, конечно, вещью хорошей — в одежде Малого тоже имелись плотные вставки из этого материала, правда, немного попроще, чем графские, и по большей части берегли только руки. Но в целом такой кевлар далеко не стопроцентно спасал от механических воздействий; от пуль — точно нет, и Антон решительно не понимал, как Арсений мог так спокойно разгуливать по Зоне без дополнительного броника. Сам Малой с мая успел сменить аж четыре штуки: порой выдавались слишком уж жаркие деньки.  — Сумасшедший. — Он покачал головой и положил снарягу на место.  — Просто я как феникс — всегда возрождаюсь из пепла, — важно сказал Арсений и прошёл вглубь, к металлическим шкафчикам.  Разойдясь по противоположным углам, они принялись обыскивать склад. Здесь было на что посмотреть: кругом возвышались широкие стеллажи с разномастными запчастями и инструментами — в основном рабочими, строительными, но и те потенциально имели практическую значимость. В оне вообще всё, что как-то могло облегчить существование, имело значимость.  Как эту сокровищницу не разграбили — оставалось тайной. Малой всё списывал на удалённость к северу, да и толпами сталкеры сюда тоже не гуляли, чтобы грабить в таких масштабах. А может, о существовании «Маяка» вообще мало кто знал, кроме тех же военных, которым эти несчастные железки были до одного места. Вот самому Антону просто повезло иметь в товарищах всезнающего Поза, который бескорыстно делился с парнем любой информацией, какой располагал сам. У Графа был тот его Армян, который жил неподалёку; а так — Малой не мог припомнить, чтобы обсуждал завод с кем-то ещё.  — Ша-аст? — раздался голос Арсения откуда-то из-за стеллажей.   — Ау?  — Подойди.  Бросив только что найденную коробку с семимиллиметровыми патронами, Антон мигом примчался к Арсению: тот стоял возле верстака и, уперев руки в столешницу, склонился над продолговатым металлическим футляром.  Малой заглянул ему через плечо — и тут же весь обмяк от восторга. На дне футляра лежала гладкая, блестящая, ослепительно красивая «Рысь». Это была мощнейшая снайперская винтовка — модификация одной из моделей «СВД». Антон такую видел лишь однажды: Кандидат хвастался пару месяцев назад — но при этом так трясся над ней, что даже в руках подержать не дал.  — Что будем с ней делать? — спросил Арсений, повернув голову и едва не вписавшись в шастунское лицо.  Малой не отшатнулся — просто негодующе уставился на Графа, будто тот только что сморозил несусветную чушь.   — Как что. Заберём, конечно.  — Лишняя тяжесть, Тох, — с сомнением в голосе проговорил Арсений.  — Нормально. Я соскучился. Ну-ка, кыш.  На службе он здорово прикипел к этому виду огнестрела — потому что стрелял лучше всех в роте и буквально отдыхал душой, когда снайперка лежала у него в руках. Так что местная «Рысь» ожидаемо оказалась любовью с первого взгляда. Малой легко подхватил её из футляра и начал бережно осматривать: проверил все механизмы и целостность линз, снял с предохранителя, энергично оттянул затвор. Винтовка вела себя послушно — поскольку была совсем нулёвая; даже налипшей на смазку грязи Антон не обнаружил. Наконец, он вскинул её на плечо и, зажмурив один глаз, посмотрел в прицел.  Арсений, молча наблюдавший за этими брачными солдатскими играми, не удержался от смешка.  — Отстань, — проворчал Малой, не отрываясь от «Рыси». — На себя бы посмотрел при виде аптечки.  — Смешной ты, Шаст, капец. Пойдём, может?  Спустя несколько минут они, под завязку нагрузившись боеприпасами, вышли на улицу. Теперь двигаться было труднее: во-первых, из-за воды, во-вторых, из-за щедрого запаса свежих патронов, в-третьих — из-за насоса и снайперки, которые прибавляли килограммов по пять на каждую спину.  Арсений плёлся впереди вдоль труб, и Малой видел, как ему было тяжело тащить на себе рюкзак. Граф то и дело поправлял лямки, никак не находя удобное положение. Антон уже собирался было предложить свою помощь, как вдруг Арсений встал, как вкопанный.  — Ба-алин, — протянул он. — Твою мать.   — Что такое? — спросил Малой, поравнявшись с ним.  — Я пушку внутри оставил.  И точно: плечо Арсения пустовало, автомат на нём не висел. Антон даже растерялся на мгновение; так лохануться — ещё надо было постараться, а уж от педантичного и внимательного Графа подобного прокола он и подавно не ожидал.  — Ну и чёрт с ним, Арс. — Антон устало провёл ладонью по лицу. — Я же снайперку взял. Возвращаться — плохая примета.  — В ближнем я тоже со снайперкой плясать буду? — вскинулся Арсений неожиданно нервно.  Замечание было вполне себе справедливое, но шло вразрез с недвусмысленными позывами инстинкта самосохранения.  — Из ствола постреляешь. Хоть из двух.  Арсений категорично мотнул головой: он уже принял решение, и переубедить его сейчас вряд ли было возможно. Но Антон всё-таки попытался; идти обратно на «Маяк» казалось очень, очень плохой идеей.  — Слушай, здесь «Жарок» до сраки. Одно неловкое движение — и мы поджаримся, как курочки на гриле.  — Ну, так не делай неловких движений, — предложил Арсений слегка раздражённо. — А вообще, лучше останься-ка здесь. Я сам схожу.  Он принялся торопливо стягивать с себя рюкзак и лишнее оружие.  — У тебя что, блин, две жопы? — огрызнулся Антон. — Арс, а если ты сейчас, на хуй, сдохнешь там, мне-то что делать?  — А я не сдохну, с чего я должен сдохнуть? Помещение мы проверили, «Жарки» я запомнил. Жди тут, ясно?  — Разбежался, Вин Дизель, блядь, — буркнул Малой и тоже скинул свой рюкзак в траву, оставив при себе только автомат и винтовку. — Вместе идём. На.  Он достал из кобуры «БэПэху» и протянул Графу.  — Слушай, Шаст, нет, — запротестовал тот. — Подожди здесь, а? Мне так спокойнее будет.  — Не обсуждается, — отрезал Антон и, вложив пистолет в графскую руку, широким шагом направился вперёд.    Внутри было по-прежнему пыльно и уныло. Но, едва войдя в помещение, Малой сразу же ощутил, будто что-то изменилось — хотя с момента их ухода не прошло и десяти минут. Он покосился на Арсения: тот выглядел не менее озадаченно — а потом вдруг взял Антона за локоть и, медленно наклонившись к его уху, тихо спросил:  — Ты тоже слышишь?  Тут до Малого дошло: гулкий стук, который монотонно раздавался на протяжении их прошлого визита, теперь не звучал. На заводе стояла тишина — мрачная и к чертям не предвещающая ничего хорошего. Антон машинально стянул с плеча «Галиль»; Арсений вооружился двумя «БэПэ» — своим и шастунским. Затем сталкеры переглянулись и, стараясь двигаться бесшумно, пошли дальше.  С виду само помещение не изменилось — огромный зал с производственными установками был пуст.  — Ты хоть примерно помнишь, где мог его оставить? — прошептал Антон.  — Скорее всего, где-то на складе, — ответил Арсений, — когда перезаряжался. Иначе зачем я его вообще снимал.  Антон вздохнул, но говорить больше ничего не стал — что теперь тут скажешь.  Они быстро проскользнули наверх и, пробравшись на склад, плотно заперли за собой дверь. Комната выглядела такой же, какой сталкеры её оставили. Граф поспешно прошёлся мимо стеллажей с запчастями — и, к своему облегчению, увидел на одной из полок забытый «LR-300».  — Нашёл? — спросил Антон, нервно расхаживая из стороны в сторону. — А щас валим отсюда, пока...  Не успел он договорить, как вдруг снаружи раздался оглушительный грохот — словно кто-то с большой высоты уронил тяжёлый металлический предмет.  Сталкеры застыли, испуганно вытаращившись на дверь. Малой оглянулся на Графа и, приложив палец к губам, в одно движение прильнул к выходу. За дверью больше не громыхало, но Антон расслышал какой-то странный треск. Словно...   Словно в здании был пожар.  Арсений шумно втянул носом воздух и, учуяв запах горелого, вопросительно уставился на Антона. Тот осторожно приоткрыл дверь; в лицо полыхнуло жаром. Там, где располагался отсек с углём, теперь была огненная стена.  — Сука, твою... — вырвалось у Малого, и в тот же момент он увидел, как в его сторону полетел горящий кусок металлической пластины.  Антон едва успел рвануть дверь на себя; пластина с силой врезалась в то место, где секунду назад было его лицо. Арсений подскочил к нему, совсем ошарашенный и растерянный.  — Это что... Огненный полтергейст?  Малой неопределённо кивнул и тяжело привалился спиной к стенке. Они оказались в западне: на этот раз Зона превзошла саму себя. Хотелось паниковать, но на Антона внезапно обрушилась такая усталость, что он даже толком не осмыслил безысходность их положения.  Граф вдруг резко подорвался и убежал куда-то за стеллажи.  — Ты чего? — окликнул его Антон.  — На, вот, возьми. — Арсений вернулся и протянул Малому широкую крышку от железного ящика, которую можно было использовать в качестве щита, чтобы прикрываться от летящих предметов. — Пойдём отсюда.  Антон послушно взял крышку в руки. От уверенного голоса Графа в голове тут же прояснилось, и, сделав пару глубоких вдохов, Малой вновь открыл дверь: теперь — настежь. Комната озарилась слепящим оранжево-жёлтым светом; натянув респираторы и прикрывшись своими импровизированными щитами, сталкеры выбрались наружу.  Картина за дверью оказалась ужасающей. Здание горело; кругом вспыхивали масляные лужи. Сырьевой уголь с треском полыхал, и пламя от него обволакивало стены.  Каркас, на который вышли сталкеры, ходил ходуном, и ближайший путь к лестнице был отрезан огнём. Оставалось идти в обход — как раз мимо той комнаты, где до этого прятался чёртов полтергейст.  Малой вгляделся в пылающие вихри с противоположной стороны помещения — и увидел ярко искрящееся облако.  — Арс, прикрой! — громко скомандовал он, а затем, опустившись на колено, быстро убрал за спину «Галиль» и вскинул снайперку.  Оптика была хоть куда: через прицел Антон сумел рассмотреть очертания странной субстанции — и выстрелил дважды подряд, без паузы. Полтергейст сделал истеричный кульбит и начал метаться возле стены, а потом зашвырнул в сторону сталкеров огромный кусок горящей трубы.  Граф среагировал первым: он с силой пихнул Малого влево, а сам отпрыгнул вправо, и через мгновение тяжёлая труба рухнула между ними, пробив металлическую сетку в полу.  Сталкеры оказались по разные стороны каркаса. Со стороны Антона пути к лестнице не было. Он услышал, как Арсений громко выругался, но сейчас дорога к выходу его мало волновала: для начала нужно было прикончить полтергейста — иначе он прикончил бы их.  Малой вновь поднял винтовку и, почти сразу же поймав на прицел плюющееся искрами облако, выстрелил. И ещё раз, и ещё. Мутант по-прежнему швырялся предметами и сгустками пламени. Граф что-то кричал, но Антон его не слышал: не обращая внимания на огненные фейерверки, он продолжал остервенело всаживать в мутанта пули.  А потом всё остановилось: куски металла, ящики, угольные ошмётки — разом обрушились вниз. Полтергейст сдох.  — Антон! — услышал Малой сквозь звон в ушах.  Он обернулся и увидел Арсения, который стоял на краю дорожки-каркаса и взволнованно смотрел на Антона. Осознание происходящего мгновенно вернулось. Малой вскочил с колен и испуганно повертел головой, глядя под ноги: снизу бешено плясало злое, голодное пламя. Солнечное сплетение тут же захлестнула ледяная волна паники; действовать нужно было быстро — но мозг внезапно отказался работать.  — Сука. Сука...  — Хватай меня за руку! — крикнул Арсений, изо всех сил пытаясь дотянуться до Малого.  Глаза слезились от дыма и духоты. Впереди всё расплывалось единым оранжево-слепящим пятном, и уцелевшая часть пола казалась бесконечно далеко.  — Да я не достану!  — Я тебя поймаю!  — Ты дурак?! Мы, на хрен, оба упадём!  В этот момент металлическая сетка под Антоном угрожающе заскрипела, и оба сталкера дёрнулись от испуга.   — Сейчас же, блядь, прыгай! — заорал Арсений так строго, как он ещё ни разу не обращался с Антоном. Это было неожиданно, грозно и отрезвляюще.  Каркас снова пошатнулся и, казалось, готов был вот-вот рухнуть.  — Живо!  Коротко выдохнув, Антон напоследок взглянул в синие, блестящие от света пламени глаза.   А затем прыгнул.