***
Когда любовь едва ощутимым прикосновением легонько заденет сердечную мышцу, ускоряя в разы кровеносный поток, когда солнечные вибрации с ясного неба укутают тебя золотой пелериной, когда у краешков губ зыбкой лаковой улыбкой задрожит ощущение маленького, но настоящего счастья, тогда преобразится эта морская лазурь, прильнувшая к небесам, пройдя сквозь центр грудной клетки незримым предвкушением чего-то настолько великого, что не выговорить и в тысячи словах. Это и есть магия любви. Тот, кто хоть единожды внял этой силе, уже не забудет, каково это: порхать бескрылым, звучать немым, когда даже камни начинают дышать, обретая жизнь. И только боишься вдруг ослепнуть от такой несказанной красоты, оглохнуть от пронзительности каждого звука. "Любовь зла" – говорят в народе. О, нет, эти два понятия не могут так просто соседствовать, не противореча друг другу. Нет ничего добрее любви, не повенчанной со страхом и корыстью. Должно быть, у той самой вечно молодой любви даже повода бы не возникло искать себе какие-то дополнительные элементы. Самодостаточна по определению, по праву рождения, чистая любовь без всяких примесей – то единственное, что есть абсолютное земное добро. Жаль только, что даже бриллианты, заботливо обточенные рукой мастера, исключительно редко обладают стопроцентной чистотой. Потому и родился миф об изменчивой природе высшего чувства. Увы, само чувство не меняется, меняется человек, обретший его, который и так никогда не был идеален.
Однажды девушка по имени Леда задавалась вопросом: "Что же случается с отношениями, чувствами, желаниями?", вполне естественный вопрос человека, неожиданно обнаружившего пропажу. Вот тут, да-да, точно тут вчера оставил на столе... Куда подевалось? Кто унес? Может, за шкафом поискать? Собака съела? Черт побери, мамой клянусь! Еще вчера любовь была со мной! А теперь пусто... А теперь ни весна и ни лето – метель метет за окном, а никакой любви не сыскать. След простыл. Темно и страшно. Сначала Возняк до самозабвения, до одури влюбилась в Сергея, после многолетнего мытарства вдруг спасительным лучом ей улыбнулось повстречать Яну. Потом еще были два года несуразного, впопыхах сложенного, зыбкого счастья меж двух огней. Счастье это было странным, и мало кому понятным. Ложь на лжи, двойная, даже тройная, беспорядочная жизнь. Баланс не между тьмой и светом, а меж собой и собой. Порой – отступления в такие непредвиденные фронта, что у Лео просто крышу срывало. Она безумна, безумна, безумна... Она теперь будто выскакивает из тела, как в тех книжках про Дона Хуана, и скачет вокруг самой себя – потерянной и до предела одинокой. Возняк смотрела в карибский горизонт, но и небо, и бескрайние воды, и ослепительно белый песок оставались лишь фоновой декорацией, неприметной серой стеной вдалеке от истинного интереса. Ни радость, ни восторг, ни томная улыбка увидевшего воочию мексиканскую сказку, которую далеко не каждый ныне живущий в силах себе позволить, – ничто не касалось сердца девушки, сидевшей в ресторане за столиком в ожидании намеченной встречи с задумчивым видом глядящей вдаль.
Диего подоспел как раз к тому моменту, когда Лео, вдруг засомневавшись в своей идее, захотела уйти, но обворожительная улыбка, мелькнувшая с другого конца веранды, поднимаясь по лестнице, остановила ее.
– Ты ничего не взяла из еды? – первое, что спросил Диего, присаживаясь напротив. – Я лично страшно голоден!
– Да я уже поела, – зачем-то соврала Возняк. – Ам... Я подожду!
Он подозрительно сощурился, не теряя при этом свой фирменной удивительной улыбки, но все-таки встал и ушел накладывать себе обед. Вскоре он вернулся, застав Лео с бокалом вина. Диего профессиональным нюхом учуял, что бокал этот не первый.
– Так о чем ты хотела поговорить? – он без каких-либо лирических отступлений решил сразу в лоб задать вопрос и не юлить вокруг да около.
– Я?.. – опешила Леда. – Да просто за жизнь, ничего конкретного...
– О Яне? – продолжал гнуть свою линию аниматор, он посерьезнел, поняв, что попал в точку, задумчиво почесал лоб и все-таки приступил к еде.
– Я бы... хотела... поговорить о Яне, – не привыкшая к подобной прямоте, Возняк моментально потерялась и, не заметив, на автомате плеснула в рот целиком бокал вина. – Она упоминала, что вы немного... подружились...
– Я со всеми дружу, – просто признал Диего, – работа такая. Но Яна хороший человек и идеальный собутыльник. Мы позавчера с ней пили у меня в комнате... – он внимательно посмотрел на Лео, которую аж парализовало при этих словах. – Да, она говорила, что вы немного не поладили, – все же озвучил он ответ на вопрос, неприятно кружащийся над столом, – но в подробности не вдавалась, – убедительно заверил Диего.
– Ясно, – Лео наконец-то смогла выдохнуть и тут же захотелось еще одну порцию вина, но как-то неудобно вдруг стало при непьющем собеседнике убегать к бару. – А где твоя комната? – чтобы разговор хоть немного утратил такую дистиллированную серьезность, она ухватилась за новый виток информации.
– Вон там, видишь, где лодки стоят, справа от волейбольной площадки, желтый домик.
– Я думала там прокат всяких штук...
– Так и есть, но там же базируются мои шикарные апартаменты, – заулыбался Диего, разумеется, он шутил, а не улыбнуться ему в ответ было просто нереально. – Ну а где ты живешь, я уже знаю.
– Ой, это ужасно!.. – припомнив обстоятельства их знакомства, воскликнула Лео. – Надеюсь, ты простишь меня? Могу я как-то загладить свою вину?
– Ммм... – игриво промурлыкал он. – Ты знаешь, а я как раз ищу партнершу!
– Что?.. – девушка просто ушам своим не поверила.
– Партнершу, – легко повторил Дима, – еще одного аниматора! А то эта утренняя аквааэробика меня скоро с ума сведет! – он заразительно засмеялся, и Лео подхватила его смех, краснея от собственных безумных предположений. – Я шучу! Все нормально. На курорте всякое случается. Тут полгода назад такой случай был: один американец с разбегу в детский бассейн нырнул...
– Кошмар какой!..
– И не говори! – одобрительно закивал рассказчик. – Хорошо хоть не головой в дно приземлился, а руками. Три пальца сломал. Крику было!..
– Да твоя служба и опасна, и трудна! – поддержала девушка. – Как ты справляешься? Столько людей, все такие разные... Вот взять хотя бы Яну... Далеко ведь не каждый так сразу и легко находит к ней подход...
– Она просто... – Диего замялся, подбирая слово. – Чувствует.
– В смысле?
– Чувствует, когда к ней искренне относятся, а когда врут, – теперь он говорил без улыбки. – А сама она очень честно относится к людям, я бы даже сказал... открыто.
– Яна?.. Открыто? – Лео повторила по слогам показавшееся неуместным словом.
– Да, – спокойно заключил Диего. – Просто открытость разная бывает... Не силен я в прилагательных. Но смысл в том, что вот есть люди такие милые, живые, со всеми дружелюбные, ну, типа меня, – он снова засмеялся, – так вот... Это один тип. А есть вот такие вроде сдержанные, но если им улыбнуться, они улыбнуться в ответ и сделают это искренне, понимаешь?
