Наконец закончив завтракать, Мин отодвинул от себя все тарелки, как кот облизываясь.
На лице старшего появилась ухмылка. Тот откинулся на спинку стула, надменно смотря на Чонгука. - Не плохо готовь, мелкий. Оказывается, ты хоть что-то можешь в своей никчемной жизни. - Пфыкнул и, продолжая усмехаться, закрыл глаза, удобно устроившись на стуле, начиная как бы "набираться сил" для грядущего тяжелого рабочего дня.
- Спасибо за это, хозяин~ - разнеслось около уха Мина. Горячее дыхание Гука опалило зону шеи, а шепот на высокой тональности голоса, отдался судорожными мурашками по всему телу Юнги.
Распахнув глаза, главнокомандующий увидел Чона уже отстранившегося, усердно моющего посуду.
Что-то тихо и невнятно прошипев, Мину ничего не стоило набраться сущей наглости и покинуть кухню, без проблем заваливаясь на сбитую постель младшего, ложась по всем удобствам, закладывая руки за голову, предварительно закрыв глаза.
Чонгук, после того, как оставил тарелки чистыми сушиться, легкой танцевальной походной прошел в свою комнату, будя своего хозяина не громким мелодичным свистом. Подойдя к своему ранее законному ложе, Гук, забыв о всех формальностях, упал рядом, чуть ли не наваливаясь на старшего всем телом, утыкаясь носом в шею.
Юн дрогнул, мгновенно открывая глаза полностью, пораженный такой наглости. Шумно и как-то предательски сглотнул, ощутив такое же горячее дыхание на своей шее. Тот был настолько шокированный, что помедлил с быстрой реакцией на все происходящее, из-за чего Чон закинул свою руку на грудь старшему.
Мин недоуменно хлопал ресницами, утыкая свой тупой взор в белый потолок. Все словно происходило за считанные секунды.
Сам не ожидав от себя такого, Юнги томно выдохнул, когда Гук без какого-либо злобного и хитрого умысла, стал проводить подушечками длинных пальцев по груди главного. Просто устроился под боком удобнее, поглаживая тело Мина, начиная успокаиваться и засыпать, словно тот был сонливо сильнодействующей игрушкой.
Старший все же пришел в себя, резко отталкивая от себя младшего, ахнув:
- Ты что себе позволяешь, щенок!? - Прикрикнул, приподнимаясь на локтях, отрываясь от поверхности чужой кровати, уже считая ее своей мелочной собственностью.
Чонгук дернулся, начиная краснеть.
- Хозяин... Не кричите... Я просто... Вы такой... Домашний... Я больше не буду никогда к вам прикасаться... - Чон принял сидячее положение, низко наклонив голову, тем самым высказывая свое не малое уважение поклоном.
- Думаешь, что если "спас" меня от дурацких слухов и привел к себе, я буду настолько благодарен, что мы будем вести себя как друзья!? - Было трудно не заметить, что Юн был сильно раздражен, начиная гневиться. - Мы с тобой никогда не будем друзьями... - процедил сквозь зубы Мин, - я тебя даже не во что не ставлю. Запомни это, тряпка. - Мин нервно выдохнул, откидываясь обратно на постель, закрывая глаза. Сердце тоскливо и требовательно защемило. Слишком приятны были секундные и недавние прикосновения Чона.
Гук мокро облизал губы, почесав затылок. Грустно вздохнул, ведь надеялся, что тот все же перейдет с полного подчинения на дружбу со старшим. Но, видимо Юнги и правда настолько ужасный человек. неблагодарный и эгоистичный. Почему-то Чон понял это только сегодня.
"У него такая холодная натура..." - подумал малой, продолжая сидеть, опираясь одной рукой о поверхность кровати со своей стороны, с крошечной и неправильной доли.
"Но его тело такое теплое... Он человек, не посланник какого-нибудь дьявола..." - на лице наивного Гука показалась полуулыбка. Тот наклонил голову чуть в бок, любуясь, да, именно любуясь уже спокойным лицом старшего.
"Он просто не умеет выражать эмоции..."
"Стоп!" - сказал сам себе Гук, после всех слащавых мыслей, тряхнув головой.
"О чем я вообще думаю? Он мой хозяин. Благодаря ему, я живу и у меня есть хоть какие-то деньги. Он для меня - самая главная опора, хоть и такая... Я должен ценить его за хоть какое-то проявление доброты к себе!" - Чон сам по себе кивнул головой, словно разговаривая со своими мыслями, соглашаясь с их мнением.
"Я не могу любить его как человека. Любви не существует! Юнги когда-то сказал мне об этом... Когда я только оказался у него на попечении..."
"Но он такой красивый... Такой спокойный, такой... Домашний... Я знаю его как никто другой... Я его единственный... Друг... Кроме меня, у него нет никого..."
Чон давно понимал, что такое настоящая любовь. Он давно по настоящему любил своего хозяина. Любил его запах. Любил его жесткость. Сердце переставало перекачивать кровь, при виде добрейшей и "домашней"... Настоящей, натуры Мина.
"Он не умеет показывать свои эмоции... Не умеет, и все. А я умею..."
Чонгук чуть разомкнул уже буквально в миг пересохшие губы, по инерции, не контролируя себя, потянул ладонь к лицу старшего, нежно касаясь кончиками длинных пальцев щеки.
Юнги тут же вскочил и гаркнул:
- Ты совсем убанутый, мелочь!? - Юн быстрым и уверенным движением, схватил младшего за плечо, повалив на кровать, оказываясь нависшим сверху, вжимая младшего в матрас, накрытый тонкой простыней.
Гук не успел ни о чем подумать, видя лицо главнокомандующего в невероятной близостью со своим. Но разве его мысли и действия были позволительными? Нет. Не в коем случае, но Чон понял это лишь в предательские поздние секунды, сейчас.
- Ты слишком много себе позволяешь! Да я убью тебя, кретин, за такое!
Очень глупый парниша, лежащий под главным, не слушал криков старшего. Муки совести мучали его совсем недолго. Он понял, что и правда хотел прикоснуться к Мину, а свободный ход мыслей - были его потаенными желаниями.
Дыхание сбилось к чертям. Взор устремлен лишь на то и дело размыкающиеся тонкие губы Юнги, издающее оглушающие крики.
- Хозяин... - взмолился Чон, резко закрывая глаза и отрываясь от поверхности кровати, впиваясь в уста Мина с поцелуем.
