Luchtballon

Fourteen

Йост

Карие глаза, пухлые губы, аккуратный нос, кудрявые волосы, спрятанные в пышный хвост. Уставшее, сонное лицо, до жути худая шея и ярко выраженные ключицы. Короткий белый топ без лифчика, джинсовые шорты, домашние тапочки. Она. Это моя бывшая, которую я не ожидал увидеть здесь и сейчас. Судьба. Стопроцентная судьба, которая нас сама сводит вместе. Я неотрывно слежу за ней, пока двери лифта как-то чересчур медленно закрываются. И я должен был выставить руку, чтобы не уехать на следующий, нужный этаж. Бренди испугалась, увидев меня. Вздрогнула, прикусила нижнюю губу, не двинулась с места. Кажется, мы оба растерялись. Я и сам не надеялся даже увидеть ее в скором времени. И я вдруг занервничал. Выбегу к ней сейчас, это разве что-то решит?

Пошлет. Именно так я подумал, поэтому остался стоять на месте. Не двинулся, как и она. Смотрели-смотрели-смотрели. Она здесь. В том же отеле, в которым собираюсь отдыхать и выступать я. Неужели полетела одна? Или здесь те, кого я совсем не ожидаю увидеть? Не хочу об этом думать. Не хочу придумывать что-то. Я все узнаю, но чуть позже. Сейчас накручивать себя — не вариант. Сделаю только хуже самому себе.

Двери лифта закрываются, мы едем выше. Я все еще гляжу в ту самую точку, думая, что мне чертовски показалось. Но тишина, которая стоит в лифте, намекает мне на то, что ни черта мне на самом деле не показалось и не причудилось. Это была Бэмби. Моя Бэмби. Турция, новый отель, раннее утро. И мы все равно, сука, встретились. Ирония судьбы? Или все вокруг пытается доказать нам, что мы должны быть вместе? А мы — два упрямых ребенка, которые ссорятся, расходятся, разбегаются по разным углам. Но стоит просто забыть чуть-чуть о нашем трудном пути, судьба сталкивает нас носом к носу.

— Йост? — Апс, судя по его голосу, и сам в шоке. Длинные темные пальцы касаются моего плеча. А я даже посмотреть на него не могу. Продолжаю смотреть в одну точку, пытаясь «переварить» увиденное.

— Ты тоже это видел? — спрашивает Марти. Я чувствую его взгляд на себе. Возможно они переживают за меня, зная, как тяжело далось мне расставание. И, зная, как я хочу ее вернуть. Может они боятся, что я съеду с катушек, забуду о работе и буду бегать за Бренди. Я не могу залезть в голову к своим друзьям, поэтому могу только догадываться, о чем они думают.

— Видел, — мне требуется пару секунд, чтобы собраться с силами. Мое лицо резко становится «обычным», тело расслабляется. Я мог бы бежать за ней сейчас, но, как я уже сказал, в этом нет никакого смысла. Своим «преследованием» я могу сделать только хуже. Я знаю Бэмби, ей и самой нужно время. Иначе я могу спугнуть ее, и она опять от меня убежит. Я не буду лезть к ней, не буду искать встреч первые пару дней. Даже подходить лишний раз не буду. Пусть привыкнет к тому, что я рядом. И пусть не боится, что я вновь буду на нее наседать. Покажу ей, что изменился, что мне больше не сносит крышу при виде нее. И это не потому, что я ее не люблю. Просто я хочу быть спокойнее, ответственнее, более серьезным, — надеюсь, что мы не будем друг друга напрягать своим присутствием, — я пожимаю плечами, пытаясь успокоить и себя, и своих друзей. Я больше не буду вестись на поводу у своих чувств. Прежде чем делать, я буду думать несколько раз.