Drive

Глава 30

Открыв глаза, я тут же посмотрела на окно и вздохнула, увидев то, что на дворе сейчас стоит глубокая ночь. Не знаю, из-за чего я проснулась, но чувство легкой тревоги опять засело у меня в груди, и я тихо позвала своего парня, точно зная, что он не разозлится на меня из-за того, что я снова бужу его. Он просто нужен мне сейчас, мне необходимы его крепкие объятия.
- Зейн... - моя рука провела по поверхности кровати рядом со мной, там, где должен был лежать Зейн, после чего замерла на месте.
Я тут же повернула голову и увидела, что Малика рядом нет. Я находилась в постели одна.
Черт. Это уже начинает настораживать.
Я встала с кровати и отправилась на кухню, по пути включая свет во всех коридорах и оглядываясь по сторонам из-за того, что в меня все больше закрадывался страх.
Странно, но в Вашингтоне со мной не происходило ничего подобного: на какое-то время мне удалось забыть об анониме и опасности, я просто жила и наслаждалась жизнью. К тому же мой единственный близкий человек был рядом со мной, а сейчас... Его опять нет.
Вообще, это не первый раз, когда он уезжает куда-то, даже меня не предупредив, и более того: его поездки всегда выпадают на ночь. Это все было еще до Вашингтона, и тогда я старалась не придавать этому особого значения, но сейчас... Сейчас настали другие времена, и я боюсь.
Ума не приложу, что заставляет уезжать его каждый раз, и почему он даже не рассказывает об этом мне. Я думала, что мы прошли этап сокрытия друг от друга важных вещей.
Оказавшись на кухне, я тут же включила телевизор и достала из холодильника легкий овощной салат, который приготовила прошедшим вечером. Глупая ночная телепередача нисколько не отвлекла меня от навязчивых мыслей, зато заставила чувствовать себя менее одиноко.
Я села на небольшой диванчик и принялась ждать Зейна. Если он вообще появится.
Эту мысль я тут же отогнала, потому что она совершенно бредовая. Что за глупости?
Конечно же, он приедет домой, и мы поговорим. Он спокойно мне все объяснит, и я посмеюсь над своими глупыми сомнениями. У нас все будет хорошо.
Глядя в экран телевизора, я начала уплетать салат, прикидывая, чем буду заниматься до тех пор, пока не приедет Зейн. Я ведь даже не представляю, когда он может вернуться: через час, утром, или, может, вообще днем?
Я точно знаю, что больше не смогу уснуть, потому что я даже не смогу вернуться в его комнату без него. Я слишком зависима, и мне действительно страшно.
Если он не вернется даже утром, я этого не вынесу, и мне придется позвонить Джулии, чтобы она отвлекла меня и помогла мне избавиться от всех этих чувств. Мы могли бы взять мою машину и съездить в какое-нибудь кафе. Плевать на анонима и на то, что Зейн будет ругаться; он сам уезжает по ночам, полагая, что я ничего не замечаю. Это дурацкий замкнутый круг. Осточертело!
Если Джулия не сможет со мной встретиться, я позвоню Харди и буду разговаривать с ней до тех пор, пока не явится Зейн. Все, что угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.
Кстати о Харди... Я ведь так и не успела рассказать Зейну о том, что произошло в Вашингтоне. Поход по магазинам, в каком-то смысле, оказался судьбоносным.
Интересно, как сейчас дела у черноволосой красотки? Думаю, не лучше, чем у меня.
Нужно будет обязательно с ней связаться.
По телевизору начали показывать «Сумерки», и первые слова Беллы, которые были в прологе книги, снова нагнали на меня мрачные мысли.
Действительно ли это благородно: пожертвовать собой ради того, кого любишь?
Да. Несомненно, это очень и очень благородно.
Отдала бы я свою жизнь за Зейна?
Да. Я бы сделала все, чтобы он был цел и невредим, ведь без него мне нет смысла жить. Он единственное, что у меня есть.
Потому я прекрасно понимаю мисс Свон.
«Сумерки» не всем по душе, но я очень люблю этот фильм. В нем столько философского смысла и такая любовь, о которой многие могут только мечтать.
Кажется, я не успокоюсь, пока Зейн не окажется рядом со мной.
Тем временем Белла сидит в столовой со своими новыми друзьями и впервые видит всю чету Калленов во всей ее красе.
Она тут же обращает внимание на красавца Эдварда, и я вспоминаю, как впервые встретила Зейна.
Тогда я стояла в гараже, который находится на его райд-точке, и ждала «главного», чтобы попросить стать частью его жизни. Но я хотела всего лишь стать гонщицей, а получилось нечто другое.
Кажется, это была любовь с первого взгляда, как и у Беллы к Эдварду.
Увидев Малика впервые, я больше так и не смогла выкинуть его из своей головы.
Эдвард знал, что Белла - запретный плод, но не смог устоять перед ней, и его любовь оказалась сильнее всех препятствий.
Я задумываюсь: являюсь ли я для Зейна таким же запретным плодом?
Ведь он с самого начала не хотел, чтобы я была гонщицей, и был со мной чуть ли не груб. Может быть, он просто знал, что если подпустит меня к себе, то я стану еще ближе к той жизни, которая мне не нужна?
Я знаю, что он всегда хотел для меня только лучшего, и это чуть ли не заставляет меня заплакать. Уже очень давно никто так не заботился обо мне.
И тогда приходит осознание.
Я так чертовски глупа!
Как я могу даже на секунду перестать доверять ему? Если он уезжает куда-то, значит, так нужно, если не говорит мне причину, значит, мне пока не стоит ее знать. Может, он не хочет, чтобы я волновалась?
Теперь я волнуюсь еще больше.
Знаю, что он любит меня, и я тоже его люблю, и поэтому я не должна в нем сомневаться. И не буду.
Белла узнает, что Эдвард - вампир, но даже это не пугает ее настолько, чтобы она отказалась от Эдварда, и я понимаю, что тоже не откажусь от Зейна, даже если он сам захочет отпустить меня. Я буду бороться до последнего, пока не пойму, что надежды больше нет. Но такого не случится. Я в этом уверена, и никакому анониму нас не сломать. Наша любовь сильнее его угроз.
Сама не замечаю, как за просмотром фильма съедаю весь салат.
И когда встаю, чтобы убрать пустую тарелку в раковину и помыть ее, слышу звук открывающейся двери. Он вернулся.
У меня перехватывает дыхание, как в первый раз, когда я увидела его, потому что нас ждет серьезный разговор, и еще потому, что я скучала. Каждый раз, когда я смотрю на него - будто первый.
Неподвижно стою и жду его, пока он сам найдет меня, не обнаружив в теперь уже нашей общей комнате. Честно говоря, я даже не знаю, что скажу ему, когда он войдет сюда, но я больше не могу молчать.
Спустя какое-то время я слышу его неторопливые шаги, и мое сердце замирает. Знаю, что не должна волноваться так сильно, но ничего не могу с собой поделать. Это волнение сильнее меня, и оно лишь нарастает с приближением Зейна.
Когда его фигура появляется в дверном проеме, все слова вылетают из моей головы, и, увидев встревоженное выражение его лица, я говорю полнейшую глупость:
- Ты здесь.
Он смотрит на меня уставшими карими глазами, а затем проводит рукой по волосам. Ладно, не одна я здесь нервничаю.
- Ты узнала, - мрачно отвечает он и делает шаг навстречу ко мне; так нерешительно, будто я могу от него отшатнуться. Это ранит меня, и я тоже делаю шаг навстречу ему, чтобы рассеять его сомнения и страхи. - Ты не злишься? - надежда в его голосе буквально заставляет меня трепетать.
- Расскажи мне, - тихо прошу его я, и он напрягается. - Куда ты уезжаешь? Почему именно ночью? Это связано с анонимом, да?
Pov Зейн.
Ее зеленые глаза молят меня, чтобы я рассказал ей, куда уезжаю почти каждую ночь, и я понимаю, что она заслуживает честного ответа. Меньше всего на свете я хочу причинить ей боль, а ей больно из-за того, что я что-то от нее скрываю. Боюсь представить, сколько времени она прождала меня здесь, на кухне, в полном одиночестве. Я знаю, какой я мудак.
- Я встречался с парнями на точке, чтобы обсудить важные вопросы, и не было ничего особенного... До этой ночи.
- Почему вы встречаетесь ночью, а не днем или вечером? - удивленно спрашивает она, и я вздыхаю.
- Это сложно объяснить... Понимаешь, есть один человек, в присутствии которого мы не можем нормально поговорить. Это вопрос доверия и того, можно ли положиться на него. И на этого человека нельзя.
Ее идеально очерченные брови сводятся к переносице, и секунду спустя она лишь подтверждает то, насколько проницательна.
- Пол.
Я только киваю.
- Ты сказал, что до этой ночи не было ничего необычного? Что же изменилось? - Кэт закусывает губу, и я борюсь с резким желанием ее поцеловать.
- Только не злись, хорошо? Мы ездили в твой старый дом.
- Что? - ее удивление успокаивает меня, ведь я ожидал, что она разозлится, но, кажется, все в порядке. - Зачем?
- Искали что-нибудь интересное, что-то, что помогло бы нам обезвредить анонима, - честно признаюсь я, и Кэт обхватывает себя руками. Мои слова лишь напомнили ей о ее страхах, и мне хочется врезать самому себе, но такова цена честности.
- Эй, ты в порядке?
- Да, просто я устала. Знаешь, все только начало налаживаться, и в моей жизни снова появилось то, что может ее разрушить, - шепчет она, и я не знаю, что на это ответить.
- Твоя жизнь не разрушена, и такого никогда не случится, - заверяю ее я, и ее глаза увлажняются. Черт, я слишком ее люблю, чтобы дать ей заплакать. Она и так только перестала делать это каждую ночь.
Я прижимаю ее к себе так близко, как только могу, и она всхлипывает.
- Я больше не могу терять, Зейн, - отчаянно шепчет она, обнимая меня в ответ. - Все, что у меня есть, такое хрупкое! И больше всего я боюсь, что ты исчезнешь. Я устала бояться.
- Пока я рядом, ты можешь никого не бояться, малышка, - совершенно искренне говорю я, поглаживая ее по спине. - Я всегда буду рядом.
- Так вы нашли что-нибудь в моем доме? - спустя минуту спрашивает Кэт, и я сжимаю руки в кулаки. Я просто не представляю, стоит ли ей говорить о том, что мы обнаружили, при ее нынешнем хрупком душевном состоянии. Но и скрывать все это я тоже не имею права.
- Ну... В доме мы не нашли ничего такого, что могло бы показаться странным, но...
Я замолкаю, обдумывая, как лучше сказать ей то, что может окончательно разбить ей сердце, и она нетерпеливо спрашивает:
- Но?
- Мы также обследовали гараж, и машину твоего брата, и, в общем... У нее были перерезаны тормоза.
Ее громкий вздох ярче любых слов, и она отшатывается от меня с таким безумием на лице, что мне самому становится страшно.
Pov Кэт.
Это... Я не могу поверить...
- Это... - я просто задыхаюсь, и мне сложно выговорить мой следующий вопрос, но я должна. - Питер, он... Разбился не сам, да?
Выражение лица Зейна подтверждает мои догадки, и я придерживаюсь за край стола, чтобы не упасть. - Я ведь не подходила к его машине ни разу после аварии. Я даже в гараж ее тогда загнать не могла, это пришлось сделать полицейскому. Я... Мне было слишком больно, Зейн! Если бы я только проверила тогда капот, я...
- Полицейские наверняка осматривали машину. Они точно видели, что тормоза перерезаны, этого не заметил бы только слепой, - перебивает меня Зейн, и у меня начинает кружиться голова.
- Но почему тогда они ничего не сделали? Почему не нашли того, кто... - я недоговариваю, но он меня прекрасно понимает.
- Вероятно, они не смогли, - отвечает Зейн, сам не веря в свои слова.
- Кто мог это сделать? - чувства боли, шока, непонимания - все они давят на мою грудь, и в моей голове снова и снова всплывают картины того дня, когда я потеряла своего брата.
- Похоже, что это тот, кто сейчас омрачает и твою жизнь, - голосом, полным отвращения, отвечает Зейн, и я хватаюсь за стол второй рукой.
- Я ненавижу! Ненавижу его! Что ему сделали я и моя семья? - я срываюсь на крик, и Зейн тут же оказывается рядом со мной. Это пропасть... Чувство полной безнадежности, обреченности, чего-то темного и тягучего полностью поглощает меня. Я снова вернулась в свои самые тяжелые времена.
- Кэт, тише, успокойся, - испуганно шепчет Зейн, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.
Спустя секунду я уже не вижу его лицо.
Мы с Питером сидим на полу, на коленях, и слезы застилают наши лица. Мамы и папы больше нет, и вот мы уже на кладбище, в день похорон. Немногочисленные лица наших родственников мелькают тут и там, кругом лишь боль, которая съедает, как огонь, все на своем пути. Словно в фильме, я вижу, как мы боролись, как держались друг за друга, я так любила своего брата, что разрывалось сердце. И я опять вижу его разбитую машину и безжизненное тело. Прекрасные золотистые волосы, как всегда, в художественном беспорядке. Я больше никогда не смогу их потрогать...
Я никак не могу прогнать эти черные мысли, хоть и стараюсь держаться за Зейна, как за спасательный круг. Я должна видеть его лицо, а не картины гибели своей семьи. Но я не могу.
Мое отчаянье нарастает, я стараюсь представить, что сказал бы брат. Он кричал бы, чтобы я боролась, что я прошла слишком многое, чтобы сдаваться, но...
- Он придет и за мной... - обреченно говорю я, не знаю, вслух или нет, но это не имеет значения.
Pov Зейн.
Черт!
Кажется, я теряю ее, она ломается на моих глазах. Я не должен был говорить ей про тормоза!
Ее взгляд совершенно стеклянный; кажется, настал переломный момент, который окончательно разрушил ее хрупкие стены, и мне так чертовски страшно за нее! Весь воздух пропитан нашим общим отчаяньем.
- Кэт, послушай меня! - кричу я и трясу ее за плечи, но она не реагирует, а только смотрит сквозь меня.
- Он придет и за мной, - еле слышно шепчет она с очевидным смирением, и я продолжаю трясти ее дрожащими руками. - Нам не стоит быть вместе... Это вред для тебя, - продолжает она, и каждое ее слово - словно удар ножом в самое сердце.
Мои глаза увлажняются впервые за прошедшие десять лет.
- Вернись ко мне, Кэт, - умоляю я. - Мы же вместе, помнишь? У нас все получится.
Она не реагирует.