Сердце плохого парня [Russian Translation]

Глава 30

Мы с Коулом играем в самую мучительную игру. Возьмём невинную игру на детской площадке и превратим её во что-то совершенно ненормальное, где ставки намного выше, чем проигрыш. Потому что обычный первоклассник не хотел бы, чтобы его поймали. Он сделал бы всё, что в его силах, чтобы победить, чтобы остаться в живых. Но я? Я не так уж хорошо справляюсь с работой.

Пример А, Вчерашний вечер.

В ту минуту, когда мы вернулись с нашей не такой уж невинной прогулки из парка, мне следовало поспешить к себе домой, запереть дверь и посмотреть видео, как работает воздержание. Я была девственницей и даже ни разу не целовалась до восемнадцати лет, так неужели так сложно устоять перед одним парнем?

Но в этом-то и заключается моя проблема, он просто не такой, как все, он тот самый парень, и убегать от него - это самая жестокая форма самоистязания. Он околдовал меня, пригласив выпить с ним кофе.

Я устроилась поудобнее и сказала себе, что у меня есть некоторое самообладание, которым я горжусь. Я не уступлю соблазнению Коула, пока он не признается во всём, что случилось с его коленом. Тогда и только тогда я сдамся. Но, наблюдая за тем, как он бросает на меня жаркие взгляды из кухни, я сказала себе, что если я не могу уступить, это не значит, что мне это не нравится. Возможно, я бы дала ему попробовать его собственное лекарство. Как бы я ни была зла, я могла использовать это в своих интересах и заставить его признаться. Чем скорее всё выяснится, тем скорее мы сможем придумать план. У меня было всё готово: документы, цифры, идеальный план, если бы только он позволил мне поговорить с ним об этом.

И когда я начала представлять себе это будущее, я не заметила, что передо мной на столе стоит чашка с дымящимся кофе.

— Пенни за твою мысль?

Горящие взгляды, полуулыбка, небрежная манера, с которой он закидывал руку на спинку дивана и поворачивался ко мне всем телом. О боже, Коул Стоун демонстрировал свои полномасштабные методы соблазнения. Я сглотнула и сделала довольно большой глоток кофе, который, в свою очередь, обжег мне горло. И пока я разрезала еду, рука Коула скользнула мне на спину, поглаживая и успокаивая.

— Ты снова подвергаешь меня физической опасности, пытаясь добиться моего расположения? Разве это не похоже на четвертый класс?

— Вообще-то, с первого по девятый класс. А еще в детском саду у меня была довольно хорошая игра.

— Я бы не согласилась, твоё хулиганство на детской площадке - это не то, что я называю игрой.

— Но я запомнился тебе, разве это не главное? Как много ты можешь вспомнить о Джее за прошедшие годы? — Он ухмыляется, и я вздыхаю, раздражающий, неотразимый, но упрямый придурок.

И он был прав, конечно, он был прав. Все те воспоминания о Джее, которыми я дорожила в детстве, теперь были утрачены, их не было даже в каком-то давно забытом уголке моего мозга, где у меня были воспоминания о Николь. Но с Джеем всё было так, как будто их никогда и не существовало, а Коул каким-то образом вмешался и стёр всё, что имело отношение к нему.

— У меня всё ещё горит в горле, ты просто дьявол.