Любовь по волчьим правилам

Одинокий пленник

Когда между собакой и кошкой вдруг возникает дружба, то это не иначе как союз против повара.

Стефан Цвейг

Профессор Дрозд задремал прямо в инвалидном кресле, прикованном длинной цепью к батарее. Открывающийся замок своим кряхтением разбудил измотанного и усталого старика. Он резко открыл глаза, но, когда в подвал вошли Санрайз и Чоп, пожилой человек притворился спящим.– Здравствуйте, профессор Дрозд, – недовольно произнесла Санрайз. – Мы принесли вам еду и воду. Не прикидывайтесь мертвым, я слышу, как бьется ваше сердце.– Вообще-то иногда люди спят, – откликнулся невозмутимый артист. – На дворе ночь.– Вот кастрюля, она еще теплая, – в голосе Чопа совсем не слышалось ненависти. Он был единственным из учеников, кто относился к профессору с уважением.– Сколько еще вы меня здесь продержите?– Все вопросы к Максу, – отозвалась Санрайз.– Значит, Макс верховодит... Тебе не обидно, Олег?Чоп вздрогнул – слышать свое имя было непривычно. Олегом его не называли уже много лет.– А чего? Нормально. Макс – главный. Меня устраивает. Вполне.– Устраивает... Это даже хорошо. Ты всегда подстраивался под лидера. Аня, тебя тоже устраивает быть пешкой?– Ненавижу это имя! Называйте меня Санрайз.– ТЫ сейчас главная, пусть будет по-твоему, мой дорогой Рассвет... Я всего лишь немощный старик... покинутый и позабытый всеми.– Наложить вам еды? – отозвался смущенный Чоп. Ему было стыдно, что человек в возрасте вынужден находиться в столь неподходящих условиях.– Я не голоден, Олег.– Вы должны поесть, профессор. Еда, конечно, не ахти... сегодня очередь Герды готовить.– Герды? – оживился пленник. – Гертруда готовила! Пожалуй, поем. Позже.Санрайз покоробило. Слышать священное имя возлюбленной из уст профессора, когда-то совратившего трогательную Герду, было противно.– Нам надо возвращаться, поэтому я лучше сразу положу картошку с мясом в вашу миску, – произнесла Санрайз ледяным голосом и поспешила переместить часть слипшегося варева в алюминиевую емкость, поставив ее рядом с кастрюлей на перекошенном, наспех сколоченном из старых досок столе.– В мою миску... как собаке, – с горечью произнес Дрозд, рассматривая невнятную массу, которую трудно было назвать едой.– Вы знаете, что цепь не дотягивается до туалета? Мне нужно по нужде. Обидно, что ко мне так редко заходят. Я вынужден таскать в себе запасы, как верблюд. Все-таки я не чужой вам человек.– Пристегнутая коляска – вынужденная мера предосторожности, вы же понимаете! – теперь и Санрайз ощутила легкий привкус смущения. – Я могу найти... какое-нибудь ведро.– Очень благородно с твоей стороны! Ведро! А нельзя отцепить меня?– Повторяю: это меры предосторожности...– Куда денется инвалид-колясочник из подвального помещения?! – взорвался профессор, огорошив бурной реакцией своих посетителей. – Неужели я не заслужил такой роскоши, как унитаз?– Чоп... отнеси профессора в туалет.Чоп послушно подхватил старика и потащил к санузлу. Санрайз хотелось поскорее покинуть убогий подвал, в нем она чувствовала себя скованно. Это место ограничивало ее способности и отнимало те крохи уверенности, благодаря которым она держалась на плаву. Санрайз не разделяла снисходительности Макса к профессору. Главная задача «койотов» – выжить, а балласт в виде едва шевелящегося старика лишь усложнял их и без того непростое существование.Выпускники экспериментальной школы были уверены, что оба профессора – и Дрозд, и Севастьянов – погибли в пожаре. Объявление Макса о том, что Дрозд стал пленным, сильно удивило остальных «койотов». Предводитель горстки ДУО-людей утверждал, что опасается огласки. Вдруг старик начнет кудахтать на весь свет о существовании людей, умеющих воздействовать на других силой мысли? В целях самозащиты бывший ученик посадил своего учителя на цепь, пообещав придумать в скором времени, что с ним делать дальше.Санрайз прислушалась к голосам профессора и Чопа, они перешли на шепот, и это казалось подозрительным. Сильный шум сливного бочка перекрывал их тихую беседу. Сделав несколько шагов к двери, желая подслушать разговор, Санрайз тут же отпрянула.– Ну, вот, как говорится, с облегчением! – веселость Дрозда была слишком нарочитой. – Вы гуманны, дорогие мои ученики, что-то человеческое в вас еще осталось.– Мы уходим, Чоп! – скомандовала Санрайз и, не дожидаясь, пока ее соратник по стае устроит профессора в инвалидном кресле, направилась к выходу.– Я всегда знал, что Анна Райзман одна из самых способных учениц!Слова Дрозда, будто выстрел в спину, заставили ее остановиться. Она повернулась и одарила ненавистного ей старикашку презрительным взглядом, после чего холодно произнесла:– Одна ИЗ, но не самая способная, профессор! Идем, Чоп!После того как дверь захлопнулась, пожилой мужчина торопливо подкатился на своем кресле к столу, где стоял «кулинарный шедевр», приготовленный его любимой ученицей. Понюхав неаппетитно выглядящую еду, мужчина поморщился и тихо произнес, упиваясь ностальгией:– Гертруда, ты всегда была ужасной хозяйкой! Готовить – не твоя стезя... Твоя стезя – любить!* * *Семилетний мальчишка сидел в процедурном кабинете перед улыбающимся мужчиной в белом накрахмаленном халате.– У меня болит голова, – пожаловался ребенок.– У многих болит голова. И у меня тоже так бывает, – весело ответил взрослый человек, как будто они говорили о сущих пустяках.– Но у меня сильно болит голова. Я хочу домой. Отвезите меня домой, профессор Дрозд.– Теперь твой дом здесь.– Я не хочу здесь жить. Мне здесь не нравится. Отпустите меня домой!– Я же сказал, Максим, нельзя домой!– Почему? Почему? Ответь мне: почему я не могу вернуться домой? – мальчишку захлестнули эмоции. – Я не хочу больше уколов! Отпустите меня! Отпустите!Макс вторил детскому голосу и никак не мог проснуться. Резко открыв глаза, он некоторое время вращал ими, не понимая, где находится – сон и явь смешались в сознании молодого человека.– И где же дом, по-твоему? А? Макс? – в голосе Санрайз слышалась злая ирония: – Где он, мать его, настоящий теплый уютный дом? С запахом заботы...– Я запретил тебе входить, когда я сплю.– Я знаю.– Ну? Не молчи! Излагай цель визита! – недовольно произнес Макс, продолжая лежать на кровати.– Профессор что-то нашептывал Чопу.– Что именно?– Я не могла разобрать. В подвале мы как котята – почти беспомощны! Тем более они были за дверью у толчка, да еще шум воды мешал.– Как получилось, что Чоп остался с Дроздом наедине? – Макс злился.– Цепь не дотягивается до туалета. Чоп отнес профессора по нужде.– Ерунда! Я лично проверял цепь. Зови сюда Чопа.Макс знал о маленькой слабости профессора – затевать игры. Так было и в школе: Дрозд сталкивал лбами своих учеников и наблюдал, как неопытные щенки соперничают в борьбе за пряную косточку.Санрайз настроилась вызвать Чопа через стены, но Макс попросил пригласить его лично – по-человечески, без применения своих способностей.– Мне нужно одеться! – пояснил он.– Мне все равно не интересно, – ухмыльнулась Санрайз и вышла из комнаты Макса.Лидер «койотов» встал с кровати – единственной мебели в комнате, торопливо натянул джинсы, выпил воды из бутылки, стоящей на подоконнике. Мерзкий сон никак не отпускал его, перед глазами стояло довольное молодое лицо мучителя – профессора Дрозда.Вошедший в комнату Чоп прятал взгляд, мысленно проклиная слишком болтливую Санрайз. Макс с ходу задал вопрос:– О чем с тобой перешептывался профессор, когда вы были наедине в уборной?– Ни о чем.– Чоп, я жду честного ответа.– О чем можно разговаривать возле белого друга? Разве что спросить, где туалетная бумага. Ее там вроде не было...– Я ценю твою способность шутить и при других обстоятельствах посмеялся бы от души.– Мы перекинулись парой слов... за жизнь.Макс понимал, что Чопа можно долго раскачивать. Очевидно, что старикашка его разжалобил и поэтому преданный ученик выгораживает своего бывшего учителя. Чтобы сократить время допроса, лидер стаи пошел на крайнюю меру: он начал «сверлить» мозги своего приятеля, сосредоточенно уставившись на него.– Макс, это нечестно! Моя голова... Она сейчас лопнет! – закричал Чоп, корчась от боли.– Ты же знаешь, Чоп, что я могу превратить твои мозги в кисель!– Я понял! Остановись! Хватит!Макс прекратил воздействие и, глядя на коленопреклоненного Чопа, перебарывающего одышку, ждал объяснений.– Профессор Дрозд сказал мне, что у тебя есть ключи.– Какие ключи? – удивился Макс.– Наши ключи. Ты нас погубишь, Макс.До Макса не сразу дошло, что именно имеет в виду Чоп под словом «ключи». «Видимо, Дрозд рассказал ему о чемодане, – догадался он. – Зачем? Что опять затеял этот мерзавец?»– Сколько мы вместе, Чоп? Напомни!– Так, – озадачился «койот», не друживший с математикой с детства. – Школа... Потом я ушел – не доучился... боксировал... ты меня разыскал... сколько же это? Больше десятки!– Больше десяти лет вместе – повод доверять друг другу, не так ли?!– Профессор сказал, что чемодан – не игрушка. И просил меня присмотреть за ним.«Так вот в чем дело! – осенило Макса. – Этот никчемный искуситель просто перестраховывается! Он не доверяет мне!»– Может, нам уничтожить чемодан? – вывел заключение Чоп с очень серьезным видом.– Профессор Дрозд – хитрый, пронырливый старикашка. Напряги свои мозговые извилины, Чоп! Мы не знаем, что повлечет за собой уничтожение чемодана! Возможно, это верная гибель для всех нас!– Но профессор сказал...– Плевать, что сказал профессор! – взорвался Макс. – Не поддавайся на его провокации! Я взял ответственность за тебя, Санрайз, Герду и Грифеля! Мы – одна семья, Чоп! Мы – «койоты». Мы должны держаться все вместе, потому что иначе мы погибнем! Нас истребят в одиночку. А пока мы вместе – они нас боятся.– Кто они?– Не важно, дружище... Иди спать!Чоп потоптался возле двери, он хотел еще что-то сказать, но не смог подобрать нужных слов. Макс сел на кровать и уставился перед собой. Что-то пошло не так. Дурное предчувствие холодной змеей скользило по внутренностям.Появление Дрозда в жизни «койотов» было не лучшей идеей, Макс это знал. Старик был очень убедителен при их первой встрече... и эта идея с пополнением их компании казалась вполне разумной. Необходимо было закончить начатое – привести в стаю еще одного ДУО-человека – Даяну. Но как ей объяснить, кто она на самом деле, и при этом не отпугнуть? Разве можно принять эту правду с легкостью? И не было ли ошибкой «разбудить» ее? Ведь, по сути, Даяну лишили возможности снова стать ОБЫЧНЫМ человеком.