***
Иногда рассвет настает слишком медленно. Так медленно, что хочется пойти и самому выдернуть его из-за горизонта силком, чтобы наконец закончилась эта тяжелая, давящая на мозг тьма. Кажется, будто раскаленная звезда, летящая в космосе за миллионы километров от Земли, способна что-то осветить и прояснить не только на материальных поверхностях физических тел, но и глубоко в душах, больных и израненных душах людей. И все мечтается однажды собрать в ладони теплые золотые лучики и положить за пазуху, чтобы больше никогда не ворочаться по ночам в сомнениях, впадая то в жар, то в холод, то порываясь немедленно уйти, то в сотый раз заставляя себя заснуть…
Яна глядела в потолок, не моргая. Не так уж часто в этой жизни с ней случалась бессонница, но то было раньше, теперь подорванная психика научилась играть в такие жестокие игры разума, что и бывалому игроку пришлось бы несладко. Самая бессмысленная и заранее проигранная война – это война с самим собой, в любом случае ты проиграешь, а вот победу никто не гарантирует. Яна грызла себя изнутри, до ненависти и отвращение обзывая свои действия последними словами, и чем больнее она колола и бичевала произошедшее, тем, как ей чудилось, легче было подойти к решению разорвать порочный круг и больше не переступать черту дозволенного.
Но все дело в том, что чувствовала она себя виноватой сразу по всем фронтам: перед Лео - за то, что не смогла уберечь от непростительных глупостей; перед Викой - за то, что оставила одну, ничего толком не объяснив и не расставив правильные акценты, кто они друг другу и чего стоит и не стоит ждать от их взаимоотношений; перед Ангелиной - за то, что несколько раз объявила о невозможности возобновления тесных связей с Ледой, а в итоге, получается, опять солгала. И все эти ниточки, расходящиеся в разные стороны, были спутаны и местами свалялись в комки, и при неосторожном обращении могли легко разорваться. А весь ужас положения заключался в необходимости распутывать эти ниточки одновременно, даже не имея выбора, с чего в первую очередь начать, потому что начинать надо со всего и сразу!
Лео, лежавшая до этого лицом к окну, вдруг перевернулась и сквозь сон заключила Яну в объятия, что-то тихонько прошептав перед тем как вновь моментально уснуть. Пожалуй, все-таки есть, с чего начать… Каким-то чудом нужно провернуть один из вариантов, разрешающих головоломку с польским именем «Возняк». Самым простым способом можно было бы избрать тот, что уже опробовала на себе Леда: эпичный суицид в пейзаже бирюзовых лагун и резных пальм, но, будучи человеком, откровенно презирающим подобные выходки, Вишневич даже рассматривать не стала этот сценарий. Далее в списке самых нелепых решений стояло устройство из фантастического фильма о секретных агентах: одно нажатие волшебной кнопочки на спасительном аппарате, и память Леониды Возняк будет стерта на два года назад точечно и избирательно, так, чтобы воспоминания о некой Яне Вишневич больше не беспокоили ее ни при каких обстоятельствах. Жаль только, что данное устройство либо еще не изобретено человечеством, либо пока еще не доступно широкой аудитории, а потому как-нибудь придется обойтись другими средствами.
Когда вас загоняют в угол и даже не предоставляют выбора между жизнью и кошельком, есть только один вариант хотя бы ненадолго продлить свое существование – сдаться, и будь, что будет. Скажете, это глупо? Тот, кто нашел способ прищемить вам хвост и вынудить играть по его правилам, все равно не отступится. Так и есть, однако из любой ситуации есть выход, но только в том случае, если продолжить путь, а не жечь сцепление и не душить до предела тормоза, рискуя улететь в неконтролируемый занос. Даже в кромешной тьме можно нащупать какую-то траекторию движения, и на минимальной скорости добраться до ближайшего съезда. Рано или поздно, он появится, хотя уровень терпения в баке с топливом давно подошел к опасной нулевой отметке.
Яна предельно аккуратно убрала с себя руку Лео и гуськом покинула спальню. Прежде она думала просто сбежать, но бессонные размышления этого скомканного утра несколько скорректировали ее планы. Она прошла в гостиную, осмотрелась. Возле дивана на полу все так же валялась брошенная книга. Вишневич подняла ее, подцепив между страниц, где, судя по всему, Леда прервала чтение. «Учение Дона Хуна» Карлос Кастанеда – несколько странный выбор. Яна открыла разворот и прочла первый попавшийся абзац: «…Я наслаждался свободой и скоростью, каких никогда раньше не испытывал. Волшебная темнота вызывала во мне не то грусть, не то истому: мне казалось, что я обрел мир, для которого был создан, – мир ночной темноты... Я попробовал осмотреться по сторонам, но видел лишь одно – изумительную безмятежность и всемогущество ночи. Вдруг, словно услышав команду, которой обязан подчиниться, я понял, что пора спускаться, – и начал спуск, раскачиваясь взад и вперед, как перышко. Я двигался очень медленно, но резкими толчками, словно меня дергали за веревочку. Мне стало дурно. Голова раскалывалась от адской боли. Со всех сторон меня обволакивала непроглядная тьма, и я хорошо помню, как повис в ней…»
Не отыскав в этом бреду ничего примечательного, девушка положила книгу на диван и направилась в ванную комнату, чтобы наконец-то принять душ и смыть с себя груз неприятных умозаключений. Санузел был разделен на две логические части: небольшую уборную с биде и унитазом, а рядом – вход в обитель водных процедур, где разместилась просторная ванна на двоих (а то и троих) и узкая душевая кабина в углу напротив раковины с трельяжем. Когда зажегся свет, Яна к своему удивлению, обнаружила, что в большом пластиковом корыте на самом дне все еще стояла мыльная вода. За ночь ее уровень сильно обмельчал, но оставленная в желобе заглушка мешала ей стечь. Вишневич принюхалась. Лаванда?.. Да, у Лео действительно была такая привычка - капать эфирные масла во время принятия ванн, она таким образом расслаблялась и говорила, что это благотворно воздействует на тонус кожи. Все бы ничего, только каким образом человек, решивший свести счеты с жизнью, додумается напоследок озаботиться дерматологическими проблемами?
Сама не понимая, почему ее всю трясет мелкой дрожью, Яна развернулась к умывальнику. За стенками боковых зеркал трельяжа находились маленькие полочки для разных банных принадлежностей, Возняк успела их начинить своими девчачьими штучками: какие-то лосьоны, пудры, помады, духи и еще куча разной дребедени, в которой Вишневич мало, что понимала. Проделав визуальный обыск, в самом уголке за правой створкой Яна обнаружила полиэтиленовый пакетик. Он был раскрыт, а его содержимое немного просыпалось на белоснежную поверхность полочки. Что-то очень похожее на мелкий порошковый чай, расфасованный в одноразовые пакетики. Но от этого темного коричнево-серого вещества тянуло чем-то едким, неприятным, даже от такого малого количества. Яна осторожно окунула палец и поднесла к носу: так и есть, воняет, как самбист после боя. Пробовать на вкус эту ерунду Вишневич не решилась. Что это вообще может быть?.. Яна аккуратно собрала остатки порошка обратно в пакет и снова окинула взором пространство вокруг.
