H love's J (Харли И Джокер)

25. Bosco

В её жиз­ни прос­то бы­ва­ют та­кие дни. Ког­да он зво­нит на те­лефон­ный но­мер, ко­торый у Хар­ли с са­мого на­чала. Его не от­сле­дили, а их не наш­ли толь­ко по­тому, что она не поль­зу­ет­ся им. Ни­ког­да, по­ка он не зво­нит. Мо­жет, раз в пол­го­да или то­го ре­же. Осо­бен­ный но­мер. Двой­ка и трой­ка на кон­це, а ес­ли ум­но­жить, то по­лучит­ся циф­ра дь­яво­ла. Шесть. В па­мяти те­лефо­на все­го лишь шесть вы­зовов. Все при­няты, на каж­дый она от­ве­тила. И каж­дый так или ина­че за­кон­чился для неё пло­хо. Мо­жет, по­тому что она под­ня­ла труб­ку. А мо­жет, по­тому что он поз­во­нил. Труд­но ска­зать, но ког­да те­лефон виб­ри­ру­ет во внут­реннем кар­ма­не, сов­сем близ­ко к сер­дцу, Хар­ли за­мира­ет.

Виб­ра­ция, слов­но её ре­жут но­жом. Один, два, три. На чет­вертый гу­док Хар­ли под­ни­ма­ет труб­ку. Она слы­шит его уча­щен­ное ды­хание, поч­ти ося­за­емо чувс­тву­ет его тре­вогу, его ка­кое-то ди­кое, неп­ра­виль­ное воз­бужде­ние. Слов­но он мань­як, стал­кер, вы­шед­ший на охо­ту, а она — жер­тва, по­пав­шая впро­сак, за­бив­ша­яся в угол, в ужа­се пе­реби­ра­ющая пу­ти от­ступ­ле­ния. Толь­ко все на­обо­рот. Он зво­нит на этот но­мер, ког­да все сов­сем на­обо­рот. 

- Ты­ыы-ковк-ка, - тя­нет он, а го­лос сов­сем чу­жой, раз­вязный и слов­но на гра­ни. Ему хо­чет­ся уби­вать, кро­шить её на кус­ки, толь­ко он не мо­жет, она да­леко от не­го, а дол­жна ведь быть ря­дом, дол­жна сни­мать его боль, уте­шать его бе­зумие. Но её нет. И по­это­му он зво­нит на чер­тов но­мер, на­бира­ет циф­ры и ждет. Не по­тому, что жа­ле­ет се­бя или её, а по­тому что не­кому боль­ше поз­во­нить. Но иног­да так на­до. Да­же Джо­керу. Это смеш­но. Хар­ли бы сме­ялась, ес­ли бы сле­зы не под­сту­пали к гла­зам.

- Да, пи­рожок, - от­ве­ча­ет она ра­дос­тно. Фейк, ей так хо­лод­но, ни од­ной хо­рошей эмо­ции. Но она дол­жна де­лать вид, что все нор­маль­но, что они с ним вов­се не ка­леки, не цир­ко­вые уро­ды, не фри­ки, нет-нет, они та­кие же, как и все ос­таль­ные. И он сос­ку­чил­ся так силь­но, так не­выно­симо дол­го не ви­дел её, что не мо­жет удер­жать­ся, - зво­нит. А она под­ни­ма­ет труб­ку, и счастье раз­ли­ва­ет­ся по те­лу от его го­лоса. Она го­това бе­жать на дру­гой ко­нец го­рода, лишь бы уви­деть его, ока­зать­ся в его объ­ять­ях. Это все неп­равда, ко­неч­но. Это все толь­ко у Хар­ли в го­лове. Он зво­нит, по­тому что не­нави­дит се­бя и её, хо­чет вы­сосать из неё ос­татки че­ловеч­ности, жиз­ни, по­тому что она при­над­ле­жит толь­ко ему, ни­кому дру­гому, и она, как вер­ная со­бака, дол­жна знать свое мес­то. А она бе­рет труб­ку, по­тому что зна­ет, что ина­че не смо­жет. Без не­го. И по­тому что ей так жаль. Что они не та­кие, как все нор­маль­ные счас­тли­вые па­ры. Они ра­зод­ра­ны до сер­дечной мыш­цы, рас­по­лосо­ваны по­полам. Их от­но­шения — слов­но ид­ти в тем­ных ле­сах на ощупь, брес­ти, спо­тыка­ясь и ца­рапая ру­ки. Но ид­ти нуж­но, по­тому что гре­баный свет в кон­це тон­не­ля все-та­ки брез­жит.