H love's J (Харли И Джокер)

49. Soulmates.

Отряд самоубийц

Они бе­гут, как кры­сы, скры­ва­ют­ся в ноч­ной ть­ме, шмы­га­ют в тем­но­те, скри­пят ког­тя­ми по наг­ре­тому кам­ню. Хар­ли не при­выкать — дав­но уже при­вык­ла. Жизнь с Джо­кером не пред­по­лага­ла нак­рахма­лен­ных прос­ты­ней и ко­фе в пос­тель, но она ску­ча­ет по их убе­жищу, по рас­сохшим­ся по­лови­цам, за­выва­нию вет­ра за ра­мами, по го­гочу­щим на­ем­ни­кам и крас­ным по­лотен­цам в ван­ной спе­ци­аль­но для неё. Она ску­ча­ет по всем тем ма­лень­ким ра­дос­тям, ко­торых ли­шена в до­роге, а ещё по до­му, чем бы он ни был.

Хар­ли спит чут­ко, прис­ло­нив­шись ще­кой к стек­лу кор­ве­та. Слы­шит сквозь шум мо­тора, как Джей чер­ты­ха­ет­ся и скре­жещет зу­бами. И ей, мо­жет быть, впер­вые за дол­гое вре­мя страш­но быть с ним вот так — с гла­зу на глаз. Ка­жет­ся, имен­но об этом она меч­та­ла всю до­рогу, быть с ним вмес­те, на­еди­не, толь­ко они вдво­ем, но на де­ле это ока­залось пыт­кой. Все его вни­мание, - хо­чет Хар­ли то­го или нет, - всег­да нап­равле­но лишь на неё. Ес­ли что-то не лад­но, что-то бе­сит и раз­дра­жа­ет, Хар­ли то­му неп­ре­мен­но ви­ной, по­луча­ет ту­мака, за­лизы­ва­ет ра­ны. Ес­ли ему ве­село, она дол­жна ве­селить­ся вмес­те с ним, да­же ес­ли не хо­чет­ся. Ес­ли нуж­но не спать, а гла­за сли­па­ют­ся, она дол­жна дрей­фо­вать на по­вер­хнос­ти соз­на­ния, что­бы ни слу­чилось. Вот та­кая лю­бовь, эго­ис­тичная и не про­ща­ющая, си­няка­ми на ло­пат­ках, кро­вавы­ми про­жил­ка­ми от не­досы­па в гла­зах, тре­мором в паль­цах.

Хар­ли по­нима­ет, что ей ужас­но тя­жело быть цен­тром его все­лен­ной в эти дни, зна­ет, что от­да­ла бы все, что­бы вер­нуть­ся в Го­тэм. Но они не мо­гут. С тех пор, как Джо­кер за­бил Ро­бина мон­ти­ров­кой нас­мерть, пу­ти на­зад боль­ше нет. Бэт­мен охо­тит­ся за ни­ми, слов­но за дичью, за зверь­ем. И по­щады им не бу­дет, не бу­дет про­щения. Все на­ем­ни­ки пе­реби­ты, ис­ка­лече­ны, зах­ва­чены, ко­го-то пы­тали, ко­го-то ус­пе­ла сца­пать по­лиция. Так или ина­че, от их убе­жища не ос­та­лось кам­ня на кам­не, из ору­жия — че­тыре пис­то­лета на дво­их да па­ра гра­нат, из одеж­ды — ла­тек­сный кос­тюм в об­липку, да ста­рый си­рене­вый тренч. Из нуж­ных ве­щей Джо­кер зах­ва­тил в до­рогу толь­ко Хар­ли. И она в ду­ше бла­годар­на, ужас­ная неж­ность на­каты­ва­ет, сто­ит в гор­ле ком­ком. Выб­ле­вать бы её, раз­вернуть­ся на каб­лу­ках, уй­ти от не­го, сно­ва жить нор­маль­но. Ес­ли, ко­неч­но, это воз­можно. Но Хар­ли не мо­жет, ко­рит се­бя за ду­рац­кие жес­то­кие мыс­ли. Лю­бовь к не­му, к его су­хопа­рой фи­гуре, ух­мылке, веч­но иг­ра­ющей на гу­бах, к его уз­ло­ватым бе­лым паль­цам, к его тем­ным зна­ющим гла­зам, лю­бовь ко все­му, что она так хо­рошо зна­ет и не зна­ет вов­се, зас­тавля­ет её ос­тать­ся, зас­тавля­ет ко­лесить по тем­ным до­рогам, за­сыпать в от­сы­рев­ших пос­те­лях мо­телей, зас­тавля­ет пла­кать, цеп­ля­ясь паль­ца­ми за ско­лотый ка­фель ду­шевых. Чувс­тву­ет се­бя без­домной, неп­ри­яка­ян­ной, оди­нокой в сво­ей люб­ви.