Luchtballon

Nineteen

Йост

— Больно, — я морщусь, вздрагивая от каждого прикосновения Бренди.

— Терпи, — она наносит крем на мою покрасневшую кожу, стараясь игнорировать мой недовольный взгляд в свою сторону. Кто еще, скажите мне, будет вот так заботиться обо мне? Кто будет мазать мои плечи кремом, наплевав на то, что я выгляжу отвратительно? Увидели бы меня сейчас фанаты, сказали бы, что со мной что-то не так. Грязные волосы, красные глаза, пьяное лицо, белая майка в пятнах и чёрные шорты. Не тот идеал, которого привыкли видеть на фотографиях.

— Скоро? — я в очередной раз тяжело вздыхаю, надеясь, что скоро Бэмби перестанет меня «мучать». Ее пальцы продолжают наносить крем на спину и на шею. Естественно мне больно, но я сижу и не двигаюсь. Скажем так, терплю ее издевательства.

— Повернись лицом, — просит она, но я тут же отрицательно мотаю головой, — у тебя нос сгорел.

— Все с ним нормально. Ничего у меня не сгорело, — я чувствую, как она хватает меня за подбородок, желая повернуть мою голову в ее сторону. Но я специально не поддаюсь, потому что немножко хочу повредничать. Я и забыть успел о том, как иногда приятно выводить Бэмби из себя.

— Клейн, — строго зовёт меня девушка. Мои губы сами расплываются в довольной улыбке, я ничего не могу с собой поделать. Сердце бьется быстрее, я чувствую весь спектр эмоций. Я больше не пуст, я наполнен этой радостью до краев, — тебе скоро выступать. Дай намажу нос, — я лениво поворачиваюсь в ее сторону. Мои голубые глаза цепляются за ее сосредоточенное лицо. Красивая. Пьяненькая, загорелая, серьезная. И хоть мы не вместе, но мне все равно хочется назвать ее: «моя». Гордо заявить об этом на всю страну, на весь мир. Многие люди, кажется, только и ждут, когда мы снова сойдемся.

— Не отстанешь ведь, — подмечаю я, когда девушка наносит слой крема мне на нос, — а я знаю, что с тобой можно спорить вечно, — черт. Я очень счастлив находиться сейчас рядом с ней. Сидеть в ее номере, на ее кровати, позволять касаться себя. Я и забыл, что прикосновения могут вызвать не дискомфорт, а радость.

— Все, — Бэмби делает шаг назад, сдувая прядь кудрявых волос со лба, — тебе должно стать полегче. Ты, наверное, из-за этого такой невыносимый, да? Сгорел и поэтому показываешь свой характер в самое ненужное время?