Тьма в ее крови

Глава 4.2

Первое, что слышу, это голоса в коридоре. Веки удается разлепить с большим трудом. Они словно стали свинцовыми. В голове все гудит, а тело ломит. Голоса становятся отчетливее, но все равно еще плохо различимы для меня. Я пытаюсь подняться. Руки и ноги меня совсем не слушаются, едва не падаю с кушетки. И да, черт возьми, я снова в той же комнате, в которой очнулась после своего обращения в вампира. Я в той же одежде, в которой и была, но за окном уже темно. А меня так и манит подойти к двери и услышать, о чем разгор. 

― ... если она продолжит в том же духе, то умрет, хотя бы ты должен это понимать. 

Голос я узнаю не сразу. Долго копошусь в своей памяти. Это Рошель. А я снова в доме Смитов. 

― А какого черта ты мне сразу ничего не сказала?! ― а это уже Джеймс. Его я голос всегда без промаха узнаю.

― Я думала, что она сама в курсе и сама же тебе все и расскажет.

Меня начинает настораживать их разговор. Кто эта "она"? Ответ приходит сам собой, это я. 

― Ты должна ей рассказать, ― дверь резко распахивается, ― и сделаешь ты это прямо сейчас. 

Но перед дверью стою я, пошатываясь из стороны в сторону. Джеймс сразу пробегается по мне глазами, бросается ко мне. 

― Ты зачем встала? Тебе лежать еще надо. 

Следом заходит мрачная Рошель, которая на меня даже не смотрит. Она погружена в свои мысли. Джеймс же не дает мне времени на ответ. Он подхватывает меня на руки и возвращает на кушетку. Но я не ложусь, а сижу, буравя взглядом Рошель. 

― Так что ты должна мне рассказать?

Она со звоном ставит на столик стакан с кровью. По запаху я это чувствую. В горле само по себе начинает печь. Рошель все со своей же грацией подходит ко мне и вручает стакан. 

― Выпей сначала. 

Я залпом осушаю стакан, даже не ощутив вкуса и наслаждения от крови, будто это просто вода. Я совсем не чувствую насыщения, мне нужно больше. Но это подождет, потому что мне важнее совсем другое. Я хочу узнать, о чем они говорили в коридоре. Я испытывающе прожигаю Рошель взглядом, а она смотрит на меня и молчит. 

― Я виновата перед тобой, ― выдыхает она тихо, я её едва слышу. 

― В чем? ― спрашиваю я.