- Сестренка, у тебя такое лицо, будто ты на похоронах, а не на собственном выпускном.
Анре хохотнул и сел на стул рядом с кузиной. Мари кисло уставилась на брата.
Все вокруг веселились. Мелькали разноцветные огоньки, выпускники общались, радостно обменивались пожеланиями на будущее, танцевали. Возле одного из столов был Данте, он хохотал и тряс за плечи Конана (который занимался организацией праздника и обязан был присутствовать). Братья что-то живо обсуждали и оба были в очень хорошем настроении.
Одна лишь Мари на празднике почти не выходила из-за стола и ни с кем не общалась.
- Отвянь, Анре, - буркнула она.
- Да признайся ты ему наконец, - серьезно сказал рыжеволосый. – Мы уедем через две недели, и возвращаться будем только на каникулах.
Анре, как и Данте, был приглашен учиться в Америку. Естественно, друзья сделали всё возможное, чтобы убедить родителей в необходимости там учиться, и оба получили разрешение уехать.
Мимо Рендаллов пробежала Лейла, торопившаяся на сцену. Красавица Драгнил обладала очень красивым голосом, сильным и запоминающимся, но вот пунктуальностью юная певица была обделена.
Анре и Данте тут же поспешили за ней. Зазвучала зажигательная песня, танцпол наполнился выпускниками, прыгающими в такт и подпевающими.
Конан во все глаза пялился на Лейлу. В свете софитов, разгоряченная, весело поющая, она была просто прекрасна. Брюнет чувствовал, как сам заряжается этим огненным настроением. Всегда спокойные глаза рассудительного парня весело заблестели, как будто он выпил.
Он твердо решил, что как только они уйдут за кулисы, он обязательно подойдет к Лейле и признается ей, скажет всё, что накопилось у него на душе.
***
Драгнил как торпеда летела в каморку, чтобы быстро скинуть забарахливший микрофон, взять новый и помчаться в гримерку менять платье. Девушка резко распахнула дверь, нервно забила по стене рукой в поисках выключателя и, когда свет наконец зажегся, обомлела.
- Ками?.. – сдавленно выговорила она.
Фуллбастер, до этого целовавшаяся с Нагои Цукубой, спокойно взглянула на подругу.
- Лейла, я...
Но закончить она не успела. Певица, швырнув микрофон и взяв новый, зло хлопнула дверью и скрылась. Кареглазку душило негодование. Она была настолько возмущена, что не могла и слова выговорить. Ее лучшая подруга, такая умная и рассудительная, попалась на удочку того богатенького сыночка! Для Лейлы это было равносильно предательству. Она была зла, проклинала подругу и ее новоиспеченного парня.
- Лейла! – окликнул ее Конан.
- Не сейчас! – зло бросила она, не останавливаясь.
- Но это очень важно! – брюнет попытался ее догнать и придержать за плечо.
- Нет ничего настолько важного, что не сможет подождать! – накричала на него Лейла и, дернув плечом, скрылась в гримерке.
У Конана опустились руки, он тяжело вздохнул. «Действительно... совсем уже не важно». Он зашагал прочь от гримерки, погруженный в мрачные мысли. Окинув взглядом актовый зал, он убедился, что все проходит хорошо, и тихо вышел. Ему не хотелось находиться в школе. Парень неторопливо шел по давно знакомой дорожке к городскому кладбищу.
Сторож знал братьев Редфокс, и не удивлялся их визитам ночью. Старичок открыл калитку, впуская брюнета. Конан, кивнув в знак благодарности, пошел в сторону могил родителей. Два памятника рядом. Нет фотографий, только имена и годы жизни. Юноша бережно смахнул пыль с мраморных плит.
Бросив пиджак на землю, он сел напротив надгробий. Конан, возможно, больше всех нуждался в родительских советах. Он не мог открыться Гажилу или Леви, они не были ему родными. Юноша никогда не воспринимал их как родителей. Братьям же он стеснялся что-либо рассказывать о своих чувствах и переживаниях, хоть и знал, что они все примут и помогут.
- Ты никогда не расскажешь мне, как вы с мамой познакомились, - шепотом обратился он к надгробию Лили. Его душили рыдания, голос предательски дрожал. – Данте заменил вас, ему было в миллион раз тяжелее, чем нам с Тайлером, - брюнет смахивал настырно пробивающиеся слезы. – Но все равно вас очень не хватает...
Он замолчал и закрыл лицо ладонями. Конан был самым ответственным и серьезным из братьев. И... самым добрым. Но ему некуда было излить эту доброту. У него не было родителей, которых он мог бы любить безумно, боготворить мать и восхищаться отцом. Братья были равны ему, как самые верные и надежные товарищи, к ним у него было особое отношение. И он полюбил Лейлу, так нежно и сильно, как редко может полюбить парень. Он желал всю доброту подарить ей, чтобы она была его любимой спутницей.
Но то, с каким лицом она дернула плечом, каким ледяным взглядом смерила Конана, как резко говорила с ним – это все задушило порыв парня.
- Наверное все это действительно не так уж и важно, - тихо проговорил он. Немного еще помолчав, Конан поднялся, забрал мятый холодный пиджак и направился обратно в школу. «А то натворят там без меня делов, не разгребу потом».
***
1.
Никогда не занималась такой ерундой, как ведение дневника. А тут вот завела. Для тебя, Лили. Когда мальчики вырастут, можешь показать им это. Я уверена, что ты перероешь все мои вещи после похорон.
Извини, что ничего не рассказала. Если ты обвиняешь меня в чем-то, то это справедливо, конечно. Сегодня, когда мы с тобой гуляли в парке, ты взял меня за руку, а я даже не почувствовала. Если бы ты знал, как это обидно, не ощущать твоих прикосновений!
Но знаешь, у тебя самые теплые в мире руки. И вообще, ты сам такой теплый-теплый, как кот. Так странно. Написала, и вспомнила про Черныша, которого мне Гаж подарил. Интересно, почему он сбежал, когда ты вернулся? Ревновал меня, наверное.
Я тебя очень прошу, ты мальчикам не говори, почему я умерла, пока не подрастут. А то обидятся на тебя, чего доброго. И на меня.
И обязательно женись. Сразу, конечно, не получится, будешь скучать. Но вот поскучаешь, и женись.
И вещи мои все выброси, нечего всякий хлам хранить. Какие-нибудь мелочи оставь на память, а остальное на помойку.
Надоело мне ручкой по бумаге водить, завтра еще попишу.
