Последний шанс.

12.

Мои плечи резко опустились. Руки Оксаны по-прежнему покоились на моих волосах, и ее взгляд, обращенный на меня, был пропитан состраданием и глубокой печалью. Для меня эта новость была неимоверным ударом, но чем это было для Оксаны... я боялась представить.

Я заметила вдруг, как ее губа задрожала. И только после этого я почувствовала, как по моим щекам стекают слезы, вырвавшиеся сами по себе. Они шли не от беспокойства, нет. Все дело было в другом....

Я злилась. Чертовски злилась.

— У нее нет шансов. — сказала Оксана, — прошу тебя, будь выше. Позвони ей.

— Зачем? — резко спросила я. Злость нарастала, я злилась на саму себя, на маму, которая ничего не рассказала сразу, на Оксану, умолчавшую об этом. А вместе с тем, никак не могла контролировать все подступающие слезы. — Оксана, для чего ты сказала мне это?

— Она не лечилась, наотрез отказалась от всех препаратов. Я не хочу, чтобы вы оставались в безмолвии перед тем, как...

— От нее не было ни одного звонка.

Я перебила Оксану, не желая слышать последних слов.

— Ты же знаешь ее. Она не сделает первый шаг. 

— Очень умно. — истерически рассмеялась я. — Особенно, когда знаешь, что умираешь.

Она продолжала теребить мои волосы, то поглаживая их, то останавливаясь на секунды. Ее губы дрожали, рот то открывался, то закрывался в попытках что-то сказать, но вместо этого Оксана сохраняла тишину и хлопала глазами, удерживая новый порыв слез.

Я представляла, как тяжело это для нее. Моя мама – единственная родная душа, оставшаяся на этом свете, и потерять ее, безусловно, сильный удар.

— Прости меня. — с хрипотцой прошептала она. — Прости, что не сказала раньше. В нашу прошлую встречу я так сильно растерялась. Не ожидала увидеть тебя, уже такую взрослую и самодостаточную. И я так жалею, что не набралась храбрости, чтобы поговорить с тобой насчет этого уже тогда. Знала с самого начала, и умолчала, когда выдалась возможность рассказать.

Сочувствующе глядя на Оксану, я коснулась ее ладони. Мягко сжала и моргнула на ее маленькую исповедь. Я не знала, сделала ли она максимума, чтобы предотвратить неизбежное, но не сомневалась в безграничной любви к моей маме, к своей сестре. И все же, прокрадывалась мысль, назойливая и неправильная, будто тетя приняла факт безучастия мамы в этой беде, и просто с этим смирилась.