H love's J (Харли И Джокер)

29. (W)hole

Он аб­со­лют­но все де­ла­ет в пер­чатках. Да­же, ка­жет­ся, спит в них. Глу­пость, ко­неч­но, но Хар­ли нап­ря­га­ет. По­нима­ние при­ходит не­замет­но. Один день, два, три. Она с ним уже боль­ше ме­сяца, а он не тро­га­ет, не при­каса­ет­ся. Слов­но она фар­фо­ровая кук­ла, ук­ра­шение за­кол­до­ван­но­го зам­ка. Толь­ко он не принц, а она сов­сем не прин­цесса. И жи­вут они не во двор­це.

Хар­ли сло­ня­ет­ся от без­делья по убе­жищу. Уг­лы пыль­ные, про­валы окон тем­ные, лам­почка над по­тол­ком рас­ка­чива­ет­ся взад-впе­ред, тус­клая. Хар­ли пред­став­ля­ла все имен­но так. У неё не бы­ло ил­лю­зий. Ни­ког­да. С пер­во­го взгля­да, как уви­дела его, не бы­ло. Она зна­ла, что он схва­тит её за гор­ло, вы­вер­нет на­из­нанку, пок­ро­шит кос­ти и бро­сит уми­рать в хо­лод­ном и тем­ном ло­гове приз­ра­ков.

Но толь­ко не в пер­чатках. Пусть уж луч­ше го­лыми ру­ками. Так и спод­ручней вый­дет, и вер­нее. Хар­ли го­това ко все­му это­му — сер­дце ей уже пе­реса­дили, ведь так. За­мени­ло мозг, выт­ра­вило мо­нох­ром, прев­ра­тило сгус­тки ть­мы в ра­дугу. Иде­али­зация, ко­неч­но, бо­лез­ненная ма­ния, но так все-та­ки луч­ше. 

Хар­ли наб­лю­да­ет. Точ­но, спит в пер­чатках, тра­ха­ет её в пер­чатках, слов­но бо­ит­ся за­пач­кать­ся, буд­то она — не прос­то ко­мок нер­вов, хит­рос­пле­тение ого­лен­ных про­водов, по ко­торым бе­жит элек­три­чес­тво, слов­но она — неп­ри­каса­емая. Они по­меня­лись ро­лями, и те­перь она — чу­дови­ще, а он — слав­ный па­рень. И толь­ко пер­чатки от­де­ля­ют их друг от дру­га. И ещё сов­сем чу­жая жизнь.

Хар­ли при­выка­ет, ца­рапа­ет­ся ког­тя­ми, ля­га­ет­ся но­гами, все, лишь бы влить­ся в эту яр­кую, но опас­ную жизнь, что­бы зас­лу­жить его до­верие — без пер­ча­ток. Неп­равда, ко­неч­но, что она выб­ра­ла его. Или не толь­ко так. Ей приг­ля­нулась не толь­ко обо­лоч­ка — бе­зум­ный ос­кал в об­рамле­нии шра­мов, бе­га­ющий взгляд из-под не­пос­лушных во­лос, тан­цу­ющие на ос­трие но­жа паль­цы. Все это очень ми­ло, но все это она зна­ет. Прек­расно по­нима­ет, кто он та­кой и что де­ла­ет. Мо­жет, имен­но в том и сос­то­ит бе­зумие, - она выб­ра­ла не его, она выб­ра­ла его мир. А он пусть ду­ма­ет, что это он во всем ви­новат, свел её с ума за пят­надцать ми­нут, пе­рет­ряхнул в ней все, что бы­ло, пос­та­вил с ног на го­лову. И те­перь она, слов­но изящ­ная гим­нас­тка, хо­дит на ру­ках, ска­лит­ся чер­ны­ми гу­бами.