Последний шанс.

17.

— Я принесла тебе картофельную запеканку.

Мама коротко кивнула, не отвечая. Я неловко заправила за ухо прядь волос и прошла вперед, доставая из пакета контейнер с приготовленной едой.

В еде она была особенно привередливой. Сама готовила редко, этим в детстве занималась обычно я. И не дай Бог я приготовила бы что-нибудь обыденное, простые макароны, гречку или рис. Тогда мама просто отказывалась от еды, предпочитая голодать. Но это в редких случаях. В остальных, она не сдерживалась в своих высказываниях и грубила, вываливая свое недовольство.

«Я уже тысячу раз повторяла, чтобы ты не готовила эту скудную еду. Я устала от нее.»

Практически все мое детство она проработала на местном заводе, где повседневный рацион включал в себя эти продукты, а потому, дома она не воспринимала их. И именно по этой причине мне приходилось готовить что-то «необычное». И приходилось в принципе готовить.

А я всей душой ненавидела это.

Находиться дома казалось...странным. Запах прошлого витал в воздухе, вещи стояли на прежних местах, и я часто придавалась воспоминаниям и безутешной ностальгии. Без последнего не обходилось ни дня. Всю неделю, что я здесь, приходилось спать на диване в зале, где обычно спала мама. Ее малое количество вещей валялись то тут, то там. В первый день, когда я переступила порог, меня окатило запахом спиртного и валерианки. Мама лечилась последним в отходные дни, и видимо, ее увезли в больницу в неподходящем состоянии. Мне пришлось прибираться, выкидывая настоявшиеся пакеты одноразовой еды и пустые бутылки спиртного. И еще несколько дней приходилось спать с настежь открытыми окнами, потому что запах, стоящий в квартире, казался очень едким и неприятным.

К себе в комнату я заходила всего один раз. Самое худшее, что я могла почувствовать, я почувствовала именно здесь. Она пропиталась всеми переживаниями прошлого, моими слезами, обидами, усердиями и, конечно же, моими творческими порывами. Мою грудь отчего-то сдавливало, и я не могла дышать, когда пальцами проводила по запылившимся полками с книгами, по изголовью застеленной кровати. Присев на нее, я дотронулась до надписи, оставленной на обоях в мои шестнадцать. «Что я делаю не так?». Ком в горле настоялся такой, что я с трудом смогла его проглотить. Если бы я только могла вернуться в прошлое и сказать той юной малышке, что во всем происходящем нет ее вины...