Бёрнхем

Глава 15 Шабаш зла

В полночь прекрасная карета превратилась в тыкву, а Золушка вернулась за хрустальной туфелькой, потому что хорошая обувь на дороге не валяется.

Следующий день проходит, как в тумане. Часы измеряются чашками матчи, которой я старательно заменяю кофе. Лекции читаю на автомате, изредка выныривая в реальность, когда ученики задают сопутствующие вопросы. Обед и вовсе пропускаю.

При каждой свободной минуте я раскладываю в голове все пазлы, что мы собрали. Как будто бессонной ночи для этого было мало. Пытаюсь раскидать на воображаемой пробковой доске зацепки, но стоит мне потянуть за одну красную нить, как она путает остальные.

На выходе из аудитории мужского крыла в меня врезается мадам Офелия, и из её рук выпадает чёрная подарочная коробка с атласным бантом винного оттенка.

— Ох, простите, — опускаюсь я на корточки, чтобы помочь.

— Это вы меня извините, — слабо улыбается она, но улыбка не касается морщинок в уголках уставших глаз. — Я сегодня такая рассеянная. Всё никак не могу перестать думать о том, что у нас здесь творится. Хочу сегодня покопаться в архиве библиотеки.

— Понимаю. Что-то интересное планируете поискать?

— Да знать бы. Пока одни догадки. Но если что и отыщу, то непременно сообщу.

Я прижимаю к груди рабочие папки.

— Вы не обязаны тратить своё время. Мне даже неловко.

— Да что вы, мисс Дюпон, — отмахивается она, протягивая коробку. — Спать ночами не могу. Так хоть займусь делом. А это вам передали. Курьер только уехал. Даже записки не оставили.

Я забираю странный подарок и трясу его. Внутри что-то мягкое.

— Не бомба, и то хорошо, — хихикаю я, и мадам Офелия отпрыгивает, хватаясь за сердце. — Нет-нет, я шучу. Прошу прощения. Это было неуместно.

Она натужно смеётся.

Из кабинета рядом выходит Шэди и пожилой преподаватель, который, когда нас замечает, поправляет очки и распрямляет спину.

— Дамы, — снимает он воображаемую шляпу. — Вы такие шумные, но столь прелестные, что я бы простил вам даже убийство.

Мы с мадам Офелией игриво переглядываемся, а Шэди отводит взгляд в сторону, будто мечтает провалиться сквозь землю от неуместного юмора.