Пролетали дни. Время от времени надо мной склонялась молодая девушка. Сама почти что ребёнок. Тогда я тянулся к ней своими неловкими ручонками и цеплялся за белокурые пряди. Она тепло улыбалась, я пытался улыбнуться в ответ, но получалось как-то неуклюже, и тогда девушка заливалась звонким смехом. Взгляд её добрых, золотисто-зелёных глаз, где только не пробегал, там, казалось, оставлял по солнечному зайчику.
Она приносила парное козье молоко. Поначалу я отказывался, но в конце концов голодать надоело. Тёплое молоко приятно согревало, я выпивал все, что мне полагалось и звал Марфу. Та умилялась моей перепачканной мордашке и, выкупав и перепеленав меня, вновь укладывала в колыбель.
Иногда захаживала другая, в таком же белом халате и такая же молодая, но я не чувствовал от неё тепла. Она не была близкой мне, не разделяла со мной сюрреалистичный мир детства.
В её светло-серых глазах таилась печаль, лицо никогда не озаряла улыбка, пальцы были тонки и изящны, по-настоящему искусны, но от их прикосновений на коже появлялся тонкий налёт инея. В свои двадцать два она казалась древней старухой, хотя была очень красива, той самой, скульптурной красотой. Жизнь выели из неё страдания. Свои и чужие. Старухой сделал её горький опыт. Имя которому Война.
Я уже привязался к Марфе и любил её чистейшей, наивной любовью. Но какая-то часть меня тяготилась этим чувством, предназначавшемся для другого человека. Я не знал, кто он, но в голове звучал тихий голос: "Сима... Серафимка". А мне так и хотелось закричать: "Мама... Мамочка!"
А она лежала. Лежала пластом на просевшей койке, лишь изредка приходя в себя. Низ живота кололо будто раскалённым прутом, в голове все мешалось и растворялось среди расплывчатых теней. Она силилась прошептать: "Сима, родной, ты где?" Но слабость накатывала беспощадным девятым валом и уносила женщину в беспамятство.
Однако однажды сквозь сон я почувствовал тёплое прикосновение бесконечно родных рук. В её сапфировых глазах я увидел отражение своих, её улыбка поразила меня искренней любовью, и я рассмеялся. Женщина крепко прижала меня к груди, мне сразу стало тепло и спокойно. Наконец-то с моих губ сорвалось это слово: "Ма-ма..!"
Казалось, она будет рядом всегда.
