Пульсация [BTS 18+]

Эпилог.

Париж. Франция. 

Полтора года спустя.

Кто-то однажды сказал, что сломленный человек рождается дважды. Неправда. Сломанное не восстановить. Просто однажды просыпается совершенно другой человек, который больше никогда не будет иметь ничего общего с прежним. Однажды, в жизни наступает период, когда не человеческая боль превращается в несокрушимый характер. Однажды, чье-то предательство учит нас смотреть на все другими глазами. Однажды окончательно соскучившись, мы перестаем скучать. Однажды, мы устаем прощать и начинаем прощаться. Однажды, чье-то безразличие научит нас игнорировать все. После этой точки возврата нет. (С) 

 Воспоминания... Они разрушают нас. Разрывают сердце на части, убивают, уничтожают, останавливают его, вытряхивая из груди и растирая в дыру об асфальт, так, что ничего больше не остается. Ни гнева, ни радости, ни слез. Ни тревоги, ни страха. Ни жизни, ни смерти. Ничего. Одна всепоглощающая, мертвая пустота. Пустота заполняющая твои легкие изнутри, словно вакуум, и тисками сдавливающая виски, не давая твоему разуму думать о чем-то другом... О чем-то, что могло бы вернуть тебя к жизни, поставить на ноги прямо сейчас и вновь заставить улыбаться. И никто не знает наверняка, почему именно так происходит. Никто не может дать ответ на этот вопрос... Никто не мог раньше, никто не может и сейчас. И, спустя время, я, смотря на себя в зеркало, понимаю, что так и не научилась любить свое одиночество. Уехав из Кореи, я поняла, что постоянно куда-то бегу, бегу от него, пытаясь забыть, но не могу. Проще убежать от себя, чем забыть его глаза. Я как будто бы потеряла дом навсегда, пытаясь удрать от воспоминаний, которые никак не могу выветрить из памяти. Первое время было особенно тяжело. Города сменяли друг друга в вечном потоке одинаковых дней. Тэгу, Сеул, Бангкок, Ханой и дальше в Европу. На первое время, как и обещал Юнги, денег мне и правда хватило, а у наших дальних родственников со стороны матери, номер которых она случайно нашла в старой записной книжке, и он на удивление оказался ещё действующим, осталась малюсенькая свободная комнатенка в мансарде старого дома прямо с видом на Мон-Мартр. Они-то и сделали мне приглашение, по которому я, тогда ещё несовершеннолетняя, пересекла границу Шенгенского содружества. 

 И, приехав сюда, я все никак не могла избавиться от вечного холода, по пятам преследующего меня. Спасало лишь круглое окно, подоконник увитый алыми цветами, запах свежеиспеченного багета и аромат кофе из кофейни на первом этаже. Французский я не знала, но моего английского и некоторых фраз с разговорником на французском вполне хватало, чтобы изъясняться в магазинах и на заправке, где я работала. Особый разговорный навык не требуется, чтобы вставлять шланг в автомобильный бачок... И мне удалось не сдаться. Мне удалось выжить и одержать победу. Только лицо мое резко изменилось, повзрослело, заострилось, глаза стали больше, а некогда милые щёчки впали, но я смогла полюбить этот город, особенно с высоты птичьего полета.