Любовь по волчьим правилам

Муха в паутине

Тот, кто с первого шага начинает жалеть, что пошел на гору, не сможет взобраться и на маленький холм.

Тибетская пословица

Руслан Викторович пришел на работу в хорошем настроении. Лида накормила его сытным завтраком и проводила нежным поцелуем. Бравый радовался тому, что его коллеги не могут читать мысли, многие бы сделали вывод, что глава специального подразделения, работающего над секретным проектом «ДУО-люди», «расползается по швам» от несвойственной ему лирики.В кабинете Бравого ждал заместитель, а также Грифель. Увидев их, Руслан Викторович поспешно взглянул на наручные часы – не опоздал ли он? Вдруг человек, у которого пунктуальность – одно из главных достоинств, потерялся во времени от чувств и эмоций, вызванных прекрасной Лидией?..– Руслан Викторович, здравствуйте, – Иван пожал руку начальнику. – Наш Карандаш пришел пораньше, видимо, не терпится слить информацию о своих друзьях.Это насмешливое замечание больно ранило Грифеля. Он снова подумал, что вся эта затея с покаянием – глупость. На что он рассчитывает? Что эти жестокие люди запросто отпустят его?– Доброе утро, Ковалев тире Грифель! – бодро воскликнул Руслан Викторович, протянув молодому человеку руку. Тот замешкался, но затем неуверенно пожал ее. – На будущее, Ковалев: хилое рукопожатие говорит либо о смятении, либо об отсутствии интереса.– У меня болит рука, – соврал Грифель. – Прошлый раз вы...– Как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон! – перебил его Иван и подтолкнул к столу, на котором уже был приготовлен чистый лист бумаги.– Здесь нужно изложить подробно информацию о товарищах! – объявил заместитель.Руслан Викторович занял свое место в кресле во главе длинного стола. Он внимательно рассматривал растерянного предателя, решившегося на отчаянный шаг, и, как ему казалось, жалеющего об этом. Бравый не мог понять одного: что уникального в Андрее Ковалеве – хилом бледном ничтожестве, визжащем, как девчонка, при ударах средней тяжести?– Я говорил, что хотел бы гарантии, – заблеял Грифель, глядя на пустой лист.– Какие именно гарантии нужны? – уточнил Бравый. – Бумажка с печатью? Личная расписка? Что именно вы хотите?– Я хочу, чтобы от меня отстали.– А как мы-то хотим отстать от вас, многоуважаемый Ковалев! – подбодрил его Иван.До Грифеля вдруг дошло: он ни черта не продумал и сам загнал себя в угол.– Не будем тянуть кота за хвост! – произнес заместитель, усаживаясь напротив Грифеля с другой стороны стола, после чего пододвинул листок бумаги к себе. – Пощадим твою болезненную конечность. Я буду стенографировать, а ты диктуй.– Что я должен диктовать?– Перечисляй, кто есть кто в вашей банде!– У нас не банда...– В вашей компании! Так устроит? Кто у вас главный... Кто что может... какие у кого способности...На глазах Грифеля навернулись слезы. Он чувствовал себя глупой добычей, мчащейся целенаправленно на дуло охотника.– Это же стукачество, – прошептал он.– Нет, сынок, это помощь государству! – добродушно произнес Бравый.– Я не могу...Заместитель бросил быстрый взгляд на Бравого, тот одобрительно кивнул. Через мгновение голова Ковалева ударилась о стол, он застонал от боли, из носа хлынула кровь.– Это лишь прелюдия, – пригрозил Иван. – Ты сам нам позвонил. Не испытывай наше терпение.Бравый достал из ящика стола пачку салфеток и бросил их через стол Грифелю. Отчаявшийся паренек трясущимися руками приложил к кровоточащему носу сразу несколько бумажных платков, которые в одно мгновение стали ярко-красного цвета.– Макс... он главный «койот», – неуверенно заговорил Ковалев.– Койот! – отозвался заместитель, фиксируя информацию на бумаге. – Главный пожиратель падали, что ли?– Это шакалы питаются падалью. Такие, как ты. У койотов по-другому...Заместитель рванулся было к Грифелю, но Бравый его осадил:– Не надо, Иван Палыч! Еще ноги протянет, а нам потом за труп отчитываться. Столько бумажной волокиты!– Как фамилия Макса? – Иван снова обратился к Грифелю.– У нас не принято называть фамилии...– А имя настоящее? Максим?– Да, наверное... Он самый сильный из нас... Может сканировать местность. Ощущает, слышит на большом расстоянии... И вообще, многое умеет...– Что значит «многое»? – поинтересовался Бравый.– Ну, там... гипноз, например... Или... реакции в организме вызывать... Я не знаю, как объяснить.– А ты что можешь? – усмехнулся Иван, разглядывая нытика с расквашенным носом, которого по какой-то причине необходимо считать опасным для государства.– Я принимаю сигналы и информацию от тех, кто сильнее. И еще могу долго находиться под водой.Заместитель хлопнул по столу, напугав собеседника, и задорно произнес:– Так какой же ты Грифель?! Ты же Ихтиандр.– Дальше! – нетерпеливо произнес Бравый.– Чоп – он... очень сильный... физически... Он тоже принимающий сигналы, как и я.– Чоп – это частное охранное предприятие, что ли?– Типа того. Его имя Олег. Санрайз – Аня. Она сильная, почти как Макс... Если бы наркотой не баловалась... То могла бы тоже...– Санрайз – это рассвет вроде, Руслан Викторович?– Не знаю, Иван Палыч, я немецкий учил. И французский. Дальше, Ковалев!– Герда... Гертруда. Она очень хороший человек, добрая... Она – целительница, может излечивать. Это все.– Пять уродов – не густо! – хмыкнул заместитель, перечитывая список.– А чемодан? – спросил Бравый.– Я не знаю ничего про чемодан... Отпустите меня...Грифель накренился и повалился на пол. Бравый встал из-за стола и подошел к неподвижно лежащему телу. Ковалев был без сознания. Иван откинулся на спинку стула и со вздохом произнес:– И что нам с ним делать, Руслан Викторович?План Бравого был прост: он отпустит Ковалева и будет держать его на поводке до тех пор, пока не обнаружится чемодан. Или не переловит остальных членов ДУО-группировки. Тогда можно будет послать самоуверенного профессора Севастьянова к чертовой матери. На возражения заместителя Руслан Викторович спокойно ответил:– Он уже продал душу дьяволу – предал своих «койотов». Теперь главное не пережать, а то мы спугнем всю стаю.– Что находится в том волшебном чемодане, который важен настолько, что мы готовы отпустить человека, представляющего опасность в государственных масштабах, – озадачился заместитель, разглядывая Ковалева.– Пока не могу сказать – не знаю. Но там находится нечто такое, благодаря чему мы можем закрыть дело о ДУО-чудиках уже в ближайшее время. Понимаешь меня, Иван Палыч?Грифель застонал и открыл глаза. Иван протянул ему руку и помог подняться, вежливо произнеся:– Ты уж извини за «фэйс об тэйбл» – издержки профессии. Хочешь, отправим тебя домой на служебной машине?Грифель отрицательно покачал головой. Муха трепеталась в липкой паутине, понимая, что ей уже не выбраться из ловушки – рано или поздно бездушный паук уничтожит ее. Ему вдруг пришла в голову идея: как было бы здорово, если бы его просто убили. Конец мучениям! Финал спектакля! Точка в биографии!Мобильник Бравого требовал внимания, на дисплее появилось дорогое сердцу имя «Лида». Он торопливо выпроводил из кабинета Ковалева и заместителя, ссылаясь на важность звонка.Оказавшись в коридоре, Грифель осмотрелся по сторонам – изредка из дверей в двери, будто кузнечики, перескакивали люди, сосредоточенные на своих мыслях, никто на него не обращал внимания.– Меня от тебя тошнит! – тихо произнес Грифель, с вызовом глядя на заместителя.Иван вопросительно уставился на него, надеясь, что ослышался. Но плевок коктейля из слюны и крови прямо в лицо стал подтверждением недобрых намерений вдруг осмелевшего Ковалева. Рассвирепевший заместитель схватил Грифеля за шиворот и потащил в комнату допросов. «Главное, не убить эту мразь!» – предупредительно подумал Иван Павлович, прежде чем втолкнул расхорохорившегося героя в пустую допросную.