Млечный Путь сияет ярко, к счастью

Глава 55

Редактор: Elvi

Глава 55. Не думаю, что нравлюсь вам. Начало

Независимо от того, насколько были обеспокоены женщины в резиденции, мужчины решили, что раз уж два семейства связывает помолвка, нетрудно начать сближение. Императорский конюший Лоу был ловким человеком, в один из дней не упустив возможность самостоятельно изложить одно дело императору, в преддверии обращения к государю он был категорически приятен в своих речах о дочери рода Чэн и просил добавить этому браку немного блеска. Император был от природы снисходительным, а Чэн Ши в последнее время выполнил поставленную задачу в соответствии с его задумками, и потому он с радостью согласился. На следующий день император отправил чиновника императорского дворца, подававшего ему перо и чернила, в особняк Чэн, чтобы тот объявил высочайшую волю.

В то время для получения высочайшего указа не было такого количества ухищрений – не нужно было ставить столики для благовоний, цветы и свечи, достаточно было, чтобы человек, получающий указ, аккуратно и почтительно преклонил колени. Императорский указ восхвалял всю семью Чэн: от дорогого вельможи Чэна, который «добросердечен, заботится о слабых, умеет сражаться, но не осторожен», достигал госпожи Сяо, которая была названа "выдающейся женщиной под небесами", а потом прямо расхваливал "старательную и добродетельную" Чэн Шаошан – «как говорили» Чэн Шаошан немного покраснела, в свое время директор ее средней школы лишь хвалил ее настойчивость и хорошую успеваемость, никогда ее еще не расхваливали за такое мягкое поведение в обращении с людьми.

По завершении объявления высочайшей воли госпожа Сяо с улыбкой на лице протянула чиновнику императорского дворца по фамилии Тэн несколько нитей золотых бус и потянула Чэн Ши, который все еще бормотал: "Его Величество не похвалил меня за то, что я был так хорош, когда докладывал о служебных делах на аудиенции...", чтобы лично сопроводить этого человека за дверь.

Выражения лиц остальных людей в зале "Ростки тростника в девять зимних дней" были разными. У Чэн Ян по всему лицу разлилось глубокое благоговение, и она мерила всех завистливым взглядом. Матушка Чэн, презрительно надув губы, молчала, затем взмахнув рукавом от злости, она утянула за собой бабушку Ху в комнаты.

Чэн Шаогун сказал со вздохом:

–Не думал, что из всех нас, братьев, самой первой похвалу Его Величества, получит, кто бы мог подумать, Няоняо!