Чёрная пыль

Часть 12

Они вышли к большому «П»-образному зданию, этажей в семь высотой, со странными узкими окнами. По периметру стоял крепкий бетонный забор с колючей проволокой, протянутой по верхушке. Антон почему-то тут же догадался, что это был научный институт: таких зданий по Зоне насчитывалось несколько, но это — серое, мрачное и даже, пожалуй, зловещее — выглядело давно заброшенным. Антон с нехорошим чувством внутри рассматривал обшарпанные стены: подходить ближе совершенно не хотелось, но Белый настойчиво зазывал их к воротам.  — Арс, мне это не нравится.  С неба начал накрапывать холодный, противный дождь. Арсений посмотрел вверх и, глядя на низкие, почти чёрные тучи, накинул на голову капюшон.  — Идём. Ты знаешь, что мы должны.  Они подошли к Белому, который нетерпеливо топтался возле приоткрытого входа.  — В девяностые убивали людей, и все бегали абсолютно голые. Помнишь? — спросил тот у Графа, а затем громко расхохотался хриплым, отрывистым смехом.  Арсений удивлённо взглянул на зомбака — но послушно кивнул.  — Помню.  — А ты не помнишь. — Белый вдруг обратился к Антону — и посмотрел прямо, слишком осмысленно — до ледяной дрожи. — Потому что малой.  Поражаться внезапным высказываниям зомбака уже не было сил. Ни на что, честно говоря, не было сил. В каком-то трансе Антон обогнул Белого и следом за Арсением вошёл во двор института.  Зомби почему-то остался снаружи, но сталкеры не стали звать его. Они медленно прошли через широкую площадку, заставленную старыми газовыми баллонами и ржавыми грузовыми тележками, и наконец подобрались к главному входу — тот ожидаемо оказался не заперт.  Внутри было пусто. Гулкая тишина сдавливала виски, и нехорошее предчувствие внутри забилось острее. Просторный, пыльный вестибюль на первом этаже был завален бетонными обломками; главная лестница, ведущая на следующий этаж, была полуразрушена, как будто когда-то здесь гремели взрывы. Коридоров по бокам не оказалось, лишь гардероб и одна запертая дверь — не то от хозяйственной каморки, не то от подвала. В зданиях такого типа попасть в левое и правое крылья обычно можно было только через верхние этажи, и сталкеры поднялись по широкой лестнице, а затем, немного подумав, решили следовать правилу правой руки и свернули в соответствующую сторону.  Помещение представляло собой длинный, узкий коридор с расположенным вдоль десятком комнат-лабораторий. Проверять каждую было убийственно, но ничего другого не оставалось: нужно было найти то, зачем они сюда пришли, — хотя бы какие-то следы, какие-то намёки.  Они осмотрели все комнаты, но ни в одной не оказалось ничего — и никого. Лаборатории были совершенно пустые и тихие, оставленные в нетронутом виде. Лишь в паре из них сталкеры увидели на полу битую посуду, но, скорее всего, над этим здесь когда-то поработала очередная гравитационная аномалия.  В конце коридора, как и предполагалось, нашлась узкая лестница, ведущая по всем этажам, но она оказалась наглухо перекрыта бетонными обломками, свалившимися с потолка, — и это был тревожный знак: аномалия, даже подвижная, таких разрушений устроить не могла. А потом Антон рассмотрел под ногами мятые гильзы, и на душе стало ещё более жутко.  Побродив возле лестницы и поняв, что наверх через неё попасть уже было невозможно, они направились в левое крыло, которое как две капли воды оказалось похоже на правое: такой же бесконечный, мрачный коридор, такие же тесные, серые лаборатории, и вновь — безжизненная пустота.   В конце крыла, в отличие от правого, были лифты — и снова завал, на этот раз не хаотичный, а отчётливо похожий на баррикаду — и гораздо более масштабный, перекрывающий не только лестницу, но и грузовой лифт. Арсений подошёл к пассажирскому и потыкал кнопку вызова, но ничего не произошло.  — Заебись, чё, — сказал Антон.  Граф хмуро угукнул и прошёлся из стороны в сторону, видимо, пытаясь найти какое-нибудь решение.  — Что делать будем?  Вместо ответа Антон протиснул пальцы между дверей лифта и, сильно потянув в стороны, с трудом раздвинул их, а затем осторожно заглянул в шахту. Оба лифта зависли где-то на верхних этажах; справа, из приоткрытых дверей грузового, виднелась полоска света.   — Похоже, с той стороны лестница не завалена, — обернувшись, сообщил он Арсению.   — И как, блин, нам попасть на ту сторону?  Малой вновь просунул голову в проём и огляделся, но ничего, что помогло бы перебраться к дверям грузового лифта, не нашёл.  — Хуй знает, — сказал он и, опустив взгляд, вдруг увидел тонкую металлическую балку, окольцовывающую всю шахту. — Тут есть карниз.  Впрочем, этот карниз хоть и был металлический, но доверия не внушал совершенно. Узкий, шаткий, покрытый ржавчиной и многолетней грязью. Арсений тоже высунулся в проём и с сомнением посмотрел сперва на выступ, а потом на расстояние до следующей двери.  — Это тупая идея, — сказал он.  — Есть получше? — вяло огрызнулся Антон, кивнув на гору бетона и досок, преграждающую путь к лестнице.  — Это очень тупая идея, — упрямо повторил Арсений.  Малой сам прекрасно знал, что, перелезая таким макаром через шахту, они здорово рисковали, но других вариантов не было — они не могли уйти, не осмотрев здание полностью. Только не теперь.  — Я первый, — сказал он, останавливая Графа рукой, а потом вылез в проём и спустился на хлипкий выступ, напряжённо пыхтя. — Как здесь... много места, блин.  — Осторожнее, — с беспокойством сказал Граф.  Антон, буквально слившись со стеной, медленно сдвинулся влево: до следующей двери было метра четыре — совсем немного, но сейчас это расстояние казалось чёртовой бесконечностью. Он впился пальцами в кирпичную выемку, сделал ещё один шаг — и дёрнулся: металл под его ногой угрожающе заскрипел и накренился. Грудь моментально обожгло адреналиновой вспышкой.  — Сука!..  — Шаст! — тут же всполошился Арсений.  — Нормально-нормально, — успокоил Антон не то его, не то себя. — Тут, на хуй, всё на соплях держится.  — Блядь... Может, вернёшься?  — Нормально.  Позади осталась уже треть пути; ещё чуть-чуть, и до двери можно было бы дотянуться рукой — так Малой себя подбадривал, хотя от страха внутренности болезненно скрутило в тугой узел. Лоб покрылся испариной; руки подрагивали от напряжения. Он аккуратно шагнул дальше — и вдруг почувствовал, как металлическая балка накренилась ниже.  Сердце ухнуло и замерло.  — Арс... — успел он тихонько выдохнуть, и в следующую секунду выступ начал уходить из-под ног.  Антон потерял равновесие, слабо царапнул пальцами стену, тщетно пытаясь ухватиться и широко распахнутыми глазами глядя на ускользающие кирпичи.   А потом полетел вниз вместе с отвалившейся балкой.  — Анто-о-он! — заорал Арсений, пуская эхо по всем этажам.  Он даже не успел ничего осознать, и жизнь не пронеслась перед глазами. Всё, что он запомнил в тот миг, — лицо Арсения и его машинально протянутые навстречу руки.  А после — стало очень больно. Он упал в воду и сильно ударился об какие-то странные обломки — то ли мусор, то ли размякшее от влаги дерево.  — Антон! Анто-он!  — Блядь... — прохрипел Антон, не в силах сделать вдох: грудную клетку приложило так, что казалось, будто лёгкие прилипли к рёбрам.  Он приподнялся на локтях над водой и закашлялся, ещё толком не понимая, что произошло. Чужие крики тоже долетели до сознания не сразу.  — Антон!  — Я в порядке... — сипло пробормотал Малой и, откашлявшись, повторил громче: — В порядке! Господи, ну и вонь тут.  — Ты цел?!  — Вроде...  Он задрал голову: наверху виднелась макушка Арсения. Расстояние было приличное — этажа три. И, судя по тому, что они с Арсением успели пройти всего два, упал Антон в подвальное помещение. В голове звенело; он больно ударился бедром, содрал кожу на руках и весь промок, но это было последнее, что его сейчас волновало: по крайней мере, обошлось без переломов.  Перед глазами плыло; он сморгнул капли воды и потёр лицо ладонью, немного переводя дух, а потом резко дёрнулся: вторая рука внезапно соскользнула с опорной точки, и он чуть не рухнул обратно в воду — но вовремя успел ухватиться за какой-то бесформенный обломок не пойми чего.  Ладонь по инерции ощупала незнакомую поверхность и вдруг замерла. Под пальцами совершенно определённо был чей-то... рот. Антон опустил взгляд — и подскочил от ужаса: странные обломки, которые он принял за доски и мусор, оказались вовсе не обломками.  Это были разбухшие от влаги, синюшные, словно утопленники, трупы людей.  — Сука! — Малой испуганно отпрянул и попытался подняться, но руки и ноги то и дело соскальзывали с кучи тел, так что он падал снова и снова. — Арс, здесь трупы! Арс! Блядь, господи...  Их было так много, что они заполнили тесную шахту битком.  — Что?! В смысле?! — ошеломлённо крикнул Арсений. — Твою...  В Зоне существовало много примет и правил, за два десятка лет сформулированных сталкерами путём проб и ошибок — и теперь кое-как помогающих выживать новым поколениям. Самое, пожалуй, главное гласило, что ни при каких обстоятельствах нельзя возвращаться обратно той же дорогой. Второе по важности место занимало правило, советующее держаться подальше от помещений, в которых раскиданы горы мёртвых тел. Особенно если это шахта лифта. Особенно если это затопленная шахта лифта в заброшенном здании на болотах в паре километров от радиоактивной реки.  И сейчас, барахтаясь среди чужих конечностей, беспорядочно переплетённых в огромный чудовищный ком, Антон был на грани отчаяния и истерики. Вряд ли у этих ребят произошёл запланированный массовый суицид. Вряд ли это была братская могила, которую за неимением альтернативы организовали их выжившие товарищи.  Это походило на самый настоящий склеп, и кто над ним постарался — Антон боялся узнать.  — Жди там, я сейчас спущусь! — прокричал Арсений.  — Нет! Не смей!  — Ты что, идиот?!  — Это ты идиот! — разозлился Малой. — Каким, блядь, образом ты спустишься?!  — Не знаю. — Арсений замялся. — Я что-нибудь придумаю.  Темноволосая макушка исчезла из проёма, и Антон услышал, как Граф, бормоча ругательства, пробежался туда-сюда по этажу. Наверное, искал лестницу или хоть что-то, чем можно было вызволить Антона, — но, ожидаемо не найдя ничего, вновь вернулся к шахте.  — Антон! — позвал он. — Ты видишь что-нибудь, за что можно ухватиться?  Малой тем временем наконец поднялся на ноги, нащупал свалившийся с него в полёте «Галиль» и огляделся, хотя разобрать что-либо в темноте было практически невозможно.  Перед ним тянулись несколько тросов от лифта, но трогать их он не рискнул: металлическая коробка, зависшая наверху, могла в любой момент полететь вниз.   Лестницы не было.  — Нет, кажется, нет. Тут голые стены.  — Твою мать, — послышалось сверху.  И всё же стены оказались не совсем голые: в одной из них прорисовывались очертания дверного проёма.  — Тут какая-то дверь! — крикнул Антон. — Видимо, в подвал. Наверняка там есть выход.   — Я сейчас приду к тебе! Оставайся там, я спущусь через первый этаж!  — Ты, блядь, ебанулся?! — психанул Антон. — Что будет, если мы где-то разминёмся?!  — Не ори, дурак, не хватало, чтоб нас кто-то услышал, — рявкнул Арсений и добавил чуть тише: — Я отслежу по ПДА.  — В подвале, блядь?!  Под землёй наладонник работал совсем глухо — это был факт.  — Антон...  — Сиди на месте, понял? — прикрикнул Малой строго. — Всё будет нормально, я выберусь сам. Окей?  — Окей, — смиренно ответил Арсений, но по взволнованному голосу всё равно было слышно, что план Антона его совершенно не устраивал.   Сам Малой тоже не был в восторге, но иного выхода не оставалось. Он поднял голову и посмотрел на Арсения долгим взглядом. Тот грустно смотрел в ответ, а затем вдруг позвал его ещё раз:  — Шаст?  — Да?  — Только не сдохни там, ладно?  — Тупица, — усмехнулся Антон и тут же почувствовал, как от этой простой, глупой фразы задышалось немного свободнее. — Ты тоже без меня не помирай.  Впрочем, полегчало совсем ненадолго. Темно было, как под крышкой гроба; в ноздри бил затхлый, до слёз едкий запах прогнившего дерева, мокрого бетона и полуразложившихся трупов. Антон достал фонарь и выматерился: тот разбился при падении и теперь на судорожные манипуляции Антона не реагировал — лишь пару раз поморгал тусклым светом, а после — вырубился окончательно. «Рысь» фонарик не предусматривала, так что Малой просто включил ПДА и попытался осветить экраном хоть немного пространства, но толку от этого было мало.   Под ногами хлюпала вода, в которой, как изуродованные восковые маски, рябили мёртвые лица. Всё это было похоже на сон. На самый страшный ночной кошмар.  — Спокойно, — прошептал он сам себе, чтобы утихомирить нарастающую панику, а после — стиснул зубы и наклонился, чтобы подцепить руку одного из трупов.  Потому что не мог просто уйти — он должен был проверить. Осмотреть рукав на наличие нашивки.  Но куртка оказалась самая обычная, чёрная, бандитская, без меток и символики. Облегчённо выдохнув, Антон аккуратно переступил через тело и, подсвечивая воду экраном ПДА, осмотрел ещё несколько трупов. Чёрно-золотого значка не было ни на одном. И это вселяло призрачную, совсем слабую — но всё же надежду.  Закончив копаться в телах, он подобрался обратно к двери и толкнул её — пора было выбираться из этого треклятого места. Та поддалась с трудом, но всё-таки открылась. Узкий коридор тоже оказался затоплен и сплошь завален обломками досок. Прорезиненные ботинки не спасали: воды было едва ли не по колено. Мокрая одежда неприятно липла к коже, и Малого начало потряхивать от холода — или от нервяка; может, от всего сразу.  Он, медленно переставляя ноги, наощупь продвигался по длинному коридору, конца которому в темноте было не видать. Вдоль стен тянулись старые, ржавые трубы, которые, скорее всего, вели к котельной, где наверняка могла оказаться лестница наверх. Впрочем, сейчас было плевать, куда идти, главное — свернуть из этого бесконечного коридора. Малой чувствовал, что с каждым шагом его накрывало всё сильнее: он с детства боялся темноты, и это была, наверное, единственная и самая крепкая фобия, которая не исчезла ни с возрастом, ни с попаданием в Зону — тем более. К горлу подкатывал липкий страх; иррационально хотелось просто забиться в угол и ждать, пока кто-нибудь не придёт и не вытащит его оттуда. В детстве, совсем маленьким, он так и делал — сам не помнил, мать рассказывала, как находила его посреди ночи под дверью в родительскую спальню, испуганного и дрожащего, а после — укладывала спать рядом, и только тогда ему удавалось уснуть.  Но теперь он был здесь один. И никто бы за ним не пришёл.  Двигаться приходилось вдвойне осторожно: наткнуться в таком помещении на аномалию, особенно после Выброса, было проще простого. Но датчик упорно молчал, не сообщая ни о подозрительных зонах, ни об очагах радиации, поэтому приходилось периодически самостоятельно швырять гайки в пустоту: прибор мог сбоить в самый неподходящий момент, и полагаться на него особенно сейчас было бы полнейшим самоубийством.  Коридор всё не заканчивался. То ли Малой слишком медленно шёл, то ли расстояние действительно было немаленькое; так или иначе, напряжение зашкаливало, рискуя вылиться в неконтролируемую панику. Он прибавил шаг; сердце от страха, казалось, почти выпрыгивало из груди. В какой-то момент ужас охватил его настолько, что по-настоящему, на полном серьёзе захотелось остановиться, сдаться, привалиться где-нибудь к стене — и Антон, до скрежета сцепив зубы и стиснув пальцами рукоять «Галиля», сдерживался из последних сил, которых уже, к чертям, не было.  Но потом трубы неожиданно изогнулись — и повели вправо. Мысленно благодаря всех богов разом, Антон свернул за угол — и остолбенел.  Впереди показался конец коридора. Он был освещён — тускло, совсем слабо — но этого света Малому хватило, чтобы рассмотреть стоявший посередине тёмный силуэт. Человеческий на первый взгляд, но всё-таки странно-нелепый, с непропорционально широкой шеей и большой головой.  — Н-нет...  Силуэт медленно развернулся и посмотрел прямо на Антона. Они пересеклись взглядами, и в то же мгновение весь мир вокруг словно отключило.  Раздался глухой, утробный рык. Рык, который сталкеры боязливым шёпотом описывали друг другу с чьих-то рассказов. Тот самый, который невозможно было спутать ни с чем другим.  Рык контролёра.  Антон слабо пошатнулся — и в следующую секунду увидел, как большое, плоское лицо начало стремительно приближаться к нему. Это была всего лишь иллюзия — контролёр стоял на месте; Антону об этом когда-то так же, как и всем, рассказывали в красках — не ясно только, с чьих историй. Потому что живьём от контролёров не удавалось уйти практически никому.  Лицо летело на него молниеносно, на огромной скорости — и вместе с тем бесконечно долго. Голову словно разрывало изнутри, и хотелось кричать. Мысли забились, будто в истерике, замелькали, как картинки диафильма, совершенно неуправляемо, и каждая вонзалась в затылок острой болью, как от удара тупым предметом. Разум заполнили знакомые голоса, наперебой сменяя друг друга и сливаясь в чудовищную какофонию.  Просто хотел, чтобы ты знал.  Отмучился, наверное, бедняга.  — Нет...  Антон зажмурился — или попытался; сжал виски руками — или остался неподвижен, он уже ничего не знал, просто было очень больно — невыносимо.  Я тебя не трону, окей?  Пропал без вести.  — Нет, нет, нет...  Тебя как звать-то на самом деле, Лопушок?  На меня смотри.  Сейчас же, блядь, прыгай!  — Хватит, пожалуйста...  Пообещай мне.  Ты со мной?  Антош, не надо.  — Хватит...  Ты сказал, что веришь мне.  Мы же не умрём?  — Уходи... Пошёл...  ... пожалеешь сто раз.  Заткнись и поцелуй меня.  — Пошёл на хрен из моей головы! Это моё!  Почему со мной всё... «ебануто»?  Когда вернёмся.  ... дважды от контролёра сматывался.  — Я! Сказал! Вали! На хрен! Из моей! Головы!  Ася, что ты хочешь?!  — Арс... Арс!    Примечание к части
В главе присутствуют две гигантские отсылки — к игре «The Last of us» и к одной, думаю очень легко узнаваемой сцене из «ГП».