Юнги сильно распахнул глаза, теряя понятия о том, что происходило пару минут назад, и что происходит сейчас. Тот часто заморгал, испуганно сосредотачивая взгляд на дрожащих ресницах младшего.
Чонгук целует боязливо. Совершенно не опытно, но нежно.
Юн разомкнул губы, закатывая от наслаждения и трогательности глаза. Сопротивляться? Сейчас были на грани лишь смешанные чувства, ничего более. Связь с реальностью отступила шаг назад, отдавая пост заветным мечтаниям, которые воплощались в жизнь, с помощью соприкосновения с чужими пухловатыми губами.
Почувствовав, как Мин разомкнул губы, Чон набрался смелости, выпуская весь страх на простынь, сжимая ее в ладошках, в кулаках, до побеления костяшек, проник языком в рот старшего, робко очерчивая контуры по кругу чужого вкусового органа.
Юнги окончательно забылся, беря доминантность на себя, сплетая языки.
Чонгук чуть отстранился, невинно простонав в поцелуй, и дрогнул, потягивая простынь на себя. По телу стала расходиться страшная и непредвиденная дрожь, заставляя капелькам пота показаться на висках.
- Х-хозяин... - издав полустон парень, прикусив губу Мина, выдыхая приторный вкус и аромат клубники.
Юн резко отстранился, предварительно придя в полное осознание случившегося. Секунда, и старший резко ударяет младшего по щеке с сильного размаха, отстраняясь полностью.
У Чона сердце пропустило пару ударов от случившегося. Мгновение назад, он получал неземное удовольствие, а сейчас, на глазах наворачиваются слезы боли. Не только физической, но и в большей частности моральной.
Мин тяжело дышал. Он не знал что делать совершенно. В голову ударил приступ несдержанной ярости. Старший снова замахнулся.
Гук ахнул, сжимаясь и напрягая каждую частичку своего тела, зажмурившись. Младший прерывисто дышал, закрывая руками лицо.
- Давно нужно было проучить тебя за все. - Рыкнул Юнги, хватая малого за запястья и скидывая те с лица, ударяя по той же самой щеке с новой силой.
Мин через две секунды опешил, слыша как всхлипы младшего стали разноситься по всей комнате, заполняя и другие дополнительные помещения, нарушая гробовую и одинокую тишину в этом захолустье.
Сердце в груди стало колотиться так бешено, что звуки ударов были сравнимы по чистоте с громким плачем.
Несколько раз тряхнув головой, Юнги, выпуская выдохи через рот, отпустил невинного паренька, который тут же свернулся в позу эмбриона, зарывая руками лицо.
- Успокойся, тряпка. Рыдаешь из-за того, что тебя ударили. Бедный маленький мальчик... - процедил Мин, вставая с кровати, беря со стула свой плащ, тут же накидывая его на плечи. Губы старшего дрожали, а дыхание все еще было сбивчивым.
Юнги смотрел на тело Чонгука, которое содрогалось в приступе частых всхлипов. Лишь только недавно, тот делал для него лишь только хорошее, помогал, накормил. Даже ничего не сказал насчет того, что Мин вел себя как лицемер. А главный что?
"Какой я идиот... Он же..." - подумал Юн, в миг переставая застегивать крупные черные редкие пуговицы. Сглотнул. Облизав сухие губы, старший медленно подошел к чужой кровати, наклоняясь и шепча на ухо.
- Перестань плакать... - с какой-то искренней нежностью произнес Мин и отошел, выходя в коридор, а после переходя порог дома своего подчиненного.
"Я не должен был его бить..."
