Drive

Глава 35

  Я просыпаюсь почти в середине дня, и это так удивительно... Обычно я сплю совсем недолго и бодрствую уже ранним утром, но сегодняшний день является редким исключением, и я даже рада этим лишним часам сна, потому что последние дни очень вымотали меня; гораздо более морально, чем физически, но все же.

У меня даже получается искренне улыбнуться.

Мой взгляд падает на пустое место Зейна: светлые простыни помяты, и я провожу по ним рукой. Даже отсюда я чую, как с кухни доносится невероятный запах еды.

Он готовит завтрак? Не могу удержаться и хихикаю, потому что сегодня и правда день-наоборот: я сплю до обеда, а мой парень готовит завтрак. Та жизнь, о которой можно только мечтать, если не брать в расчет то, что было еще вечера. Если хотя бы на двадцать четыре часа забыть об анониме и об опасности, то сегодняшний день уже для меня идеален.

Встаю с кровати и земечаю, что за окном светит солнце и дождь... он наконец-то полностью закончился! На небе нет никаких туч, солнечные лучи падают на землю, и если погода не испортится, то можно будет начать тренировки, чтобы подготовиться к заезду года. Если погода останется такой, как сегодня, то заезд будет уже на следующей неделе!

Я просто ликую, и сердце в моей груди бьется громко и радостно. Я смогу снова сесть в свою машину! Испытать ощущение нереальной скорости, такой, что уши закладывает, и услышать визг покрышек... Лучшее средство от стресса, которое мне уже просто необходимо.

Кажется, кто-то свыше решил дать мне передышку и порадовать меня. Я слишком устала от всего плохого и опасного, от стресса и переживаний. Словно над нами с Зейном нависла какая-то тень, а теперь (хотя бы на сегодня) она исчезла.

(Тучи исчезают перед штормом).


Я думаю о том, разрешит ли он мне тренироваться, ведь сейчас мне опасно даже просто выходить из дома, но я так больше просто не могу. Время идет, и ждать неизвестно чего? Бояться? Нет, я на такое не способна. Я впадаю в депрессию слишком часто, если позволяю негативным мыслям атаковать мой и без того измученный мозг. То, что было вчера...
Я не представляю, как я пережила это. Звучит так, будто я жалею себя, но у меня почти нет сил бороться, и единственным выходом будет делать вид, что жизнь снова налаживается.

Именно поэтому я так цепляюсь за то, что дождь перестал идти и тренировки могут возобновиться.

Стоит ли мне сейчас пойти на кухню? Или, может, лучше дождаться Зейна здесь и посмотреть, принесет ли он мне завтрак в постель?

Второй вариант очень соблазнителен, но чего мне всегда не хватало — так это терпения, и я решаюсь покинуть эту комнату и застать парня врасплох... Если получится.
Я улыбаюсь, как идиотка, и еще раз смотрю в окно, чтобы увидеть, что солнце все еще светит. Что дождя по-прежнему нет.

Я надеваю на себя футболку, лежавшую на стуле, и выхожу из комнаты, волнуясь, как в первый раз. Кажется, я всегда буду так реагировать на Зейна, и мне сложно представить, что когда-нибудь я могу перестать чувствовать все ЭТО к нему.

Не испытывать те самые эмоции, которые испытывают все влюбленные. Мне немного страшно, потому что привязанность — это не всегда хорошо, и...

Неужели это на всю жизнь? Одна любовь и навсегда? Я всегда была уверена, что такое бывает только в книгах. Ведь всегда есть первые отношения, которые заканчиваются неудачно, а потом уже грядет невероятная история любви.

Неужели у меня как в книгах? Я знаю, что рано задумываться о таком, тем более — на пути к кухне, но ведь это я... и мои чувства меня пугают.
Я не должна думать об этом сейчас, да. Я должна думать о завтраке.


****



Ладно. Это не так уж и страшно. Всего один вопрос. И даже не вопрос, а просто констатация факта. В конце концов, он пообещал, что я буду участвовать в этой гонке, а значит — он понимает, что я должна тренироваться. Он же поймет меня?

Яичница с беконом просто изумительная, и пока я дожевываю ее, у меня есть время, чтобы подготовиться к, возможно, не самому приятному разговору. Я же не трусиха! Это просто несколько слов.

— Зейн, я... — я кладу вилку на стол, и карие глаза загораются интересом. Я смотрю в них решительно и, в то же время, мягко.

— Что?

— Пообещай, что не будешь сердиться на меня.

— Я обещаю. Но почему ты просишь меня об этом?

— Потому что я знаю, что учитывая обстоятельства, которые у нас сложились, я не должна просить тебя об этом... наверное. Но я все же попрошу, — я не отвожу взгляд, но мне хочется это сделать, потому что по мере того, как я говорю, выражение лица Зейна начинает становиться более мрачным. Я вижу, что он догадывается, к чему я клоню.

— Что же, значит, я зря пообещал тебе не сердиться на тебя так скоро. Ты хочешь поговорить о гонках? — в его тоне появляется слегка ощутимый холодок, и все мое хорошее настроение сразу же исчезает. Ну, я по крайней мере знала, что этот разговор не будет таким простым.

— Да, я....

— Об этом не может быть и речи, — резко произносит он, отчего я тут же вхожу в некий ступор. Ладно. Это даже сложнее, чем я предполагала.

— Но почему? Дожди прекратились! Ты обещал мне, Зейн. Ты знаешь, как это для меня важно — участие в заезде года. Именно сейчас мне просто необходимо отвлечься, а ты запрещаешь мне? — я почти теряю самообладание. Он должен был сначала выслушать меня, а не сразу же запрещать. Я понимаю, что он заботится об мне, но...

— Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? — с усталостью в голосе спрашивает он. — Учитывая сложившуюся ситуацию, как ты сказала, ты должна сидеть дома, под семью замками, а не тренироваться, и уж тем более — не участвовать в таких масштабных заездах.

— Я не могу вечно сидеть дома! Разве ЭТО жизнь? — встаю с места и начинаю кругами ходить по кухне, не зная, куда девать свое бессилие. Чувства снова переполняют меня, и сейчас они не самые лучшие. Я начинаю злиться.

— Ты не можешь подвергать себя такому риску, — Зейн уже почти рычит, и я останавливаюсь прямо напротив него и смотрю на него сверху-вниз.

— Я знаю, что в твоих словах есть доля правды. Да, она просто огромная. Но это — очень важное событие. Я не могу пропустить его из-за банального страха. Не известно, когда все это кончится... и кончится ли вообще. Я не могу ждать, — я смотрю на него умоляюще, но это не действует.

— Это не важнее, чем твои жизнь и безопасность, — еле слышно произносит он, и где-то в области моего сердца появляется тупая, ноющая боль. Конечно, не важнее... Но я сойду с ума, если буду сидеть дома и ждать. Ждать. И снова — ждать. Я не привыкла к этому. И я так же как не хочу оставаться на едине со своими мыслями. Я не хочу осознавать, что у меня был шанс принять участие в заезде года, но я упустила его из-за страха. Это осознание сьест меня изнутри.

— Зейн, я...

— Одного близкого мне человека с фамилией Райдмен я уже потерял. И я не вынесу, если потеряю и тебя, — прикрыв глаза, шепчет он.
Боль в сердце только усиливается, и я сглатываю. Я не должна сейчас плакать, но я действительно к этому близка.

— Ты и не потеряешь меня. Мы будем осторожны, и ты всегда будешь рядом, как ты это и делаешь, — пытаюсь улыбнуться, но улыбка получается слишком вымученной. — Пожалуйста, не запрещай мне тренироваться и позволь принять участие в заезде, — снова сажусь за стол и кладу свою руку на руку Зейна, лежащую на столешнице. Он тут же крепко сжимает мои пальцы.

— Если с тобой хоть что-то случится... Я не прошу себе этого. Никогда, — в его глазах видна стальная решимость и одновременно — скорбь. Такая невыразимая и щемящая, будто со мной уже что-то случилось. Будто он успел потерять меня как минимум десяток раз. Теперь я злюсь на себя за то, что могла себе позволить разозлиться на него. Он любит меня, а я веду себя как эгоистка. Но я не могу отказаться от гонок.

— Ничего со мной не случится, — уверенно говорю я, зная, что лукавлю. Ведь совсем недавно я была в смертельной опасности. Я почти приблизилась к краю, и, если бы не Зейн, я бы вряд ли сидела сейчас здесь. Я лгу и ему, и самой себе.

— Пообещай мне, что никуда не денешься от меня, — вдруг отчаянно просит он, и буквально на секунду я замираю. Мама говорила мне не давать обещание, если я не уверена, что смогу выполнить его. Если хорошо подумать: опасны ли эти тренировки, и, тем более — гонки? Честно говоря, мне кажется, что это очень-очень опасно, но я должна дать это обещание.
Я киваю. Зейн замечает мою заминку и мрачнеет, но я тут же говорю:

— Обещаю.

Однако, странное выражение не сходит с его лица. Такое чувство, что нам обоим не хватает воздуха, и я задаюсь вопросом: когда же, наконец, мы оба снова сможем дышать полной грудью?

— Тренировка будет завтра, — шепчет Зейн, так тихо, что почти уверена, что ослышалась. Он сжимает мои пальцы еще сильнее.

— Что? — не могу поверить, что он уступил мне, поэтому тут же задаю этот вопрос, чтобы убедиться.

— Завтра днем будет тренировка, и если ты хочешь, то мы могли бы поехать на нее... Вместе.

.... Что?
Он согласился?

Я удивлена, и осознание того, что я выиграла этот маленький раунд, приводит меня в восторг.

— Конечно! — расплываюсь в широкой улыбке, и эта улыбка передается и Зейну. — Спасибо тебе. Я очень это ценю.

— Прекрасное чувство — видеть выражение счастья на твоем лице. Только ради этого и стоило сказать «да», — смеется он, и я перебираюсь к нему на колени.
— Несмотря на то, какой ценой мне это дается в этот раз.

— Еще раз спасибо. Ты делаешь меня счастливой.


(И это счастье такое хрупкое.)


***



Да! Снова это прекрасное чувство! Я опять стою и смотрю на себя в зеркало, надевая на себя такую привычную и любимую кожаную куртку. Мои губы снова накрашены красной помадой, а глаза — горят.
Я ощущаю себя свободной и, почему-то - неудержимой.
Как в старые добрые времена, когда я только начала заниматься гонками самостоятельно. Я была сломлена, но мое спокойное начало стало мятежным и отчаянным.

Удивительно, как все переменилось менее, чем за пол года.

Шесть месяцев назад я вышла из дома с разбитым сердцем и сломленным духом. Шесть месяцев назад я села в машину Питера и отправилась навстречу к неизведанному; к тому, что всегда было ипостасью моего брата, но никогда по-настоящему — моей. Да, я любила гонки, но совсем не так, как Пит. Зато после его смерти это стало единственным способом излечивать мои раны... До тех пор, пока не появился Зейн. Помню, как приехала на его точку впервые, и как меня там приняли.

Отражение в зеркале грустно улыбается, и я все еще не могу понять, в каком состоянии я нахожусь.

Я взвинчена. Я взволнована и немного счастлива, от того, что менее чем через пол часа буду тренироваться. Так же, мне немного страшно, потому что я пообещала Зейну, что со мной все будет в порядке, но я не знаю, что меня ждет. Но главным образом - мне все еще грустно, ведь я точно знаю, что несмотря на мою радость, ощущение того, что все наладилось — всего лишь иллюзия. Аноним все еще здесь, и он наверняка все еще ждет подходящего момента, чтобы напасть.

Но сейчас я стараюсь об этом не думать. Этот день должен принадлежать мне и Зейну — не страхам и бесконечным ожиданиям того, что может случиться что-то плохое. Поэтому мое отражение делает вторую попытку и улыбается более радостно, чем в первый раз. И получается намного искреннее, чем я ожидала. Конечно, зеркало в доме Зейна отличается от того, что висит на стене в моем доме, но печальное чувство дежавю меня так и не отпускает. С одной стороны, мне кажется, что я осталась той же, что была до встречи с НИМ, но с другой... Я понимаю, что он в корне меня изменил. Я благодарна ему за это.



***



— Готова? — Зейн стоит напротив меня, сложив руки на груди. Я снова и снова отмечаю, как он хорош собой, и мне хочется пойти с ним обратно в дом и делать плохие... очень плохие вещи. Не понимаю, когда я стала им так одержима.

— Да, сэр, — с готовностью отвечаю я, и он тянет меня за мой конский хвост и нежно целует в губы. Я таю, и он смеется.

— Я по-прежнему не в восторге от того, что ты поедешь на своей машине, — бормочет он, окидывая мою «Audi» строгим и придирчивым взглядом.

- Ты ведь уже проверил ее, и не менее сотни раз, — улыбаюсь я, и он вздыхает.

— Да, но... Ты знаешь, что я все равно беспокоюсь, — его прекрасный лоб хмурится, и я разглаживаю его указательным пальцем.

— Знаю. Но я должна на ней тренироваться.

— Понимаю.

Я сама тянусь к нему и дарю целомудренный поцелуй в щеку.

— Что насчет твоей машины? С ней тоже точно все в порядке?

— Да, абсолютно. Нам надо ехать, — с сожалением говорит Зейн и нехотя делает несколько шагов назад, отдалясь от меня. — Я буду ехать впереди, хорошо?

— Конечно, — разворачиваюсь, чтобы сесть в машину, и слышу его удаляющиеся шаги.

— И не смей гнать, — неожиданно слышу позади себя его голос и понимаю, что он дразнится.

— Диктатор, — бормочу себе под нос, но мои губы сами растягиваются в довольной улыбке.

Сажусь в машину и тут же кладу руки на руль.

— Снова вместе, малышка, — шепчу я, а затем мне в голову приходит мысль, что Зейн не стал бы смеяться, услышав, как я разговариваю со своей Пантерой. Его отношение к машинам гораздо более трепетное, чем мое. Не удивлюсь, если он поет своей "Audi" колыбельную перед тем, как ставит ее в гараж.

Представив это, не могу удержаться от смешка. Пристегиваюсь и завожу двигатель, в превышении потрясающей поездки.

— Пора вспомнить, каково это, да? — снова обращаюсь к машине и двигаюсь с места. Следую за Зейном практически «по пятам».



***



— Гарри! — как только я оказываюсь на точке и выхожу из машины — вижу кудрявые волосы и зеленые глаза. — И ты здесь!

Зейн становится рядом со мной, а кудряш подходит к нам. Он улыбается так широко, что я сама начинаю улыбаться.

— Рад тебя видеть, Кэт, — говорит он и заключает меня в свои медвежьи обьятия. Думаю, за это время мы успели стать настоящими друзьями, и мое сердце сжимается.

— А я то как рада, — пищу я, отчаянно нуждаясь в кислороде, и парень отпускает меня, немного покраснев. Он очень милый.

Я оглядываюсь по сторонам.

— А где Люк и Дэвид? — спрашиваю я, так и не найдя их взглядом. Я вижу всех, кроме них, и это немного расстраивает. По этим ребятам я тоже очень соскучилась. Но я так же не вижу и Пола, и это поднимает мне настроение. Он неприятен мне до глубины души.

— Вот-вот должны быть здесь, — посмотрев на свои часы, — отвечает Зейн. — Нам стоит дождаться их, а потом начнем тренироваться. Гарри, ты все еще не хочешь попробовать? — он толкает кудрявого в плечо и разражается смехом.

— Не-а, -фыркает тот и поднимает ладони вверх, как бы отгораживаясь. — Я, пожалуй, пас.

— Трусишка, — не удержавшись, парирую я, и Зейн смеется еще громче.

— Слыхал? Моя девушка только что называла тебя трусом, — он снова пихает Гарри в плечо, и тот обиженно поджимает губы.

— Мне срочно нужны Люк и Дэвид, — ворчит он. — Вы, сладкая парочка, сговорились против меня.



***



— Привет, малышка Китти, — задорно улыбается Люк и тоже крепко меня обнимает. Дэвид скромно стоит рядом, но я вижу, что он тоже рад меня видеть. Я, буквально, обожаю этих людей.

— Привет, ребята, — негромко отвечаю я. Я смотрю не них, и все внутри меня разрывается от чувства огромнейшей благодарности.

За то, что они сделали для меня, за тот риск, которому они себя подвергли. Мне очень хочется сказать им «спасибо», но я не знаю, будет ли это сейчас уместно. Я не хочу омрачать тот настрой, который царит здесь на данный момент. Все в предвкушении. Не знаю, беспокоит ли их то, что аноним может быть где-то по близости. Если да — то они прекрасно это скрывают.

Я сама не чувствую страха. Вокруг меня столько надежных людей, готовых в любой момент броситься мне на помощь, что опасаться нет смысла.

— Сегодня что — всемирный флэшмоб «Обними Кэт»? — недовольно бормочет Зейн, и парни начинают посмеиваться. Люк подмигивает мне, а я только смущенно улыбаюсь.

— Ревность — плохая штука, Зи, — подает голос Дэвид, взирая на него со спокойным скептицизмом.

— Она приводит к разрушению нервных клеток, — поддерживает друга Люк, а я хихикаю.

— И они, как известно, не восстанавливаются, — с видом знатока заканчивает Гарри, и я прикрываю губы ладонью, чтобы вновь не засмеяться. Иначе — Зейн обидится на меня.

— Вас не спросили, — беззлобно язвит он, закатив глаза. — Идемте уже. Посмотрим, как вы будете восстанавливать СВОИ нервные клетки, когда я сделаю вас.



***



Черт. Это невообразимо. Это как полет или даже что-то более пьянящее; то, что уносит тебя, подобно цунами или шторму.

Это — скорость, от которой захватывает дух.

Ты чувствуешь ее каждой частичкой своего тела и забываешь абсолютно обо всех проблемах. В твоих мыслях нет ничего, кроме как «быстрее», а в крови — ничего кроме адреналина.

Я несусь по тренировочной трассе, прямиком за Зейном, и понимаю, как же мне не хватало этих тренировок. Чувствую себя зажженной спичкой, если не факелом. Умопомрачительно. Я так по этому скучала!

Как же приятно осознавать, что я не потеряла свои навыки! Сложно понять, где ты, а где — машина, ведь при такой скорости вы становитесь одним целым. У меня получается маневрировать и прибавлять скорость как никогда ранее. Я у Зейна на хвосте. Раньше у меня не получалось на столько к нему приблизиться.

Разумеется, я приезжаю второй. Третим приезжает Люк, и Дэвид отстает от него всего на пару секунд.

Я выхожу из машины и каждая мышца моего тела на удивление хорошо расслаблена. Зейн обнимает меня одной рукой, светясь от восторга. Он так напоминает мне Питера... Я сама не понимаю, что чувствую. Я люблю его. Так сильно, что даже не могу выразить.

На мгновение, наши взгляды встречаются.

Я вижу в его взгляде миллионы эмоций. Золотые и зеленые огни завораживают меня.
Его глаза говорят: «я люблю тебя». Они кричат: «я горжусь тобой», и еле слышно шепчут: «я рад, что все обошлось».
Мои глаза являются прямым отражением его собственных. Нам не надо слов.

Я слышу тактичное покашливание Гарри, и мы оба, словно по щелчку, прерываем наш зрительный контакт.

— Держу пари, скоро ты перегонишь его, — ухмыляется немногословный Дэвид. — В этот раз отрыв был минимальным.

— Да я просто поддавался!
— притворно возмущается Зейн, надувая губы.

— Мне не угнаться за ним, — вздыхаю я, подыгрывая своему парню. — У меня нет его «Audi»... и челки.


В очередной раз все начинают смеяться.

— Эй! — Зейн опять смотрит мне прямо в глаза. Сейчас я вижу в нем не мужчину, а молодого парня с задетым чувством собственного достоинства. Но искорки в его взгляде не гаснут. Мы шутим и ведем себя как обычные подростки. Нет ничего лучше, чем ощущение беззаботности.

— Ты должен воспринимать это как комплимент, — показываю язык, и парень быстро целует меня в губы. Мне хочется большего, и я хныкаю, совершенно забыв о присутствии друзей.

— Ты меня дразнишь, — возмущаюсь я.

— Не больше, чем ты меня.

— Эй, вам, кажется, пора домой, — Люк мотает головой, глядя на нас с поддельным укором. — Здесь слишком много зевак. Не очень-то круто, правда?

Мои щеки стремительно алеют. Оглядываясь по сторонам, я вижу, что на нас и правда смотрят почти все гонщики... о господи.

— Я думаю, нам стоит заехать куда-нибудь перекусить, раз уж мы выбрались из дома. Как тебе идея, Кэт? — Зейн невозмутим. Он улыбается уголком губ, глядя только на меня, и я краснею еще больше.

— Отличная идея. Я как раз хотела....

....


Раздается оглушительный визг покрышек. Прямо за нашими спинами тормозит машина, и мы все поворачиваем головы. Я сразу узнаю этот бледно-голубой цвет.

Это машина Пола.

Мое настроение падает. Зейн успокаивающе сжимает мою руку. Сама не знаю, почему, но мое сердце начинает биться громко и быстро.

.... Я боюсь?

Пол выходит, (точнее сказать, выползает), из машины с бутылкой в руках. Его ужасно шатает из стороны в сторону, пока он идет к нам. Очевидно, что он смертельно пьян. Похоже, что неприятного разговора не избежать. У меня плохое предчувствие.

— П-привееет, — громко говорит он, подойдя к нам. От него сильно несет алкоголем. Он не смотрит ни на Зейна, ни на меня, ни на кого-либо еще. Еще взгляд пуст и не выражает ничего.

Мы все молчим.

— У вас тут вечеринка? Я опоздал, — как будто бы расстраивается он. Даже будучи абсолютно пьяным, Пол продолжает играть. Только вот его игра никому не понятна. — Ну не беда. У меня своя вечеринка, детки! Хотите ко мне на вечеринку, а? — он делает большой глоток из бутылки. Ему никто не отвечает.

Ситуация до смешного неловкая.

— Неужели никто не хочет? — удивляется он. Его язык заплетается так, что слов почти не разобрать.

— Ты пьян, — наконец подает голос Дэвид. На его лице написана ярость. Я впервые вижу Дэвида таким.

— Мамочка, не учи меня, — хмыкает Пол, а затем его взгляд фокусируется на мне. Его ухмылка просто жуткая. — Какие люди. Привет, Кейти- Китти- Кэт, — он смотрит на меня... плотоядно.
Я вздрагиваю, и Зейн тут же заслоняет меня собой.

— Нам пора, — равнодушно говорит он, и его пальцы находят мои. — Идем, Кэт.

— Уже уходите? — Пол икает, а затем снова прикладывается к бутылке. — Как жаль, —
Его голос теперь пропитан ядом. Мне очень неловко рядом с ним. Я испытываю отвращение.

— Пока, ребята, — Зейн прощается с Люком, Дэвидом и Гарри, и те смотрят на нас понимающе.

Когда мы отходим на приличное расстояние, Зейн останавливается и прижимает меня к себе.

— Мне очень жаль, — шепчет он так, будто это он виноват в том, что Пол заявился на точку в таком состоянии. — Ты все еще хочешь поехать куда-нибудь перекусить?

— Ты не виноват. Это ведь он напился. Он просто придурок.

— Я знаю. Я должен был догадаться, что он приедет, и...

— Тсс. Давай просто поедем домой. Все хорошо.

— Ладно. Я люблю тебя, — чувствую губы Зейна на своем лбу. Он очень нежен. Это меня успокаивает.

— И я тебя люблю.

Мы доходим до своих машин. Я сажусь в Пантеру и жду, когда Зейн сдвинется с места, чтобы поехать за ним.

Я не расстроена. Все прошло прекрасно.

Я впервые почувствовала себя счастливой, впервые за несколько дней, если не больше.

Пол — это просто неприятная мелочь, и не моя вина, что он такой придурок. В сущности.... Он не сделал мне ничего плохого.

....

Но почему с каждым разом я ненавижу его все больше?