Химия в бутылочке

Глав 20.

Адам

Я пришёл домой в десять часов вечера. До такой степени пьяный, что моей тёте пришлось мне помочь добрести до кровати. 

Я уже который день беспробудно пью. 

И не понятно сразу, то ли от жалости к самому себе, что я всё упустил, то ли из-за того, что Лиса не хочет меня видеть. 

Совсем. 

Я звонил ей и пьяный, и трезвый. В любое время. Но она либо не брала, либо перебрасывала на автоответчик. Поэтому довольствовался я лишь её голосом на автоответчике. Выжимал максимум из того, чтобы хоть как-то чувствовать её. 

И вот я, растянувшись на кровати, спал в одежде.

Если бы не Линда, я бы не услышал, что мне звонят. Звонит она. По началу я думал, что у меня с перепоя началось помутнения рассудка. Видя, как я всё также держу телефон в руках, тётя закричала, чтобы я немедленно ответил. 

И не зря. 

Услышав голос Лисы, пьяный дурман снесло мигом. Линда спрашивала меня куда я собрался, на что я лишь отмахнулся и быстро ушёл из дома.

Вот я лежу в её комнате. Она тихо спит в моих объятьях. Было приятно, что она не может без меня уснуть. Но тревога за её кошмары застилают всё хорошее. Мне нужно было настоять на своём, тогда в больнице. Сурово сказать, что я её не оставлю. Но я лишь ушёл. А моей малышке снова начали сниться кошмары. Чувство неопределённости не отпускает меня. Я не могу ей ничем помочь. 

Мелисса

Я потихоньку начала просыпаться. Пошарив рукой рядом с собой, поняла, что Адама рядом нет. Тревога и непонимание накрыло с головой. Недолго думая, я побежала вниз. Лишь запах жареного заставило меня остановиться, и перейти на спокойный шаг. 

Он тут. 

Он не ушёл, не оставил. 

— Адам, — тихо позвала я, на что парень резко подскочил. 

— Чёрт, нельзя же так пугать, — сказал он, ложа руку на сердце.

— Извини, — улыбнувшись, ответила я.

В приятном молчании мы провели наш завтрак. Первый завтрак после нашего расставания. Приятно знать, что он снова здесь, я могу на него смотреть и тихо восхищаться. 

— Адам, нам нужно поговорить, — проникновенно сказала я. 

— Только не говори мне, что ночью на тебя снизошло что-то, а теперь ты хочешь, чтобы я ушёл, — сказал он, несмотря на меня. 

— Нет-нет, я не жалею, что позвонила тебе ночью, я хорошо поспала и прекрасно себя чувствую сейчас, — уверенно сказала я, ложа свою руку на его рисунки. 

Было ощутимо, что Адам вздохнул с облегчением. 

— Я сожалею, что тогда прогнала тебя, я сама виновата, что не смогла себя контролировать, — начала я, — И скажу заранее: не надо меня убеждать, что я не виновата, — сказала я. 

— Даже не думал, — поднял руки Адам. 

— Мне было больно отгородиться от вас, было больно ощутить предательство, но всё это даётся, чтобы я вынесла урок, — смотря на стол, бормотала я, — И я вынесла. Ты мне дороже всех, ты делаешь меня счастливой, и пусть мы не так долго вместе, как хотелось бы, но... Я... Я люблю тебя, — подняв голову, гордо сказала я. 

Адам был, мягко говоря, в шоке. Его рот то открывался, то закрывался. Я уже начала думать, что зря это сказала, но сделанного - не воротишь. 

— Лиса, я... Я в шоке, честно. То есть... Чёрт, я тоже тебя люблю, правда. Тогда, когда я вышел из больницы, я думал, что потерял тебя совсем, — честно ответил он. 

То, что он сказал, дало мне сил и веры. Я, недолго думая, обошла стол, затем, присев к Адаму на колени, начала целовать его. Так, словно он мой воздух. Что если сейчас я его отпущу, то шанса на возвращение не будет. 

— Малыш, я тут подумал... Мой знакомый мне предложил один заезд на машине, — оторвавшись от меня, сказал Адам. 

— Так... А я что должна сделать? — спросила я его.

— Ты могла бы съездить со мной, поддержать. Малыш, ты будешь со мной это не опасно, пожалуйста, — начал умолять он. 

Я скептически на него посмотрела. Я? На запрещённых гонках? 

— Я знаю, что это незаконно, но я этим живу, мне это нужно. Я влился в твой образ жизни, попытайся и ты, — привёл он весомый аргумент. 

Да, Адам прав, я должна пожертвовать своими принципами ради него. 

— Хорошо, — выдохнула я. 

— Супер, — весело ответил он, начиная снова меня целовать.