Только без паники!.. Почти потерявшая сознание девушка держалась только благодаря мгновенному выбросу адреналина, угодившего прямо в мозг. Она непрерывно листала записную книжку телефона. Анж... Анж... Анж... Вика в очередной раз попробовала позвонить ей: "Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети". Эта фраза бесила, как маленький камушек, забившийся в ботинок, – спасу от нее никакого. Что же еще можно предпринять? Да ничего! Ровным счетом ничего! Сейчас Белов снова будет названивать, и тогда придется изображать такую невменяемость, выжимая до последнего все актерские навыки, что сам Станиславский аплодировал бы стоя.
Но тут Вика вспомнила, как перед отъездом Анж говорила, что передаст Гоше ее номер телефона, а взамен прислала Ильиной координаты Папаишвили. Вика не придала тогда этому значения, а сейчас схватилась за эту возможность подобно тонущему со спасительной соломинкой. Она принялась листать чат с их перепиской. Ну где же оно?.. Не то, не то... Вот! Вика смело отправила звонок по указанным цифрам.
Длинные гудки действовали не утешительным образом, и бедная вымотанная бессонными ночами и непрекращающимися нервными встрясками девушка вслушивалась в них будто бы в сигналы таймера на взрывном устройстве. Вот еще немного и рванет...Но гудки, вопреки ожиданиям, просто продолжали однообразно, занудно ныть в ухо, отнимая последнюю надежду.
А где-то в противоположном полушарии только-только закрывший глаза грузинский мужчина очнулся от страшной судороги в бедре, полоснувшей чудовищной встряской по всему телу. Гоша резко подскочил и огляделся по сторонам: еще одна ночь в неожиданном месте, не предвещавшая ничего хорошего, на сей раз в длиннющем коридоре четвертого корпуса. Он умудрился заснуть прямо под дверью своего номера после безуспешных переговоров с госпожой Беловой, наотрез отказавшейся впускать нарушителя закона верности и чести. Гоша чувствовал себя цыпленком, ненароком угодившим под газонокосилку: его перемололо и вышвырнуло прочь, не оставив живого места ни на теле, ни в душе. Кстати сказать, физически он действительно пострадал немало: ночь на твердой холодной плитке явственно давала о себе знать глухой болью в позвоночнике, голова тихо стонала и пульсировала, а ноги свело. Но то, что он прежде идентифицировал как судорогу, оказалось всего лишь вибрацией мобильного телефона.
Папаишвили разглядывал незнакомые цифры на определителе, но никак не мог припомнить, где он их мог видеть раньше. В конце концов, какая разница?.. Похоже, что звонят из Москвы, у них уже разгар дня, так что это может быть рабочий разговор.
– Да, – собрав в единственном слоге всю оставшуюся непоколебимую уверенность, ответил Гоша.
– Ам... Привет... Это Вика!
Какая Вика?.. Папаишвили мысленно перелистал записную книжку: обнаружившиеся там хоть сколько-то знакомые Вики, были неактуальны минимум полгода. Но почти моментально в голове всплыл образ огненной красотки, непредвиденно ворвавшейся на грузинскую тусовку полторы недели назад.
– Вика?.. – неуверенно переспросил Гоша. – Подруга Ангелины?..
– Да-да! Это я! Гош, а дай мне срочно Анж! Она очень мне нужна!
– Зачем?.. – несколько оторопел от такой наглости Папаишвили. – Она наверняка еще спит.
– Ты что, не слышишь меня?! – вскипела Вика, которой даже не вспомнилось как-то, что существует такое понятие как "часовые пояса". – Я говорю, дай мне срочно Анж! Срочно, понимаешь?!
Уже дважды убедившись в том, что девушка эта психически больна и не умеет вести себя прилично, Гоша ничего не ответил. Он сделал одну вялую попытку снова постучаться в номер, негромко позвал Ангелину через дверь, потому как горланить в шесть утра негуманно и опрометчиво, но, ничего не добившись, коротко бросил "Перезвони позже, она спит" и повесил трубку. "Вот дура!.." – выругался про себя Папаишвили, поднимаясь на ноги, хотя, по правде говоря, он был немного благодарен за такую несанкционированную побудку: еще бы полчаса, и Гоша потом просто не разогнулся. Пожалуй, сейчас самое время опять вернуться в бар и закинуться несколькими чашками эспрессо. Кто знает, сколько еще понадобится времени, покуда госпожа Белова не смилостивится и не впустит в законные апартаменты своего неверного мужчину. Сердито вздыхая и кряхтя, как почтенный грузинский старикан, Папаишвили поплелся к лестнице.
В то же самое время Виктория Ильина, доведенная до последней стадии отчаяния бесцельно носилась по квартире, вереща во весь голос: "Козел! Урод! Дебил!.." и еще много других не менее красноречивых определений в адрес человека, который только что бессовестно лишил ее последнего шанса на спасение. Всё. Тупик. Вика морально встала на эшафот и приготовилась к смерти.
Вдруг щелчок, и дверь в квартиру свободно отворилась. Ильина бросилась к ней.
– Слава! – вскричала она, повиснув на шее у подозрительно разглядывающего ее Обухова. – Славушка! Родной! Пожалуйста! Я тебя умоляю! Позвони Белову! Я тебе очень прошу! Слава! – она уже плакала и готова была даже на колени встать, если понадобится. – Славушка, пожалуйста!
