Жанцуй поставил на стол засахаренные сливы и налил себе и сидевшему напротив Ву Синцзы чаю, после чего неожиданно спросил:
- Ну, так какой статус у ваших отношений с генералом?
Ву Синцзы потянулся за сливой, но его рука дрогнула, и слива, выпав из его пальцев, покатилась по тарелке.
- Ай... какой статус? - он похлопал ресницами и отвел взгляд, его лицо покраснело.
- Вы же вместе уже два года, ведь так? - Жанцуй покосился на него и скривил губы в усмешке. - Поначалу я не собирался заводить этот разговор, но я не могу смотреть, как вы все тянете с этим вопросом. Для столичной знати резиденция Гогун - лакомый кусок и, хотя его нелегко прожевать, каждый желал бы откусить от него, если представится такая возможность. И хотя Гуан Шанцзинь бессердечный и безжалостный человек, это не означает, что против него невозможно сплести заговор...
- Кто-то замышляет против него? - с тревогой спросил Ву Синцзы.
Жанцуй сделал глоток чая и сердито посмотрел на него:
- В настоящий момент нет человека, кто бы строил против него козни, можешь быть спокоен.
- Это хорошо... - Ву Синцзы похлопал себя по груди, принимая заверения Жанцуя.
В конце концов, он тоже понимал, что Гуан Шанцзинь слишком сильно привлекал к себе внимание, и, хотя император тоже подливал масла в огонь, в общем-то все дело было в самой природе Гуан Шанцзиня. Он был слишком умен и талантлив, и, насколько Ву Синцзы было известно, в столице действительно не было никого, кто мог бы составить против него заговор.
Видя, как он сразу успокоился, Жанцуй почувствовал, как растет гнев в его сердце, словно у матери, которая недовольна своим непутевым сыном.
Он с грохотом опустил чашку на стол, отчего Ву Синцы испуганно вжал голову в плечи. Под его пристальным взглядом он отложил надкушенную сливу и осторожно спросил:
- Ты... что с тобой?
- Я очень зол.
Жанцуй тоже положил руку на грудь и в ярости уставился своими чарующими глазами на Ву Син Цзы, который сразу повесил голову.
- Ты при нем сейчас никто, у тебя нет ни прав, ни имени. А если с ним однажды что-то случится, что ты тогда будешь делать? Если так подумать, ты даже не сможешь появиться у него на похоронах, будучи никем!
