Рев байкерского сердца

Часть 13

Джису, дрожащими руками, прижималась к двери комнаты, за которой заключил ее отец. Пять долгих месяца превратились в вечность, обдавая ее одиночеством и страхом. Она стучала, кричала, молилась, но ответом была лишь тишина, непроницаемая и навечно больная.

Сидя в полной темноте, она утоляла голод своей души лишь однажды в день, когда прислуга входила, словно призрак, принося еду и немного света в эту мрачную камеру. Еда была жалким утешением в бездонной пустоте, а личные вещи - лишь маленькими артефактами из ее прошлой жизни, потерянной где-то между стенами этой тюрьмы.

Джису была заперта не только в этом доме, но и внутри себя, в жестоком мире безысходности и утраты. Каждый день превращался в мучительное повторение предыдущего, каждый вздох напоминал о связанности цепями судьбы, которые казались неизбежными и непреодолимыми.

Но в ее сердце еще горела искра надежды — искра, которая смогла бы развеять тьму и спасти ее от этого ужаса. Она знала, что хотя она может быть заперта физически, ее дух остается свободным и непоколебимым, готовым вырваться из этой тьмы и вернуться к свету жизни, который казался ей так далеким и недостижимым.

В очередной раз очнувшись спящей на холодном полу, Джису не понимала сколько времени прошло, какое число и сколько она пробыла в этой ужасной комнате где нет тепла и света. Холодная тьма окружала её с разных сторон возвращая детские страхи в осознанном взрослом возрасте.

Чувствуя себя всё хуже, а тело с каждым часом нагревалось подталкивая на мысли, что она заболела и у неё температура. С самого детства девушка не любила болеть, но эти детские испытания помогали ей проходить вместе родители. Любящий отец и любящая мать.

Сейчас всего этого нет. Отец бедной Джису походил на бесчувственного монстра. Наталкивая его на жестокие меры по отношению к своей родной дочери. Единственной кровушки что осталась в живых. Но и сейчас он убивает её.

***

Очнувшись от сна в очередной раз. Я понимала, что силы покидают моё тело. Мой организм не в состоянии дальше бороться. Дверь отворяется, а по комнате разрастается полоса света и тень моего отца, ведь такие громкие шаги мог оставлять единственный он в этом доме. В глазах неприятно зашипела, не в силах чувствовать такую боль от яркого света и с силой зажмурилась давая себе время привыкнуть. Я чувствовала, он смотрел на меня с презрением, а я всё больше и больше ненавидела его.