- Ах... - томно выдохнул парень, откидываясь на спину, на пол. - Хозяин... - закусил губу и повернул голову в сторону дивана, на котором продолжал сидеть Юнги и наблюдать за всем.
В голову резко пришло осознание того, что тот впервые ублажал себя, стонал, кричал в голос, не стесняясь своего положения, отдаваясь первой течке полностью и без остатка. На щеках от смущения появился румянец, Чон сглотнул вязкую слюну, отворачиваясь и тупо пялясь в побеленный потолок.
- Какой ты, однако, громкий... - Явно издеваясь, проговорил Юн, усмехаясь.
Гук снова шумно сглотнул, пряча плоть обратно в брюки, затягивая как можно туже тонкий ремень.
Мин стал разминать рукой затекшую шею, после чего достал из кармана одну единственную целую сигарету, беря из столешницы спички, которыми младший просто так хранил, ведь не разу не устраивал перекус на работе, да и источника газа, у него в кабинете, в отличии от другого персонала - не было.
После того, как сигара была подожжена, главный закурил, наполняя легкие ядовитым серым дымом, делая очень длинные затяжки.
Чонгук сначала приподнялся на локтях, а после и совсем поднялся с пола на ноги, подходя к главнокомандующему.
- Курить плохо... - Только тот потянулся, чтобы забрать сигарету, Мин с силой ударил того по ладони.
- Тебе просто не понять... Переживи то, что было со мной... Тебя только табак и будет успокаивать... - совершенно спокойно ответил Юнги, смотря в стену, продолжая вдыхать едкий дым.
- Но... Это же противно... - Поморщился Гук, буравя нос, предварительно сев рядом со старшим, не сводя взгляда с оставшиеся половины белесого бычка.
Мин выдохнул кольцом задымление, поворачивая голову в сторону младшего, смотря на того с какой-то грустью. - Наивный ребенок... - ответил Мин, делая глубокую затяжку, мгновенно припадая к устам Чонгука.
Подопечный тут же распахнул глаза, но и не замедляя их закрыл, начиная наслаждаться, чуть размыкая, в миг ставшими влажными, губы.
Юнги этого и добивался. Без промедления выдохнул ядовитейший дым в рот Чону, не забывая проникнуть внутрь языком.
Чонгук хотел начать кашлять, стал задыхаться. Путь к кислороду перекрыт старшим, легкие наполняет чертов табак, а вкусовой орган главного нагло исследует полость рта, десна, зубы.
Чон желал отстраниться, но за считанные секунды передумал, чувствуя полную эйфорию от происходящего. Удушение охватывает полностью, голова кружиться, а мысли исчезают, хочется только одного - чувствовать губы Мина. Сдохнуть, но помнить этот вялый поцелуй, со вкусом крепкого кофе и сахарной пудры на хрустящих вафлях.
Юнги все-таки сам больше не мог держаться, поэтому все же отстранился, отуманенным взглядом смотря на Чонгука, который в свою очередь сделал огромный глоток кислорода, начиная закашливаться и хвататься за горло.
Перед глазами все темнело, присутствовали мелкие искры, но Чон прекрасно понимал, что все еще жив. Его подсознание разделилось на две стороны: одна половина была просто в бешенстве из-за того, что Мин прекратил эту сладостную пытку, а вторая ликовала, ведь дыхание стало постепенно приходить в норму, а сердце биться тише, легкие не сжимаются.
- Когда-нибудь, ты вспомнишь меня и закуришь по-настоящему... - глубоко вздохнул Юн и сделал последнюю, очень короткую затяжку, туша сигарету о подлокотник соскребенного и старого, пыльного дивана.
Гук, в данное время, не мог собрать мысли в кучку, сосредоточить точный взгляд, да и вообще, связать пару слов. Он понял лишь то предложение, которое высказал главный и в груди больно кольнуло, заставляя печалиться.
