Очутившись на полностью безопасной территории, Анж резко почувствовала, как силы, наполнявшие ее изнутри, одновременно иссякли, и всю дорогу до корпуса она еле-еле переставляла ноги, боясь рухнуть замертво в любую секунду. В конце концов, возникшая на пути лестница произвела настолько оглушающий эффект, что она чуть ли в обморок не свалилась, но Гоша, которого словно бы накачали адреналином вперемешку со "спидами", тут же поднял ее на руки и без труда запорхал по ступенькам.
Он уложил свое сокровище на кровать, снял грязные сандалии, стал бережно распутывать волосы, пока Ангелина, зарывшись лицом в подушку, боролась одновременно с беспричинными слезами, желанием немедленно уснуть и звериным голодом вперемешку с тошнотой.
– У тебя палец ранен... – Гоша аккуратно убрал намертво прилипший бинт с частью ватного тампона, который теперь можно было отодрать, только заново распотрошив всю рану. – У нас даже перекиси нет... Давай сходим в наш местный медкабинет?
– Не надо, – слабо простонала Анж. – Я сейчас пойду мыться, там и отмокнет. Все нормально.
– Хочешь, я приготовлю тебе ванну?.. – это было единственное сколько-то логичное предложение, которое смог экстренно сочинить Папаишвили, видя, что Анж сама не своя, но в чем причина и чем тут помочь, спросить боялся. Разумом он прекрасно понимал, что Ангелина никак не могла узнать о случившейся измене, но ее полу-депрессивное и абсолютно подавленное состояние он словно принимал на свой счет и все старался как-то незаметно загладить вину. – Полежи тут, я сейчас приду.
Он ушел, чтобы заняться подготовкой к банным процедурам, а когда вернулся обратно, обнаружил, что девочка его сидит на полу возле розетки в стене и что-то отчаянно нашептывает своему яблочному смартфону. Анж яростно стучала пальцем по экрану, давила на единственную кнопочку в корпусе. Кажется, гаджет остался равнодушен к ее маневрам.
– Солнышко, что ты делаешь?
– Сеть не ловит... – насупилась госпожа Белова. – Открой мне его, пожалуйста, – она протянула телефон Папаишвили.
– В смысле? – Гоша удивленно забрал аппарат и повертел в руках. – А ты взяла ключ к нему?
– Н..Нет. А зачем?
– Как зачем? Он открывается только при помощи специального ключа. Как шпилька такая, в коробке вместе с телефоном должен был лежать. Без него так просто не получится.
– Ой, да все получится! – Анж со злостью выдернула обратно свой смартфон. – Ниче там не надо, никакого ключа! Тёма тыщу раз открывал его как-то! – она тут же замолчала, в одно мгновение осознав после сказанного, что "язык мой – враг мой" – не просто речевой оборот, а вполне конкретная неловкая ситуация.
– Анж, дай мне телефон, – спокойно попросил Гоша, но даже полному кретину было ясно, что никаким спокойствием сейчас и не пахнет. – Анж. Дай. Мне. Телефон.
– Зачем?.. – как бы невзначай бросила Ангелина, осторожно уплывая в сторону ванной, где шумела вода, медленно заполняя пластиковое ложе. – А ты пену туда не налил? Я с пеной ванну хотела... – она чисто для поддержания имиджа надула губы, быстро шмыгнула внутрь и хлопнула дверью, не забыв запереться на замок.
– Открой, пожалуйста, – через пару секунд раздался гошин дребезжащий голос по ту сторону дверного полотна. – Анж открой, или я нахрен разнесу эту дверь и тебя вместе с ней.
– Да что ты такой агрессивный?! – моментально среагировала госпожа Белова, она уже поскидывала с себя всю одежду и стояла посреди комнаты – само воплощение идеальной наготы и беззащитности. – Не даешь мне даже вздохнуть с самого момент приезда!..
– Анж!.. – очень стараясь не глядеть на вожделенное тело, Гоша поворачивался то в пол, то в потолок, никак не находя подходящей точки обзора.
– Гош! – Ангелина специально повернула его голову к себе, ухватившись за щетинистый подбородок – Я с тобой разговариваю, вообще-то! Что ты отворачиваешься?!
– Анж...
– Ты хоть представляешь, какой стресс я пережила?! Да мы чуть не потонули! Я вымокла, замерзла! Вот, смотри! – и одна рванула его кисть на себя, укладывая на округлую часть бедра в том месте, где ноги срастались в одно из самых аппетитных творений создателя женского тела. – Смотри, какой синяк! Ты видишь?!
– Вижу... – неразборчиво промямлил Гоша, чувствуя, как потихонечку перестает нормально соображать, а из всех мыслей в голове остается всего одна – очень конкретная и настойчивая. – Анж, но нам надо поговорить...
– А я тебе сейчас все, как есть, расскажу, раз ты так поговорить хочешь! – она приблизилась вплотную так, чтобы максимально ощутить телом все неровности под натянувшейся тканью шорт. – На острове были змеи. Ядовитые, между прочим! И мы спали на полу, мне было холодно и страшно. А еще ко мне приставал мексиканский матрос, – она медленно поглаживала его тоненькими пальцами, на которых за последнюю неделю осталось меньше половины ногтей, но отчего-то руки ее, побитые и иссохшие за полутора суток путешествия, доставляли не меньше удовольствия, чем прежде, одурманивая и гипнотизируя каждым движением. – Но я отказала ему... Наверное, потому что очень скучала по своему страстному грузинскому мужчине...
– Анж... – выскабливая последние остатки здравых суждений, Гоша закрыл глаза и попробовал вымолвить имя, которое уже несколько дней не слезало с языка, набив чудовищную оскомину. – Анж... Кто этот Артем?..
– Опять ты за свое... – ласково защебетала Ангелина ему в ухо, как бы невзначай зацепив губами краешек мочки и после оставив нежную цепочку поцелуев вдоль шеи. – А чем ты занимался в мое отсутствие?.. – продолжала она томно нашептывать, скользя руками по животу под футболкой.
Не стоило произносить эту фразу... Гоша, как током пораженный, неожиданно резко схватил ее запястье и швырнул лицом в стену. Девушка едва успела выставить вперед свободную руку, чтобы не расшибить напрочь лоб. Она смогла лишь вскрикнуть, скорее от внезапного ужаса, чем от боли, но в следующую секунду ее шею стальной хваткой сковала огромная пятерня. Гоша удерживал ее в одной рукой в положении спиной к себе у стены, и Анж почти не могла шевелиться.
– Я еще раз спрашиваю, кто этот Артем?..
– Гош, ты решил поиграть в садо-мазо? – кое-как отшучивалась Ангелина, хотя ей на самом деле становилось уже и больно, и страшно.
– Что ж ты творишь-то?.. – глухо заговорил Папаишвили, и Анж ощутила какое-то шевеление сзади. – Что ты творишь, Анж?.. – он, наконец, расправился с мешающими предметами одежды и без предупреждений врезался кипящим от возбуждения органом в мягкие ткани девушки, раздирая сотни маленьких капилляров грубым трением.
– Господи... – Анж стиснула зубы, стараясь не кричать, потому как слышимость в ванной была великолепная, и на ее крик сбежится весь отель. – Гоша, мне больно...
– Мне тоже... – отозвался он, еще сильнее стискивая шею и увеличивая темп фрикций. – Мне тоже больно, Анж... Тоже очень больно...
Когда движения прекратились, а Папаишвили все же выпустил девушку, тишину комнаты разрывали лишь короткие жалкие всхлипывания. Анж сидела в ванне и обреченно выла в потолок. Гоша был в комнате, он смотрел на тот самый белый телефон с яблоком, но не притрагивался к нему, и самому ему хотелось отчаянно рыдать в голос, слушая жестокую песнь изнасилованной души Ангелины Б, которая не знала, кого именно оплакивает сейчас – себя или всех, кого когда-либо обманула.
